Солнечный удар
Шрифт:
– Берегу, - кокетливо улыбнулась эстонка.
– Не хочу зря пленку переводить.
– С таким объективом можно хоть орлов в облаках снимать. Какая у него дальность?
– Большая. Ну, что вы к нему привязались, поговорить больше не о чем?
– А что, разве плохая тема? Где он у вас? Дайте-ка взглянуть, я кое-что в этих вещах смыслю.
– Не дам, - Яна ласково погладила ногу толстяка.
– Он чужих рук не любит.
От Вахтанга не ускользнуло это интимное движение, и он начал медленно закипать, гневно вращая глазами.
– А я хочу посмотреть объектив, - упрямо настаивал Аркадий Эдуардович.
– Вот вы, прибалты, все такие вредные. Вам только
– Ой, секундочку, - спохватилась эстонка, поднимаясь из-за стола.
– Я там кое-что забыла взять, сейчас вернусь, договорим.
Она быстро выскочила из номера, а Елисей Федулович погрозил толстяку пальцем - не заводи, мол, старую пластинку, не отравляй людям отдых. Вахтанг разлил коньяк по бокалам и предложил завтра съездить на экскурсию в медовое хозяйство. Это всем понравилось - предложение приняли. Полынцев, решив, что сегодня фортуна уже не повернется к нему передом, встал из-за стола и, поблагодарив компанию за приятный отдых, отправился восвояси. Спустившись в фойе, он заметил на вахте болтающую по телефону эстонку, но не стал ее беспокоить, молча проскользнул мимо....
Юля после ухода Полынцева почувствовала некоторое облегчение. Как-то напрягал ее этот субъект. Она не могла объяснить, как именно, вроде бы, и не докучал ухаживаниями (разве что искоса поглядывал), и не путался под ногами, но, все равно, напрягал. Без него было гораздо свободней.
Яна вернулась довольная.
– Ну что, девчонки, не удержали молодого кавалера, сбежал?
– А мы, что, старые?
– возмущенно буркнул Елисей Федулович.
– Да, - икнул Аркадий Эдуардович.
– Мы еще ого-го чего можем. У нас еще фотоаппараты чик-чирик, как чикают, не то, что ваш длиннофокусный.
– Ох, и достали же вы меня с этим аппаратом, - покачала головой эстонка.
– Ну, хорошо, я отдам вам его на растерзание, но только в обмен на бутылочку текилы. Коньяк все равно уже кончился.
– Договорились, - кивнул толстяк.
– Сейчас сбегаю на набережную, куплю. Только за это потребую один горячий поцелуйчик.
– А холодный не устроит?
– лукаво прищурилась Яна.
– Нет!
– уже в дверях выкрикнул Аркадий Эдуардович.
– Только горячий, как кипяток!
Грузин обжег злобным взглядом круглую спину соперника.
– Я быстрее бы сходил, он даже не знает, в каких ресторанах этот текила есть.
– Там их полно - не в одном, так в другом найдет, - махнула рукой эстонка.
– Посмотришь, три часа искать будет. Пойду, пока туфли перенадену, а то ноги, слушай, от жары плачут.
– Я тоже отлучусь на минутку, - присоединился к нему Елисей Федулович, - рубаху поменяю.
Юля зевнула. Когда ушел Полынцев, компания постарела, а когда разбежались остальные - поскучнела. Все-таки, чисто женское общество сиротливо. Оно где-то сродни безалкогольному вину: вроде бы, и вкус, и запах - все на месте, но не хмелеешь, только киснешь и грустишь. Вот и сейчас, даже поясница от тоски заныла.
– Вика, что за упражнения ты делала для спины?
– Их много, тебя какие интересуют?
– Расслабляющие.
– Ну, тогда лучше повисеть на перекладине, или прогнуться, вот так, - она вышла на середину комнаты, наклонилась вперед, сцепив руки в замок, подвела их под ягодицы, потом, чуть присев, выгнула дугой позвоночник, потянулась.
– Будто на мяч ложишься. Ясно?
Юля тяжело поднялась со стула и, отодвинув его в сторону, попробовала повторить движения подруги. Это была нелегкая задача...
– Руки просунь ближе к коленям и прогнись, -
тренерским тоном подсказала Вика.– Ноги помаленьку выпрямляй... Еще... Еще... Ну, и деревянная ты, девушка, хоть и молодая.
– Это ты где такое упражнение высмотрела?
– спросила Яна, вставая с кровати, и, пытаясь наклониться.
– Мы на тренировках что-то похожее делали.
– Спортивную молодость вспомнила, - не без гордости сказала бухгалтерша.
– Я, ведь, когда-то волейболом занималась.
Эстонка хотела что-то ей ответить, но тут раздался звонок внутреннего телефона.
– Але, - подняла она трубку.
– Что?.. Нет, здесь его нет. Как?!
Увидев, что глаза подруги медленно расширяются, Вика торопливо спросила.
– Ну, что там? Не тяни.
– В парке избитого мужчину нашли, - опустила руки Яна.
– По описанию - Аркадий. Пошли скорей, не прощу себе, если это он...
Они бросились вниз...
На вахте уже собралась небольшая группа отдыхающих.
– Я возвращаюсь по аллее, - рассказывал худой, длинноволосый парень, - вдруг, вижу: под деревом мужик лежит, присмотрелся, а у него голова пробита и, кажется, не дышит совсем. Я трогать ничего не стал, сразу бросился сюда. Скорую надо вызвать и милицию. Он, вроде бы, из наших, пансионатских, лицо знакомое. Толстенький такой, веселый.
– Вызвала уже, - кивнула крючконосая дежурная, глядя на эстонку.
– Это, скорей всего, Аркаша из 425-го, он недавно на улицу выходил.
– Где он - показывайте, - сухо бросила Яна.
Парень повел компанию на место.
Ночной парк, хоть и был освещен фонарями, но выглядел довольно жутко: листва по-змеиному шипела, ветви зловеще выгибались, трава дрожала так, будто бы под землей кто-то раскапывался и собирался вот-вот выскочить наружу. За каждой пальмой чудился маньяк, за каждой магнолией - оборотень.
Пройдя по аллее метров 50 - 60, парень остановился у высокого кипариса.
– Вот, - указал он под дерево.
Юля схватила за руку Викторию. Та вздрогнула. Когда посмотрели вниз - обе съежились.
Аркадий лежал на спине, раскинув руки, поджав под себя левую ногу. Окровавленная голова его была неестественно свернута набок и буквально касалась носом земли. Лицо, еще полчаса назад толстое и веселое, теперь выглядело осунувшимся, посеревшим. Губы искривились в страдальческой усмешке, подбородок провис, а от кровавого пятна, что темнело на виске, багровая дорожка тянулась прямо в глаз - о, Боже, - открытый! Юля сжалась в комок.
– Ну, где там скорая, может он еще жив!?
Ей почему-то захотелось, чтоб рядом оказалась не Яна, не Вика, а Полынцев, милицейский лейтенант, который наверняка знал, что нужно делать в подобных случаях.
Тем временем, Андрей, приняв душ, безмятежно (в одних трусах) покуривал на балконе своего номера. Щенячий восторг, бурливший в душе от вида местных красот, слезно просился наружу, но выплеснуть его было решительно не на кого, хоть луну в собеседницы приглашай. Кстати, симпатичную дорожку она через море перебросила, длинную, волнистую, искрящуюся, и кроны пальм замечательно высветила - этакими желтовато-зелеными кисточками. Надо признать, что ночи здесь не только красивы, но и удивительно спокойны. Можно хоть да утра гулять по улицам, не заботясь о собственной безопасности. То ли диковинные растения оказывали на людей благотворное влияние, то ли жулье боялось гостей распугать, но атмосфера всюду царила исключительно дружелюбная. Не в пример родному городу с редкими прыщиками кустиков на окраинах. Там вечером собаку во двор страшно выпустить - прохожие загрызут.