Солнечное сердце

Лорд Чернильных Небес Рэйден Аккрийский

Лорд Чернильных Небес со злостью крутил колёса механического кресла, направляясь в комнату. В груди бушевали противоречивые чувства. Вначале его опозорили братья… Ну как опозорили — просто напомнили о прошлом и заставили громко признаться в своей несостоятельности не только как мужчины, но и как дракона. Потом Олсандер назвал Лорен страшной, на что она не осталась в долгу.

Лорен, очевидно, не понимала, что ответной фразой бросает вызов его брату. Когда Олсандер попросил девушку о приватном разговоре, Рэй был уверен, что больше её в замке не увидит. Олсандер всегда получал абсолютно всё, что хотел. Они со вторым принцем родились с разницей в каких-то двадцать лет, что очень мало для драконов, и были невероятно похожи. Многие даже считали их близнецами. Внешне — не по характеру, разумеется.

Олсандер являлся вторым претендентом на престол — после Катэля, — но так как наследный принц всегда был погружён в работу и резко дистанцировался от противоположного пола, чтобы не давать ложных надежд, всё внимание женского населения Огненного Архипелага доставалось Олсандеру. Ни для кого не было секретом, что, если Катэль не найдет пару и не проведёт ритуал слияния жизни — а к своим шестистам семидесяти трём годам он не очень-то в этом направлении продвинулся, — фаворитка Олсандера станет самой влиятельной особой женского пола на территории государства драконов. Большинству было даже не принципиально, останутся их отношения на уровне «принц-наложница» или же второй сын верховного огненного рода назовёт девушку невестой и разделит жизнь.

Рэйден точно знал, зачем Олсандеру потребовалось поговорить с Лорен наедине.

А ещё он понимал, что абсолютно по всем показателям старший брат привлекательнее: живёт не в отшельничестве, в замке, полном слуг; не инвалид; настоящая вторая форма дракона не почерневшая после войны, как у него, а золотая… Разве что наследство отец разделил между ними поровну, тут перевеса нет.

Рэй бессильно сжимал и разжимал ручки кресла, когда Лорен шепнула одними губами: «Всё будет хорошо. Верь мне». Ей-то он верил… И часть Рэйдена даже сурово говорила, что на Огненном Архипелаге с братьями среди балов и роскоши девушке будет существенно лучше, чем здесь — на берегу большой земли, отделённой внушительным проливом от центра жизни оборотней. Вот только другая часть мужчины металась и рвала грудную клетку в клочья. От одного только вида, как эти двое удалились по извилистой дорожке сада, внутри всё ныло и ныло, совсем как пятьдесят лет назад, когда Мёртвые души загоготали, обнаружив дракона в магических силках, и вонзили в него свои ядовитые клыки и клинки.

В наступившей тишине Катэль и Рёллан тихо попрощались. Им тоже всё было понятно…

— Я осуждаю Олса, но поделать ничего не могу, — бросив косой взгляд на удалившуюся парочку, сказал наследный принц. — Могу лишь дать слово, что прослежу, чтобы при дворе её никто не обидел… Всё-таки человек солнца.

Рёллан кивнул на прощание и тоже обернулся драконом. Благодаря драконьему зрению Рэй достаточно долго наблюдал за девушкой и братом. Он выкатил механическое кресло на улицу и смотрел издалека на невысокую фигурку человеческой девушки, которая то и дело ёжилась и подпрыгивала от холода и что-то активно говорила его брату… Вот он повернулся, а она схватила его за рукав.

Рэй прикрыл ресницы, пытаясь заглушить боль в сердце.

Когда он успел привязаться к этому смешному солнечному человечку?

Чувство ревности, острое и непрекращающееся, как вечные волны Горячего Моря, билось в его груди. Он знал, что его второй брат — существо светлое и могущественное, полное жизни и лоска, в то время как он сам, Рэйден, окутан тьмой и уродливыми шрамами, как туманным покрывалом затягиваются гнилые болота.

Когда Рэйден открыл глаза, его охватило острое ощущение пустоты. Ни Лорен, ни Олсандера не было видно. Улетели или всё-таки зашли за стену Харакуна? Рэй сцепил пальцы в замок.

Она не могла вот так его бросить…

Она хотя бы вернулась бы попрощаться. Верно?

Сильный порывистый ветер ударил в грудь, но Рэй остался сидеть неподвижно в механическом кресле. Единственное, что осталось ему, — звенящая тишина вечернего сада. На улице похолодало, но ничто не могло сравниться с холодом одиночества, которое опутало его сердце. Время тянулось медленно, каждая минута казалась вечностью. Рэйден чувствовал, как надежда тает, словно снежинки в драконьем дыхании.

Он уже и не надеялся…

Тем большим шоком был для него звонкий голос Лорен: «Рэй! Мы тут!» — и очень странное, чуть ли не подозрительное поведение брата, который, вместо того чтобы сообщить, когда ждёт Лорен, или милостиво разрешить собрать вещи, коротко попрощался, сбежал по ступенькам и улетел прочь.

Рэй не удержался от вопроса:

— Жалеешь?

— О чём? — Она не менее искренне удивилась.

— Разве он не предложил тебе стать его наложницей? — терпеливо спросил он, всё ещё не в силах поверить, что она выбрала остаться с ним.

— Верно. И я отказалась.

Ну конечно!

Человек солнца!

В горле мужчины запершило, а грудь сдавило почти что смехом. Никто и никогда не выбирал его вместо брата. До зуда в кончиках пальцев Рэйдену хотелось вскочить с проклятого инвалидного кресла и обнять эту девушку. Просто за то, что осталась с ним. Просто за то, что не бросила… Он бы отдал ещё год жизни без оборота в дракона только за то, чтобы увидеть это искреннее удивление. Вот только ноги его уже давно не слушались. В итоге Рэйден не придумал ничего лучше, чем сорваться с места в сторону старого кабинета и наградить девушку так, как в былые времена благодарил слуг — деньгами. Подумав от силы секунду, ещё и вручил ей родовой перстень Аккрийских с рубеллитом — ключ от сейфа в стене Харакуна. Отныне всё, что там есть, — её.

Глава 11. Инцидент

Лорен

После отлёта родственников Рэйдена всё постепенно вернулось в колею. Я расплатилась с Кайто и Сатоши монетами, подспудно боясь, что они не примут такую оплату или скажут, что слишком мало, но всё обошлось. Семья из кокку и уборщика приняла жалованье дырявыми монетками как должное.

С появлением перстня с рубеллитом на моей руке Кайто как будто стал относиться ко мне более уважительно. Нет, он всё ещё говорил завуалированные фразы с «воздухом», но я не чувствовала от него едкости или сарказма. В свою очередь я присмотрелась к его многочисленным серебряным кольцам и невзначай спросила:

— А это артефакты?

Оказалось, да.

Кайто очень гордился тем, что у него ещё в детстве открылась крупица магии, и потому производил уборку артефактами там, где мог. У меня наконец выстроилась логическая цепочка в голове, почему я никогда не видела пожилого мужчину с мокрой тряпкой в руках или метёлкой от пыли, но тем не менее некоторое время всё ещё не могла принять тот факт, что в этом мире есть какие-то сверхъестественные для меня силы. Хотя я практически и не помнила прошлого, всё это укладывалось в голове с трудом.

Как позднее выяснилось, в Снежных Вершинах, где родился Кайто, он был чуть ли не единственным человеком с зачатками магии, а потому привык, что его социальный статус несколько выше, чем у других. Я очень заторможенно осознавала, что долгое время Кайто был обижен на то, что фактически указания ему даёт человек без магии. Он-то шёл наниматься прислугой к Лорду Чернильных Небес! Зато теперь, когда на моём пальце появился перстень, уборщик чуть ли не вприпрыжку уточнял, надо ли сделать на территории Харакуна ещё что-то, и достаточно любезно отвечал даже на самые «глупые» вопросы.