Солнечный удар

– Я бы взял, если б мы при других обстоятельствах сошлись. А так все время кажется, что это не по любви, а в зачет каких-то дел. Сейчас этих дел уже нет и, стало быть, рассчитывать больше не на что.

– Есть.

– В смысле?

– Дело есть: ведь убийство Янки еще не раскрыто.

– Раскроют те, кому положено. Мне лично поровну.

– А если это свои?

– Так же - фиолетово.

– Вот и получается, Андрюшенька, что тебе на меня начхать. А еще строишь из себя обиженного мальчика.

Он громко чихнул, тряхнув бобриком.

– Почему, на-пчх-ать? Извини, в парикмахерской надышался.

– Потому, что я в одном пансионате с преступником живу и подвергаюсь конкретному риску, а тебе...

– Апчхи!
– повторил Полынцев.

– Правильно, начхать. Его девушку, может, сегодня ночью убьют, так же, как Янку. А он тут слюнки распустил - не дали ему. Просить будет не у кого. Понял?!

– А ты, моя девушка?

– А чья, блин, Могилина, что ли? Быстро извиняйся и говори, что ты дурак.

– Прости, я дурак.

– То-то, - согласно кивнула красавица.
– А тебе, между прочим, идет бобрик, - она провела ладошкой по его мягким волосам.
– Совсем по-другому выглядишь. Почему раньше не носил?

– Носил. Просто перед отпуском подстричься не успел, а здесь с вашими делами все недосуг было.

– Ты мне нравишься с бобриком.

Полынцев раскис от удовольствия.

Они спустились на пляж и, на удивление быстро, нашли свободные места. Юля побежала в кабинку переодеваться, а Андрей, скинув с себя одежду, бросился в объятья лазурных волн. Вода мягко огладила рельефное тело, пощекотала натруженные стопы, расслабила упругие мышцы. Немного поплескавшись у берега, он взял курс на заградительные буйки. Кролем, брассом, баттерфляем - каждым стилем по очереди, пусть смотрит, на что он способен...

Юля уже подходила к воде и оставалось ей сделать шагов 5, не больше. Расстояние от буйков до берега составляло метров 50, не меньше. Кто вы думаете, добрался быстрее?..

– Ты чего так долго плыл-то?
– спросила красавица, раскачиваясь на волнах.
– Я уж тут замерзнуть успела.

– Где же долго?
– фыркнул Полынцев.
– Можно сказать - ракетой.

– Видели мы в прошлый раз твою ракету - чуть сама не затонула.

Андрей небрежно отмахнулся.

– Неудачный пуск. Тетка беспокойная попалась. А вообще-то, я ныряю, как дельфин.

Он скрылся под водой и через секунду выпрыгнул вверх столбиком. Плавки, при этом, слегка приспустились (резинка была слабенькой).

Красавица, прыснула в кулачок.

– Андрюш, ты мне сейчас что хотел показать?

– Ой, извини. Так получилось.

– А я думала, хвастаешься.

– Могу и похвастаться, - он обхватил ее за талию и притянул к себе.

Юля завертела головой по сторонам.

– Люди вокруг, неудобно. Давай лучше поболтаем.

– Чем?

– Дурак! О чем. Например, об убийстве.

– А поцеловать дашь?

– Торговаться начал? А говорил, что не признаешь взаиморасчетов. Я уж, глупая, поверила.

– У тебя учусь. Так как?

– На.

Полынцев, плотоядно облизнувшись, медузой влип в ее вишневые, чуть солоноватые от морской воды, губы...

Иногда можно и отступить от принципов. Если б он всегда придерживался жестких правил, то до сих пор ходил бы в мальчиках. Были и на его пути случайные, попутные и даже развратные связи. А как иначе назовешь отношения с двумя девушками, которые поодиночке никак не соглашались на свиданье. 'Только вместе', - говорили они, загадочно улыбаясь. Причину этой таинственности он узнал позже, когда таки решился (наперекор себе) поучаствовать в неравной схватке. Кстати, о неравности: в первобытном обществе на племя из 25-30 человек приходилось всего 3-4 женщины, и ничего - мужчинам хватало. Так вот к разврату: оставшись наедине с девушками, он переживал за то, чтоб не ударить в грязь лицом: равномерно распределить нагрузку, четко рассчитать собственные силы (первый раз с двумя-то - необычно), но, оказалось, не о том думал. Подружки, под видом игры, привязали его за руки и за ноги к кровати, а сами пустились в лесбийские оргии прямо на полу. Что они только не вытворяли: лизались и кусались, стонали и царапались, изгибались и выворачивались наизнанку, в общем, все, как в гнусных порнографических фильмах (он видел их немало), только суть не в этом. Вволю натешившись друг дружкой, девчонки, как ни в чем ни бывало, оделись и, не развязывая его, подленько скрылись за дверью. Каким способом ему пришлось освобождаться - отдельная история, но разврат с тех пор он ненавидел жутко. Было это, сразу после армии, когда двухлетняя изоляция от женщин давала себя знать при встрече с каждой юбкой. Тогда он еще не помышлял жениться и потому не пропускал мимо ни одной. Теперь же, все обстояло иначе: во-первых, образумила милицейская служба (должен соответствовать), а во-вторых, уже искал спутницу жизни, то есть большую любовь, а значит, на легкие отношения времени не оставалось.

– Ну, хватит уже, рыба-присоска, - отстранилась красавица.
– Что народ подумает. Давай, выполняй обещание. Кто Янку убил?

– Откуда ж мне знать?
– промямлил Андрей, медленно переключаясь с эротической темы на криминальную.

– Подумай, пораскинь мозгами.

– Я, признаться, склонен больше к другому...

– Об этом не сейчас. Здесь, наоборот, о делах нужно говорить. Давай.

Полынцев шумно окунулся и, встряхнув, по-собачьи, головой, прислушался к реакции организма. Не удовлетворившись процедурой, освежился еще раз и после этого огромным усилием воли настроил себя на нужный лад.

– Пока могу сказать лишь одно. Это был не грабитель. Со слов Погремушкина, царство ему небесное, вещи у Яны оказались в целости и сохранности. В сумках никто не рылся: деньги, украшения - все на месте. Даже если предположить, что вор столкнулся с ней лицом к лицу, то после убийства, все равно, обчистил бы номер. Но не стал. Отсюда вывод - у преступника не было корыстного мотива.

– А тогда какой?

– Не знаю, думать надо. Я пока не готов.

– Ты завтра утром ко мне придешь?

– А ждать будешь?

Юля кивнула.

И этот молчаливый жест окончательно превратил норовистого скакуна в послушного, с бобриком между ушами, ослика.

Глава 11

Виктория уже выходила из душа, когда в номер негромко постучали.

– Повадился, - вздохнула она, подвязывая халат.
– Шли бы вы, любезный, в баню. Мы по утрам гостей не принимаем.

Полынцев застыл в недоумении. Вот так встреча. Чей это был голос - через дверь не разобрал, но понял одно - достали девчонок своими визитами. Заявился, идиот, с утра пораньше, проявил беспокойство. Ноги его здесь больше не будет. Сама найдет, если нужен. Он развернулся кругом и направился к выходу. Сзади послышался щелчок открываемого замка.

– Андрей?
– удивилась Виктория.
– А я думала...

А он ничего не думал, шел себе и шел, еще не хватало оборачиваться, как нищему за подачкой.

– Андрюша, стой!

Сама стой, гусары два раза не приходят. Получается, что Юлька не очень-то его и ждала. В противном случае не позволила бы подруге так резко отвечать. Значит, с молчаливого согласия. Отсюда вывод - накануне была очередная игра.

– Остановись, говорю!
– послышались за спиной торопливые шаги.
– Ты хочешь, чтоб меня подруга убила спросонья?

– А что, спит еще?

– Конечно. Да тормози ты, вредный мальчишка!
– Вика одернула его за плечо.

Полынцева развернуло. Сильная девушка, ничего не скажешь.

– Ой, какой ежик?!
– восхитилась она, осторожно прикасаясь к его мягким 'колючкам'.

Сильная, но ласковая - погладила нежно, будто котенка. Андрей украдкой заглянул в ее серые, цвета осеннего неба, глаза. Ну и глубина - чуть не провалился. Даже голова слегка закружилась.

Юля, услышав крики за дверью, вышла из номера. Это, что ж такое получается, теперь все подряд будут его бобрик на жесткость проверять? Удавила бы.