Солнечные

– Ух ты! – выдохнула. – Серебристый клювик и красное брюшко. Это солнечный краснобрюхий колибри. Таких я видала в Бразилии. Похоже, я совсем отвыкла от родимой земельки с ее обитателями. Все мне кажется таким необыкновенно… прекрасным.

Ее взгляд вновь схлестнулся со взглядом Ярмила. Но она уже подготовилась и успела воздвигнуть прозрачную стену между ним и собой. Поэтому широко распахнула глаза навстречу и повторила с самым наивным видом:

– Ты Яр-милка. А я Ма-ша.

Но неубираемый взгляд продолжал своё непонятное действие, превращавшее ее в женщину. Ей, казалось бы, приходилось сталкиваться с подобными взглядами, она выработала безразличие к ним: что поделаешь, мужчина – слабый пол. Это узел инстинктов. Им трудно сдерживать себя, особенно тогда, когда перед ними хорошенькая девушка. Это неодолимо. Мария сразу же вычеркивала таких слабаков из ближнего окружения, переводя в отдаленные. Но сейчас было нечто другое – древнее, времен «глиняных венер», что до сих пор находят археологи на местах стоянок первобытных сообществ.

Это какое-то колдовство, которое она не испытывала ни разу. Она не имела против него средств обороны, да и чувствовала, что они не нужны. Они только покажут, что слабачка не он, а она. Это был вызов на бой равных. Хуже того, не на бой, а на единство. Волшебное единство, которое может всё. Всё, что недоступно простым сложением человеков. Она чувствовала себя не женщиной, а Женщиной с большой буквы. Той, от слова которой зависела судьба не только этого человека, но – через него, через его силу, ловкость и находчивость – судьба многих. Густыми запахами дремучего леса пахнуло на нее…

Нет-нет, это ее фантазии! Мария тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

Считанные минуты назад победно отправившая «Фрау Голиаф» в «эротическое путешествие», она чувствовала себя не в своей тарелке. Стоило ль возвращаться на Землю из конца Солнечной системы, чтобы на Земле стать аморфной, несвободной, неопределенной?

«Надо же, молокосос, а… – она не додумала эту мысль до конца. Спросить бы садовника, сколько лет сыну…

«А вдруг окажется моим ровесником? Просто в детстве мало каши ел… Но в этом нет позора».

Колибри, словно в отместку за невнимание, сорвалась с руки – и ткнулась острым клювиком в лицо Марии. Боль пронзила переносицу.

Сразу два колышка пронеслись боевыми саблями перед глазами, и в мгновение ока сбитая птица лежала у ног.

Кончина, как у всех колибри, была ужасна. Перья разом растопырились – и бриллиантами брызнули в разные стороны, оставив на виду жалкое тельце…

Принцессу словно переклинило. Дрожь прошла по телу. Она пошатнулась. И если б не садовник, поддержавший ее за локоть, несомненно б упала. Видела ли она мгновенную смерть когда-либо так отчетливо и близко – она не могла сказать.

Принцесса нагнулась и самопроизвольно встала на колени – так ноги стали слабы.

Ей казалось, что она увидела перед собой себя. Ту часть, что скрыта от людей, хрупкую и уязвимую.

Она чувствовала в событии какой-то знак…

– Зоряна, не ты ли это? – прошептали губы. – Я стала пусть косвенной, но причиной твоей гибели… клянусь, разгадаю загадку, и виновник будет наказан… во что бы то ни стало.

Она погладила птичку ладонью, удивляясь своей нежности.

Принцесса, осторожно взяла трупик и через шейную выемку в футболке парнишки сунула ему за пазуху. Проговорила: «Бери – и помни» – как в известной детской игре.

Затем вырвала колышки из рук горе-защитников и в несколько прыжков обмотала «озеленителей» сеткой, так что один из рулонов, преграждающих путь, стал много мощней других.

Затем, юлой развернувшись на каблуке, девушка быстро зашагала куда-то вбок, не разбирая дороги…

Когда Принцесса проходила мимо беседки «Сады семирамиды», до ее слуха донеслись обрывки рассуждений имперской элиты – и ее чуть не вытошнило. Заткнув уши, она хотела пробежать мимо…

– Только не это…только не сейчас… – бормотала она, огибая беседку по широкой дуге. – Лучше сто раз быть женой неграмотного садовника, чем хоть час высидеть на сборище умных мужей…

Вдруг до нее донесся материн голос.

– Получается, что, объявив самолично о новом этапе Восхождения, Мария настояла на внеочередном консилиуме ЦЭОВ путем неявного давления!.. – сказала Императрица с отчаянием. – Как мать вынуждена признать, что с моей стороны допущена непростительная ошибка. Но и отец дал ей много воли…

Гвалт, поднявшийся в беседке, можно было назвать невообразимым. Сначала часто слышалось слово «отцы», потом— слово «дети». «Наташа Ростова» тоже упоминалась, но реже, однако.

В следующий момент хор возражений разбился звонким возгласом.

– Господа!!!

Мария ворвалась в «Сады Семирамиды», представ перед изумленными глазами «доверенных государственных лиц» в халате из вафельной ткани бирюзового цвета. Не будучи уверенной в прическе после плутания по саду, девушка накинула на голову капюшон.

– Выслушайте меня внимательно. Дело связано с чрезвычайным происшествием, – объявила она. – Только что на моих глазах на аллею опустился неопознанный летающий объект. Из него выкатились коконы зеленого цвета. Из них раздаются призывы о помощи. Пожалуйста, господа, сделайте хоть что-нибудь…За мной! Показываю дорогу!

* * *

…ЧП в кремлевском саду, конечно же, попало в первые витки новостного серпантина. Народ похохатывал. Тем более, что событие совпало с Днем Валентина, отношение к которому с давних времен нельзя было назвать устоявшимся.

Уж кто затем только не «прошелся» по бедным садовнику с сыном! Однако садовник, в крещении Василий, не был в обиде на Принцессу за нечаянно свалившуюся популярность. Даже напротив, рад был. Сынишку, в связи психологической травмой от заключения в сетчатый кокон, освободили от ЭГЕ, так что гарантировали отцу помощника в весенне-посевную кампанию. В придачу сына зачислили без экзаменов в ВУЗ по выбранному им профилю. А когда узнали, что из валентинок, присланных по домашнему адресу, 3Д-принтер отпечатал бригантину с алыми парусами в натуральном размере, то Ярмила окрестили не кем-нибудь, а капитаном Греем…Это уже слава!

* * *

Кремень игнорировал собрания Двора, однако на «дно не уходил», как бывало. Он постоянно общался с крестной. Но что-то мешало ему возобновить обычные занятия с Принцессой по практике боевого ножа.

Он нашел им замену.

– «Прив, Мар. Я слышал, что ты уволила фрау Голиаф, – прочла Мария в мессенджере. – Браво. Давно пора. Давай отметим это погружением в бункер на Таганке».

– «Прив. А давай-ка, Крен, посетим Аркаим, – предложила она. – Сегодня как никогда летная погода».

Однажды он затянул подопечную на Иссык-Куль, где в прибрежной зоне находилась древняя «вотчина» его предков Мухтарбековых.

…Весь путь, состоящий из авиаперелета, пешего и конного маршрутов, крестный сосредоточенно присматривался к Марии – с глазами на мокром месте.

– Ландшафт потрясно Эшбианский! – воскликнула она, скользя затуманенным взглядом по зубчатому горизонту.

– Знаешь, Мар, – сказал Кремень по прилету, – я тебе тоже многое не рассказываю.

Девушка присела на валун, вытряхивая камешек из кроссовки.