Солнце в зените

'Да, как самый младший из сыновей, Джон испытывает потребность в денежных ресурсах! Вряд ли он надеется на удовольствие в супружеской постели, и, наверняка, не произведет на свет наследников. Думаю, юноша считает брак стоящим из-за богатства моей сестры и рассчитывая крайне быстро овдоветь'.

'Вполне возможно', - холодно ответил Эдвард.

Его мать всплеснула руками. 'Это выше моего понимания. Да, браки заключаются по политическим причинам, но данный..! Он несет в себе глубочайшее оскорбление. Представить не могу, что скажет святой отец'.

'К счастью, это не его ума дело'.

Герцогиня взглянула на сына в отчаянии. 'Эдвард, иногда ты идешь вперед, словно упрямый бык. По большей части у тебя получается действовать мудро, осмотрительно, как только ты надел корону, я одобряла твою манеру урегулировать дела, но теперь вижу величайшее безумие. Ты беседовал с милордом Норфолком? Ему это понравиться не может'.

Эдвард расхохотался. 'Норфолк больше озабочен собственными делами, в особенности, спором с сэром Джоном Пастоном. Оба нацелены на обладание замком Кейстер. Сэр Джон в нем сидит, Норфолк - имеет на него права. В любом случае, он мечтает жениться на Елизавете Тэлбот и горит желанием заручиться моим согласием на слияние его состояния с состоянием покойного графа Шрусбери. Норфолк со мной ссориться не захочет'.

'Согласна, это весьма гибкий юноша, к тому же постоянно тревожащийся, как бы ему не заболеть лихорадкой, либо же просто не подвергнуться ознобу', - брезгливо произнесла герцогиня.

'Мадам, если вы каждого начнете судить в соответствии с силой собственного характера, достойных останется мало!'

На лице Сесиль отобразился намек на веселую заинтересованность. 'Все-таки хочешь скрутить меня соответственно своей воле. Интересно. Ты уже отдал Анну Вудвилл твоему кузену Уильяму Буршье и пообещал дочь родной сестры от Эксетера Томасу Грею. Какие еще планы относительно детей Ричарда Вудвилла ожидают воплощения в действительность?'

Эдвард притворился, что не заметил прозвучавшего в материнском голосе сарказма. 'Когда Мария достаточно повзрослеет, я думаю выдать ее за сына Пембрука, а Маргарет- за наследника Арундела. Кейт уже пристроена'.

'Таким образом ты поступишь в точности с желаниями тещи. Кейт заключила лучший союз из всех возможных, хотя я предполагала, когда ты отправлял под опеку двора королевы Генри Стаффорда, что на него успели возникнуть некоторые надежды. Он же богатейший юноша в государстве'.

'Каким и должно быть моему свояку', - согласился Эдвард. 'О больших семьях можно сказать одно, - каждый из членов в состоянии заключить выгодный брак. Если мальчик уже герцог Бэкингем, и в жилах его течет наша кровь, чего еще можно желать?'

'Гм!' - вот и все, что он услышал в ответ от герцогини. Сесиль продолжила: 'Меня интересует твоя сестра Маргарет. Ты точно намерен выдать ее за сына бургундца? Мне рассказывали, что он не сильно привлекателен'.

'Дважды вдовец, на руку которого зарится целая Европа, судя по всему, будет внимательно рассматривать поступающие предложения, но союз с Бургундией мне необходим. Герцог Филипп давно в детстве и со дня на день уйдет в мир иной, после чего его титул достанется Карлу. Маргарет согласна, и я твердо нацелен отдать ее ему. Также мне бы хотелось, ка только она станет герцогиней, женить на дочери Карла нашего Джорджа. Сейчас - это единственная наследница, а брат начинает меня утомлять. Он напивается и затевает ссоры там, где те совершенно неуместны'.

'Я слышала, Джордж недавно стремился сразиться с милордом Оксфордом из-за предполагаемого оскорбления. Но ты же это прекратил?'

'Еще бы. Оксфорд такой же дикий, а я не могу позволить им показывать пример остальным членам двора, азартно перерезая друг другу глотки. Джордж временами неуправляем. Признаюсь вам, пусть Ричард моложе, но с ним гораздо надежнее. Если Джордж женится на будущей падчерице Маргарет, то окажется под присмотром у сестры. Она - единственная из нас, умеющая с ним разобраться'.

Сесиль улыбнулась. 'Маргарет упряма, это я тебе могу гарантировать. Ты уже посоветовался по данному вопросу с моим племянником Уорвиком?'

Выражение лица Эдварда мгновенно превратилось в отстраненное. 'Он знает мои представления, а я - соответственно его, хвала Господу. Уорвик не думает ни о чем ином, кроме как о союзе с Францией. Вам известно, что Людовик на днях прислал ему замечательного боевого скакуна с седлом из испанской кожи? Эта парочка крайне близка друг к другу, поверьте'.

Герцогиня откинулась в своем кресле. 'Будь осторожнее, сын мой. Король Людовик может казаться очаровательнейшим из людей, но он еще и коварнейший из них'.

'С Бургундией я оставлю его в дураках. Доверьтесь мне, матушка'.

Сесиль в течение мгновения смотрела на сына. 'Да, Эдвард, я тебе доверяю, но хотела бы, чтобы ты иногда прислушивался к советам'.

'Я прислушиваюсь', - кивнул он и наклонился ее поцеловать. 'Особенно к вашим'.

'А потом все равно идешь дорогой, выбранной тобой', - подытожила герцогиня. 'Будь осторожен, твои планы относительно семьи Елизаветы - ларец Пандоры, наполненный неприятностями'.

Узнав о предстоящем браке сэра Джона Вудвилла с пожилой герцогиней Норфолк, Бесс ужаснулась. Елизавета же говорила о вносимом в союз нешуточном приданом леди с удовлетворением и хохотала при виде смятения на лице своей фрейлины.

'Для удовольствия он вполне способен завести возлюбленную', - заявила она. 'Уверяю тебя, Джон очень рад подобной договоренности'.

Вечером, во время ужина, Бесс поймала себя, словно других и не существовало, на разглядывании сначала юного Джона Вудвилла, а потом и его будущей нареченной, морщинистой и древней, в рубиновом ожерельем на покрывшейся складками шее и с тростью поблизости, чтобы при необходимости суметь подняться со своего места. Молодую женщину невольно передернуло, когда она представила, на что может оказаться похожей брачная ночь этой пары.

Голос рядом поинтересовался, не простудилась ли леди, и ей тут же передали графин с вином. Бесс покачала головой, но несколько глотков сделала. Она сидела бок о бок с сэром Джоном Говардом, там, где не стала бы даже останавливаться, возникни у нее возможность спокойно побеседовать с распорядителем. Джон Говард не отличался высоким ростом, но был массивным и сильным, с крупным крючковатым носом, темными, ровно обрезанными вокруг лица волосами и такими же темными усами. Его недавно назначили казначеем двора Эдварда и теперь часто видели шагающим по королевским резиденциям в сопровождении чиновника, несущего в руках бухгалтерские книги. Говард рассказал Бесс о своем посещении ее отца и о положении дел в Норфолке, где исполнял обязанности шерифа и от графства которого заседал в парламенте в качестве рыцаря. Сэр Джон и семья Пастонов на протяжении долгого времени яростно ссорились из-за этого его последнего назначения, и Бесс, всю жизнь знающая Пастонов, занимала их сторону и сочувствовала им, хотя победил, благодаря влиянию своего кузена Норфолка, Говард.

'Ваш батюшка поживает хорошо', - сообщил он, - 'но просит вас в обозримом будущем его проведать. Я честно сказал ему, насколько печально, что у вас нет сестер, ибо неплохо бы упрочить союз между нашими родами, да и Тому очень скоро потребуется супруга'.

Бесс бросила взгляд на сына сэра Джона. Томас Говард очень походил на отца, только выбрит был, не в пример, чисто. С ее точки зрения, он так и не усвоил придворную речь. Однажды, когда молодые люди вместе танцевали, Томас не нашел ничего лучше, как произнести: 'Надеюсь, леди Буршье, вы в добром здравии', и это едва ли поспособствовало оживлению беседы. Теперь же Бесс обернулась к сидевшему с другой от нее стороны Энтони Вудвиллу. Тот умел вести разговор легко и интересно, ярко описав собеседнице только что полученную им из Франции книгу и пообещав одолжить ее почитать. Бесс считала Энтони самым приятным из братьев королевы Елизаветы, ибо Ричарда полагала скучным, Эдварда - думающим исключительно о кораблях, а Джона - вообще пустышкой.