Солнце в зените

Бесс попыталась снова не расплакаться, расслабившись и стряхивая дрожь. 'Нет, о, нет. Но я не знаю - ', - она замолчала и, не представляя, что сказать, прошептала: 'Вы всегда найдете меня послушной, сэр'.

К ее изумлению, Хамфри затрясся от внезапного веселья. 'Да ты хорошо воспитана! Интересно, кто так постарался? Это наставления твоей матушки? Видимо, она уже забыла, что значит быть юной'.

'Я уверена, матушка говорила мне лишь о правильных вещах'.

'Я не намерен был нанести тебе обиду', - поправил себя Хамфри. 'Только предположил, что ты обучалась стать женщиной и женой, как и я обучался, оказавшись рыцарем на службе короля. Я прошел с ним половину Англии. Находился в Ладлоу, когда его отец стал жертвой убийства, сражался при Мортимер Кроссе и при Таутоне, участвовал в кровавой резне, когда на нас повалил снег, и битве пришлось продлиться весь тот зимний день'.

'Ох'. Бесс пришло в голову, насколько необычно разговаривать в подобном духе в брачную ночь. Она представила картину белого снега, окрашенного кровью в алое. 'Мужчинам надо выполнять мужскую работу, как мне кажется', - прибавила новобрачная, предвидя впереди одинокую и тоскливую жизнь.

'Да', - согласился Хамфри и снова расхохотался. 'Но тут есть и другая сторона. Ты успела вырасти и превратиться в желанную женщину, женушка'.

'Неужели?' - поинтересовалась Бесс, удивившись. 'Я и не думала об этом', - и вспомнила слова Эдварда, равно как и откровенное восхищения лорда Гастингса.

Неправильно истолковав слова Бесс, Хамфри заявил: 'Мне двадцать два года, да, я встречался с другими женщинами и не буду отрицать, получал от этого удовольствие, но как о моей жене, думал всегда о тебе. Именно ты, с Божьей помощью, станешь матерью моих детей'.

'Вы так ко мне относились? Однако, едва посещали Эшвелторп, как и-'

'Разочарована тем, что я не приезжал ухаживать за ребенком?'

'О, нет. Я этого и не ожидала. Но часто мечтала-'

Хамфри тихо прыснул. 'Чтобы узнать друг друга, понадобится не так много времени. Сейчас я могу взять тебя, как, вероятно, большинство мужчин берут своих жен, не думая, по праву, но мне хочется, чтобы ты любила меня. Думаешь, у тебя получится, моя Бесс?'

Он опять поцеловал ее, и его разгоряченное и сильное тело накрыло собой тело Бесс. Та малая толика знаний о браке, что девушка успела почерпнуть, происходила из перешептываний подруг и разговоров служанок, но она смутно осознавала, - Хамфри обладал редкой чувствительностью, чтобы, таким образом, побеспокоиться о чувствах супруги. Когда его руки принялись вызывать у нее абсолютно новые ощущения, плоть Бесс откликнулась, не взирая на кружащие в голове мысли. Вряд ли понимая, что делает, она прошептала: 'Покажите мне, как следует любить', ибо лишь так, наверное, могла прогнать другой образ, разбить видение того, что происходило бы, очутись с ней на ложе Эдвард Плантагенет.

Утром все припозднились и поход решили отложить на следующий день. Хамфри расхохотался и подытожил, что судьба, должно быть, к ним добра. Он позвал Бесс прокатиться верхом в приятную деревушку. Погода снова радовала теплом и солнцем. В полдень пара спешилась, дабы вкусить хлеб и мясо и выпить вино, вложенные Уотом Сейблом в его дорожную сумку. Затем, пока Уот отводил коней к течению, пара устроилась под массивным буком, И Хамфри сорвал для Бесс несколько соцветий пролески (колокольчика), чтобы заткнуть их в тугой лиф ее платья. Утром на желтоватых скулах девушки появился румянец, а во взгляде засиял свежий блеск, но она так и не догадалась, насколько прошлая ночь перевернула все внутри, подарив, если не красоту, то, по крайней мере, лишь зародившийся и еле уловимый призыв. Что Бесс знала точно, это то, что вопреки собственным необузданным мыслям, получила от Хамфри странное ощущение счастья. Они сплели руки вокруг ствола бука, и муж взглянул на нее так, как девушка видела, Эдвард взирал на Елизавету. Разве не должна Бесс испытывать благодарность за нареченного, который, столь необъяснимо казался любящим ее? И когда Хамфри взял Бесс там же, - на траве, она отдалась ему с пылким желанием. Питаемое к Эдварду следовало скрыть и всегда лелеять, но остаток мыслей, да, в конечном итоге, и тела принадлежало этому мужчине, внезапно и удивительным образом требующему у нее ответа. Бесс подумала о знакомых ей девушках, о том, что она слышала относительно несчастья их жизни с безразличными или даже с жестокими мужьями, и с глубоким вздохом положила голову на плечо Хамфри.

Войско выступило на заре следующего дня, и Бесс стояла рядом с леди Елизаветой, с герцогиней Жакеттой и с леди Феррерс, глядя уходящей армии вслед. Сначала ее взор остановился на Эдварде, как, вероятно, будет останавливаться постоянно. Тем утром он являл собой образец короля. Голову окаймлял золотой венец, высокая фигура была окутана царственным пурпуром, длинные ноги уверенно лежали в стременах, на попоне скакуна и на штандарте реяли гербы Англии. 'Человек, за которым пойдут подданные', - подумала Бесс. Хамфри находился среди следующих за Эдвардом рыцарей. На покрывающим хвост коня полотне шелком был вышит узел Буршье, на левом плече накидки застегнута эмблема борзого пса, шлем и доспехи отданы на попечение его оруженосца - Роба Фитчетта, ехавшего в нескольких шагах позади господина. Бесс открыла для себя тяжесть расставания, чуть раньше прильнув к Хамфри в их комнате в изумившей ее саму манере. 'Не бойся', - произнес он ободряюще. 'Скоро мы победим войско Сомерсета, возможно, даже схватим старого Генри и заключим его в Тауэре, бедного несчастного безумца'. Хамфри звучно поцеловал Бесс и прибавил: 'Неужели я не владею столь многим, чтобы мне не захотелось вернуться?'

Ее отец ехал позади, и Бесс замахала ему рукой. Армия медленно растаяла за воротами, спустившись по извилистой дороге еще дальше. Елизавета и Бесс обменялись быстрыми взглядами, но ни одна из них не заговорила. Только Бесс и герцогиня, из всех провожающих дам, понимали, какое значение имеет недавняя разлука для леди Грей.

Эдвард сидел во главе длинного стола в аббатстве Ридинг и созерцал членов своего Совета. Они словно собрались, чтобы обсудить вопросы, готовящиеся на рассмотрение открывающейся завтра сессии Парламента.

'Перемирие с шотландцами', - произнес король твердо. 'После того, как маркиз Монтегю так легко разбил войско Сомерсета, прежде чем мы вновь опустошим ножны, следует позаботиться, чтобы граница больше не обеспечивала нашим противникам убежища'.

'Лорд Генри все еще на свободе', - указал довольно угрюмо юный герцог Норфолк. Ему исполнилось только двадцать, но, вопреки худощавости и полному отсутствию намека на мощь, он стремился в сражении заслужить себе рыцарство. 'Пока мы его не схватим - '

'Без армии он бесполезен', - ответил Эдвард. 'Но коли мы протянули в истории с шотландцами, они вполне способны даровать ему одну. Нет, нам нужно добиться перемирия, как можно скорее'.

'Мой брат Монтегю в ближайшее время его загонит', - с легкостью пообещал граф Уорвик. Он знал о любви к нему в народе, при случае старался проявить великодушие, его с Эдвардом общая победа, - ибо только так граф считал возможным сбросить власть короля Генри Шестого и королевы Маргариты, - успела закрепиться, а в кармане Ричарда Невилла лежало льстивое письмо, полученное от французского монарха этим же утром. Ричард осторожно поместил послание на стол и продолжил: 'По моему мнению, Ваша Милость, важнейшим на данный момент вопросом представляется вопрос вашего бракосочетания. Кастилию мы в расчет не берем. Что играет для нас роль, так это союз со Францией, свояченица короля Людовика, леди Бона Савойская - из невест самая подходящая'.

'Хочет ли подобного союза Людовик?' - поинтересовался граф Эссекс.

'Хочет и серьезнейшим образом', - подтвердил Уорвик. Ему и в голову не приходило, что пора бы и перестать руководить юным племянником, им же на престол и посаженным. Поэтому, последовавшая тирада Эдварда, сопровожденная обманчиво мягкой улыбкой, неожиданно застала графа врасплох.

'Боюсь, кузен', - ответил король, - 'для бракосочетания уже слишком поздно'.

'Слишком поздно? О чем это вы можете толковать?' - резко уточнил Уорвик, и остальные члены Совета вдруг превратились в олицетворение внимания. Даже архиепископ Буршье, который старался отогнать сонливость, навеянную на него плотным обедом.

'Я толкую', - пояснил Эдвард, - 'о том, что уже женат'.

Вокруг стола прокатилась волна изумления. Немного глуховатый граф Эссекс переспросил: 'Эд?' Все взгляды сосредоточились на короле, тогда как Уорвик воскликнул: 'Женат? На ком, во имя Господа?'

Эдвард позволил слететь с уст второй сдерживавшей их печати. 'На леди Елизавете Грей'.

В течение некоторого времени Ричард Невилл был слишком оглушен, чтобы опять заговорить. Сначала он побелел, потом, по мере подъема внутри него ярости, - покраснел. Уорвик не привык к нарушению своих планов. 'Боже на небесах, племянник, ты что же, разум утратил? Как такое может случиться без моего - без моего на то уведомления? Держи ее на роли любовницы, если желаешь, но...'