Солнечный змей

– Точное попадание, – прошептал он. – Жаль, но изучать там уже нечего. Теперь снижайся. Вспомнить бы ещё, где я тебя ви…

Договорить он не успел. Резкий писк дозиметра утонул в громком шипении испаряющейся воды и разлетающегося брызгами фрила. Накопитель, нанизанный на поток сильнейшего излучения, вздулся и взорвался мельчайшей раскалённой пылью, разбрасывая обломки стальной чешуи. Облако клубящихся осколков пропустило сквозь себя сармата и сомкнулось над ним. Земля рванулась навстречу. «Гедимин, болван ты, а не учёный,» – промелькнуло в голове Древнего за миг до того, как он провалился в багровый мрак. «Какой же ты болван…»

Глава 16. Тулуг

– Чинья-а-а-ан! – протяжно крикнул Кытугьин, выпрямившись на краю повозки и раскручивая над головой гуделку. Чёрной Речнице казалось, что сами льды дрожат и визгливо завывают, отзываясь на пронзительные стоны костяного лезвия. Вдалеке, за стеной из снежных глыб, что-то взвыло в ответ. Хагван, раздувая щёки, прижимал речной рог к губам, но даже немелодичный рёв раковины не мог заглушить отчаянные вопли гуделки. Речник Яцек опустил капюшон и прижал руки к ушам, болезненно морщась.

– А хийкиммигу хоть бы хны, – тихо подумала вслух Кесса, с сочувствием прижимая к себе Речника. Повозка ускоряла бег, белоснежный зверь мчался по едва заметной тропе в два следа от полозьев, и вопли за спиной ему ничуть не мешали.

– Две гуделки – это много, – вздохнул Икымту, неохотно привстал с лежанки, дотянулся до тюка с жиром и спрятал голову под ним. – Чересчур.

Вой смолк, и Хагван, стряхивая с волос иней, ввалился под полог и со счастливой улыбкой растянулся на шкурах рядом с Икымту. Солмик молча подвинулся и вернул тюк на место.

– Всё, Койя, можно выходить, – прошептала Речница, оттягивая ворот меховой накидки. Сегон с жалобным писком высунул голову и затряс ушами. Речник Яцек снял капюшон и покачал головой.

– Икымту, у тебя ничего не болит? – тихонько спросила Кесса. – Ты всё время лежишь…

– И я так ему говорю, – выразительно хмыкнула Аса. – Говорю – скоро ты, Икымту, забудешь, как сидеть!

– Много ты говоришь, Аса, – пробормотал солмик, переворачиваясь на другой бок.

Гуделка снова вскрикнула, и другая отозвалась ей – мимо Уджуга пронеслась чужая повозка. Она стрелой летела к Ильнайтоту, и Уджуг, громко фыркнув, побежал ещё быстрей.

– Пока там затишье, пойду к Кытугьину, – сказал Речник Яцек, перешагивая через тела у порога. – Кесса, сиди здесь. Ветер холодный.

Сквозь узкое оконце в меховом пологе Речница видела сверкающий снег, зубцы обледеневших острых камней – или, может, расколотых льдин – склон длинного холма и тёмные, окутанные тучами вершины на горизонте. Едва заметная тропа вилась, петляя, вдоль южного склона Хельских Гор, и Кесса смотрела на покрытые льдом громады с опаской.

– Кто там живёт? – тихо спросила она. Икымту вздрогнул и привстал на лежанке.

– Вверху? Никто из тех, с кем хорошо было бы встретиться, – поёжился он. – Там плохое место.

– Вверху есть дикие ниххики, – пожала плечами Аса. – И духи-хранители. Икымту ходит в горы иногда, с охотниками. Никогда не приходит без добычи.

– Ты охотишься? – оживился Хагван, хватая солмика за руку. – Ты хороший стрелок? А можно посмотреть твой лук?

Речница подползла к оконцу, открыла его пошире – под пологом нечем было дышать от чадящего жирника. Холодный ветер ударил ей в лицо. Что-то невидимое с силой сдавило уши, Кесса попыталась вдохнуть – и не смогла.

– У-ух, – услышала она несколько мгновений спустя, когда обнаружила себя лежащей плашмя на шкурах. Икымту помог ей сесть. Полог зашуршал – ветер с силой толкнул его, едва не задув пламя жирника. Что-то снова надавило Кессе на уши, и в отдалении пронёсся затихающий грохот.

– Нехорошо, – прошептала Аса, усердно раздувая огонёк жирника. – Ты туда не смотри.

– Что там? – встрепенулась Речница.

– Снег сходит с гор, – отозвался Икымту. – Лавина.

Полог затрепетал, заунывный вой ворвался в оконце, и языки пламени заметались над плошкой. Аса задёрнула прореху и поёжилась.

– Нехороший ветер, – пробормотала она.

В повозку, отодвинув с дороги растерянного Хагвана, заглянул Речник Яцек. Ему в спину ветер швырнул пригоршню снежинок.

– Буран на подходе, – хмуро сказал Яцек. – Не выходите. Повезёт – прорвёмся.

Все замолчали. Икымту поднялся и опустил второй полог, погрузив повозку во мрак. Он взял в углу что-то, неразличимое в темноте, и потянулся за Яцеком, но Речник остановил его и вышел, опустив за собой завесу. Настала тишина – только ветер еле слышно свистел за стенами из толстых шкур, да покачивалась повозка, заставляя трепетать огонь жирника.

Икымту возился в углу – Кесса вглядывалась в подвижный мрак и видела, что солмик надевает на себя что-то длинное, тускло блестящее в неровном свете, и ставит поближе к себе ведро, прикрытое рогожей. Аса сунула руку под настил и протянула Кессе короткое копьё с чёрным наконечником и костяным, отполированным до блеска, древком. Речница взяла оружие и чуть не уронила – оно оказалось куда тяжелее, чем подумалось ей сначала. Повозка раскачивалась всё сильнее, вой и свист стали ещё громче.

– На нас напали? – шёпотом спросила Кесса – громко говорить ей не хотелось. От звука её голоса Хагван вздрогнул и положил под руку маленький арбалет. Икымту покосился на его оружие, пожал плечами и молча указал олданцу на «корму» повозки, где сидели Кесса и солмица. Герольд Великой Реки обиженно фыркнул и остался на месте.

– Буран над горами, – тихо сказал Икымту, опускаясь на лежанку. – Уджугу тяжело идти. Если ветер не проложит нам тропу, ляжем в снег.

– Утром ветер не обещал беды, – покачала головой Аса. – Вы слушали его перед отъездом?

– В горах такое часто, – поморщился северянин. – Очень скверное место! У-ух… слышите?

Что-то взвыло снаружи, и дрожащий вой легко перекрыл и свист ветра, и шелест шкур, и скрип повозки. Речница вздрогнула – даже она ни с чем не могла спутать голос гуделки. Вторая взвыла в ответ – совсем рядом, у самого навеса. Хагван потянулся за речным рогом, но Икымту сжал его руку и приложил палец к губам. Вторая гуделка выла и визжала, перекрикивая буран, но больше никто не отзывался на отчаянные вопли. Повозка ещё раз качнулась, полог на мгновение откинулся, засыпав настил мокрым снегом, и скрип полозьев смолк. Аса сцепила края разошедшихся шкур костяными крюками и накинула капюшон. Повозка не двигалась, и всё вокруг молчало – только ветер торжествующе выл над мёртвой ледяной долиной.

– Что случилось? – Кесса поползла к выходу. Койя, вздыбив шерсть и прижав уши, прыгнула следом.

– Не выходи, – Икымту преградил им дорогу. – Мы легли в снег. Пока буран не стихнет, тропы нам не будет.

– Что?! – Кесса вздрогнула, вспомнив долгие зимы на Истоках Канумяэ и вход в пещеру, погребённый под снегом и льдом. – Если мы ляжем, нас по крышу заметёт!

– Ничего, – криво усмехнулся солмик. – Всё правильно. Кытугьин прорежет в снегу окно, чтобы буран нас не похоронил. Окно для нас и для Уджуга. Ничего не бойтесь. Хагван, вот стрелы.