Солнце в зените

'Хамфри сохранит то, что мне причитается', - ответила Бесс, но теперь, когда ее час настал, мысли больше обращались к ребенку, нежели к принадлежащим молодой женщине в Линкольншире акрам земли.

С другой стороны кровати над ней склонилась акушерка, нажимая ладонями на вздувшийся живот Бесс. 'Еще немного, моя госпожа', - повторяла она. 'Выпейте, это поможет вам'.

Вошел Хамфри и на мгновение остановился у ложа, явно чувствуя себя неловко. 'Любимая, дорогая, все так плохо?'

'Непросто, сэр', - объяснила вместо Бесс акушерка. 'У вашей леди чересчур узкие бедра, малыш может выйти с перекрученной вокруг шеи пуповиной, но мы сделаем все, что в наших силах'.

'Ради Бога', - попросил Хамфри без следа обычного для него легкомыслия. Он взял горячую ладонь Бесс, и молодая женщина попыталась улыбнуться.

'Прошу тебя, не оставайся. Мужчина тут ничем не поможет'.

'Как пожелаешь', - согласился Хамфри и, надеясь отвлечь жену, прибавил: 'Милорд Уорвик привез сегодня в Лондон старого Генри. Говорят, он был в плачевном состоянии, не более, чем с двумя слугами, оставшимися с ним, когда его обнаружили слоняющимся по Йоркширу. Генри разместят в покоях Тауэра, и я не против посмотреть, как старика туда водворят'.

'Да, иди, иди', - застонала Бесс, так как ее скрутила еще одна схватка. Она сжала зубы и сумела произнести: 'Ты же сможешь потом мне об этом рассказать?' Бесс с облегчением проследила, как Хамфри уходит, тогда как акушерка опять вернулась к своей работе. Ею была супруга торговца рыбой внизу - в конце Темз Стрит, прекрасно одаренная в практикуемом ею деле. 'Тужьтесь, миледи', - просила она. 'Скоро вы забудете о боли, стоит вам лишь взять на руки вашего малютку'.

Но в тот миг Бесс едва ли могла думать о ребенке, исключительно о страданиях, о кажущимся бесконечным их ритме и об установившейся в комнате жаре.

Матушка вытерла ее лоб, тогда как у молодой женщины вырвался следующий стон, а потом, стоило боли превратиться в невыносимую, на свет появился малыш. Агония прекратилась так резко, что Бесс показалось, что она сейчас потеряет сознание. Тем не менее, было понятно, - все уже произошло, и затем материнский голос над ней произнес: 'У тебя дочка, Бесс, волшебная здоровая девочка. И ей не нанесено никакого вреда'.

'Роды прошли тяжело, миледи', - согласилась акушерка, - 'Но теперь все в порядке'.

Все прошло хорошо! Бесс хотела не дочь, а сына - для Хамфри, но сейчас, когда малютка уже лежала у нее в руках, и можно было видеть маленькое сморщенное личико, в груди родилась настолько глубокая любовь, что она снова и снова целовала пушистую головенку. Дождавшись прибытия Хамфри, Бесс прошептала ему, как сожалеет, что не смогла подарить ему сына, но тот расхохотался, поцеловав и жену, и дочь.

'Времени достаточно', - сказал он, - 'мы еще молоды, у нас впереди годы, чтобы умножить потомство, любимая. А эта маленькая девица - просто копия меня, клянусь!' Хамфри оставил Бесс спать, но, прежде чем погрузиться в блаженное забытье, она юная мать содрогнулась от мысли о повторной встрече с подобной мукой.

Родители окрестили ребенка Анной, но с самого начала для Хамфри она превратилась в Аннетту, каковой и стала для всех остальных. Аннетта была здоровой и довольной малышкой, отец ее обожал, беззастенчиво наведываясь в детскую, чтобы навестить кроху. Бесс и не подозревала о подобной грани его характера, в дальнейшем только объединившей пару.

Королева родила после Рождества, и тоже дочку. Если Эдвард и был расстроен появлением принцессы Елизаветы, то не показал этого, напротив, дал отмашку всеобщему веселью. 'Крестным отцом предписано стать графу Уорвику', - сообщил Хамфри. 'Он великий кудесник по части сокрытия своих чувств'.

'Но почему?' - спросила Бесс. 'Разумеется, граф уже и думать забыл об огорчении после заключения Эдвардом брака'.

'Сомневаюсь', - ответил Хамфри, - 'что граф из породы людей, способных забыть даже мелочь. Однако, он безостановочно расточает улыбки Кларенсу. Джордж таскается за ним, словно щенок за охотником'.

'Двор всегда переполнен шепотом и двусмысленными замечаниями. Иногда я ненавижу все это слышать. Только вчера герцогиня Саффолк отметила, насколько удачно, что король приходится ей братом, теперь это новый, учитывающийся шаг в иерархической структуре'.

'О, зато каждый стремится подшутить над графом Риверсом и над остальными его родственниками', - задорно подхватил Хамфри, - 'но нам с тобой, Бесс, грех жаловаться. Королева к нам добра'.

'Да'. Бесс держала их ребенка на руках. 'Мне бы только хотелось -', - она замолчала, и Хамфри переспросил: 'Чего бы тебе хотелось?'

Молодая женщина вздохнула и склонила голову над маленькой Аннеттой. 'Ничего. Должно быть, тяжело быть королевой и все время сохранять свое достоинство'. В то же самое утро Бесс и другие дамы, включая герцогиню Жакетту, помогали Елизавете облачаться. Плодом их усилий стало безмерное изящество, но Бесс постепенно начала ненавидеть присущие этому официоз и необходимость соблюдения строгих правил поведения. Иногда она тосковала о более раскрепощенных днях, когда навещала Графтон. По ее мнению, юность, промелькнувшая до минуты зрелости и материнства в неполные девятнадцать лет, оказалась чересчур коротка.

'Возмутительно'. Интонация герцогини Сесиль искрила яростью. 'То, что ты, Эдвард, можешь это позволить, неподвластно моему пониманию'.

'Мадам', - спокойно ответил король, - 'вы же равно хорошо, как и я, знаете, что мне следует обеспечивать семью Елизаветы'.

'Даже Господу известно, что у нее родни больше, чем у кого-бы то ни было при дворе', - согласилась его матушка. 'Энтони, который, на мой вкус, единственный прилично воспитанный во всем выводке, сделал правильно, женившись на вдове лорда Скейлза. Почему ты не хочешь и остальным дать обзавестись супругами по данному образцу? Предложение о браке моей сестре от сэра Джона Вудвилла - омерзительно. У меня не находится слов, чтобы описать бушующие внутри чувства!'

'Не подозревал, что тетушка Норфолк настолько против сделанного ей предложения'.

Успокаивающий вопрос Эдварда лишь сильнее раззадорил герцогиню. 'К своим почти семидесяти годам леди Норфолк совсем не в себе, сэру Джону же едва стукнуло двадцать. Ее внук, герцог, годом или чуть больше, его старше! Они же превратятся в неисчерпаемый кладезь для издевательств, превосходящий даже устроенный сейчас этими жуткими Вудвиллами'.

'Вам кажется мы не сумеем пережить немного смеха?'

Спор между представителями королевской семьи происходил в спальне герцогини Йорк в замке Байнард, восемь месяцев спустя после признания Елизаветы церковью. За окнами мягко катила волны Темза, в тот ноябрьский день - крутые и серые. Сесиль сидела у огня, ее тонкие унизанные кольцами пальцы протягивались к его дарящим тепло языкам, платье было подбито мехом, высокий сын леди стоял напротив, положа руку на камин.

'Мне следует поговорить с твоей тетушкой', - продолжила Сесиль. 'После уже трех мужей ей место скорее в монастыре, а не на свадьбе вот с таким четвертым. Эдвард, неужели тебе не жалко ни ее, ни меня?'

'Дорогая матушка, примите все меры, чтобы обсудить с тетушкой этот вопрос. Но вы обнаружите, что она склонилась перед моей волей в данной ситуации. Герцогиня Норфолк - знатная дама, к тому же - очень богатая, что Джону и нужно. Он еще очень юн, но, вопреки презрению моих сестер ко всем Вудвиллам, полагаю, в свое время, он станет солдатом, на которого можно положиться, и хорошо мне послужит'.