Солнечное крыло
Шрифт:
Шейд сразу узнал его — черное кольцо на предплечье, форма крыльев, большой гребень на макушке. Рядом с ним был еще один каннибал, старик с согнутой в дугу спиной; он все время поглядывал на солнце.
— Начинаем! — взревел Гот.
— Еще рано, — сказал старый каннибал. — Мы должны дождаться полного затмения. Ты помнишь слова Зотца: сто жертв во время полного затмения? Если мы начнем сейчас, зря потратим жертвы!
— Они уже захватили незваных гостей? — спросил Гот стражника, который только что влетел в пещеру.
— Еще нет, король Гот! Но скоро мы возьмем всех!
— Если
Сто жертв, и Зотц вырвется из Подземного Царства. Шейд с тревогой посмотрел на солнце. От него остался совсем тонкий, бледный ломтик. Небо потемнело. Птицы бросились к гнездам, застигнутые врасплох неожиданно наступившей ночью. Долго ли длится затмение? Если бы ему удалось как-нибудь задержать жертвоприношение…
Солнце исчезало.
Шейд не ожидал, что будет так темно. Небо было затянуто дымкой, не было видно ни звезд, ни луны. Теперь он мог видеть только эхо-зрением — в голове возникло серебристое изображение пещеры.
Под ее сводами раздался громовой голос Гота:
— Тебе, Зотц, я приношу эту первую жертву! Войди в наш мир, стань его повелителем и вечно царствуй во тьме.
Не было слышно воплей, только ужасающий треск раздираемой плоти.
Началось.
И Шейд понял, что теперь, в полной темноте, у него появилась единственная возможность.
Властелин звука
Он стал грифом.
Шейд полностью очистил свое сознание и с помощью звука создал себе новое тело. Покрытые перьями крылья вздымались над мощной грудью, шея вытянулась, а голова превратилась в голову грифа с маленькими злыми глазами и острым загнутым клювом.
Он ворвался в пещеру, с каждым аккордом песни усиливая иллюзию. Только запах летучей мыши он не мог изменить. Хороший нюхач тотчас же разоблачил бы его, но кто осмелится теперь к нему приблизиться? И пока темно, никто не увидит, кто он на самом деле — испуганный маленький сереброкрыл.
Огромный, с размахом крыльев почти в шесть футов, он кружился по пещере, и внизу каннибалы обезумели от страха. Шейд чувствовал их ужас. Он был грифом. Широко раскрыв клюв, он летел прямо на каннибалов. Он почти не мог ориентироваться эхо-зрением и с трудом различал предметы, когда пролетал через пещеру.
Вон там стража, спотыкаясь, в ужасе бросилась прочь, отпустив своих пленников.
А там внезапно получившие свободу изнуренные северные летучие мыши, не теряя времени даром, летят вверх, прямо к отверстию в потолке. Они свободны!
А главное — Гот, описывающий в воздухе тесные круги, прощупывает его, огромного грифа, звуковым лучом.
— Мы теряем время! — услышал Шейд гневный голос старого каннибала. — Продолжай жертвоприношение, иначе мы не успеем!
Шейд опустился ниже, стараясь отогнать каннибалов от жертвенного камня. Вся пещера наполнилась хлопаньем крыльев: летучие мыши — и северные, и каннибалы — в страхе смешались.
«Летите, — крикнул Шейд мысленно. — Все летите прочь! Чинук, мама, отец!»
— Это фальшивка! Всего лишь
звуковая иллюзия!Разъяренный рев прогремел в пещере, и Шейд тотчас узнал голос Гота.
— Это не гриф! Среди нас ловкий обманщик! Стража, оставайтесь на местах, держите пленников!
Где же Гот? Шейд с беспокойством оглянулся по сторонам, стараясь отыскать его, и изображение грифа стало распадаться — левое крыло начало таять в воздухе, когти рассыпались.
Гот ринулся сверху, целясь в шею грифа, и пролетел прямо сквозь рассеивающиеся серебристые капельки звука.
— Вы видите!? — взревел он. — Там ничего нет! Шейд чувствовал, что иллюзия рассеивается, и силился восстановить ее, но было слишком поздно. Гот проткнул изображение когтями, и теперь тщательно построенный звуковой образ распадался. Гриф взорвался, превратившись в звуковую пыль, похожую на капельки ртути.
Несколько секунд каннибалы оторопело смотрели на невиданное явление, и этого было достаточно, чтобы Шейд взлетел и вцепился в потолок — он снова был маленьким и страстно желал стать еще меньше. Зато теперь он снова обрел эхо-зрение и видел, что творится в пещере.
Его сердце замерло. На камне и вокруг него стражники крепко держали северных летучих мышей. Он увидел, как старый каннибал с согнутой спиной встал над своей жертвой и вонзил в нее когти и зубы. Когда он поднял голову, Шейд увидел в его зубах трепещущее сердце. Старик переступил через бездыханное тело и направился к следующей жертве.
Он уже приготовился снова нанести смертельный удар, когда его сбил с ног какой-то сереброкрыл. И тут Шейд узнал Измаила, который теперь сражался с одним из стражников, державших жертву.
— Лети! — кричал Измаил. — Лети, брат! Брат Измаила вырвался и взлетел — все выше и выше. Измаил попытался догнать его, но не успел — старый каннибал схватил его за хвост. Одним страшным ударом он распорол ему грудь, и Измаил тут же умер.
Шейд похолодел от ужаса; казалось, когти вцепились в его собственное сердце. Он вдруг понял, что плачет.
Он заставил себя успокоиться и отвел глаза от тела Измаила. Но, увидев тех, кто лежал рядом, чуть не вскрикнул. Это были Чинук и его мать, оба на камне, оба в числе приносимых в жертву. Не пройдет и минуты, как их убьют.
Шейд посмотрел вверх и увидел Гота, который спускался вниз, готовый снова проливать кровь.
Шейд сорвался со своего места и ринулся за ним, в полете создавая себе новый образ — на этот раз более простой, более знакомый, который подошел ему, как вторая кожа.
Он стал Готом.
Марина быстро продвигалась вниз по туннелю и наконец догнала генерала Кортеса.
— Шейд отправился в верхнюю пещеру! Мы не можем оставить его!
— Он сам так решил. А мы хотим выжить!
— Вы не можете так поступить! — крикнула Марина. — Они забрали и его мать! Шейд помог вам вернуть сына! Без него вы бы этого не сделали!
Она отвернулась от крысиного генерала и принялась яростно царапать кровлю туннеля. Пыль смешивалась со слезами, которые текли из ее глаз. Она не понимала, что делает, она знала только, что должна выбраться на поверхность, добраться до вершины этой проклятой пирамиды, куда ее друзей утащили, чтобы убить.