Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке

САМЫЕ КОШАЧЬИ СТИХИ

Шумный экипаж, глотнув еще воды из доброго ручья, перевалил через гору в самом добром настроении. На одном боку Облака светился спасательный круг с надписью: «Три поросенка», на другом висела и вкусно пахла связка вяленой воблы.

Светка иногда спрашивала:

– Курс?

– Норд-ост!
– отвечал сидевший впереди Моторыч.

– Так держать!
– командовала Светка, и они плыли все дальше и дальше.

Внизу, в речных заводях, плескалась рыба, утки водили свои выводки, время от времени крякая своим шалунам:

– Вернись! Опять озорничаешь! Смотри, так и останешься гадким утенком!

На что каждый весело отвечал:

– Подумаешь, стану хорошим селезнем!

И тут же беззаботно хулиганил под носом у наевшейся сонной щуки.

Было так весело, что Ветру, который то и дело повторял: «Дуй в дуду и плюй на беду!», вдруг пришло на ум позабавиться веселыми стихами.

– А что!
– согласилась Светка, - устроим конкурс. А ну, Моторыч, начинай!

– А почему Моторыч?
– спросило Облако.

– Он знает самые вкусные кошачьи стихи, «Мяу-мур, мяу-мур, я люблю вареных кур», - усмехнулся Ветер. Ему хотелось почитать первым.

– Ну почему такое насмешливое?
– возразила Светка.
– А может быть, вот это?

И она прочитала стишок, выученный еще в первом классе:

Плачет киска в коридоре,

У нее большое горе:

Злые люди бедной киске Не дают украсть сосиски.

Хоть она тогда была не очень большой любительницей читать стихи, ее больше тянуло к компьютеру, но и за это стихотворение она получила не

четверку, как бывало, а хоть и снова с минусом, но пять! А можно было и без всякого минуса. Весь класс хохотал до колик!

Но Моторыч задумчиво произнес:

– Ну скажите, почему как только кот, так сразу куры, сосиски, украсть? Или какая-нибудь глупость, вроде: «Хорошо быть кисою, хорошо собакою». А почему бы не прочитать прекрасные стихи без всякого воровства?

И он промурлыкал:

Кот принес домой на лапах Первый снег, первый снег.

Он имеет вкус и запах,

Первый снег, первый снег...

– Отлично!
– вздохнул Ветер.
– Чудесно!

У него даже пропало желание веселиться, а так и захотелось побарахтаться в пушистом мягком снегу. А кот снова вспомнил:

– Да и сам Александр Сергеевич нас все-таки очень уважал.

Он повел своим пышным, совсем уже не электрическим, хвостом и вздохнул:

Там днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом.

Моторыч проговорил это без всякого хвастовства, но все-таки на правах почти что родственника.

Тут вздохнуло и Облако. Оно внимательно следило за точностью направления, однако ему тоже захотелось порадовать друзей стишком, который оно запомнило возле окон детского сада: «Петушки распетушились, но подраться не решились».

И опять ему не повезло, Моторыч вдруг повел усвдш и, прервав друзей, заметался:

– Кажется, не до этого. Кому-то опять очень нужна помощь...

– Что, отклоняемся от курса?
– спросило Облако.

– Кажется, да!
– сказала Светка и уже через минуту скомандовала: - Стоп, машина! Якорь в воду!

И хотя якоря у Облака, понятно, не было, оно тут же исполнило команду и остановилось.

ЕСЛИ Б ЗНАЛ КОРАБЛИКОВ!

На дороге стояла машина с белой бочкой, на которой было написано: «МОЛОКО», а на приунывшем сзади «Запорожце» был нарисован красный крест.

Возле молоковозки ходил молодой курносый водитель с канистрой, а из «Запорожца» выглядывала старушка в белом халате и махала флажком с красным крестом. Оба водителя, вздыхая, смотрели на пустую дорогу.

Неожиданно они вместе подняли головы и замерли: впереди, с упругого облака, девчонка в полосатой морской рубашке спросила:

– Что случилось?

– Так случилось!
– крикнули разом водители.
– Везем молоко, везем лекарства, а бензина-то нет...

– Куда везете?

– В детсад, в лесной детсад! Весь сад чихает и кашляет, а вместо молока и лекарств будет простокваша, - сказал парень.

– Вот какая каша, - добавила старушка.

Ее «Запорожец» попробовал сдвинуться с места, но только чихнул, будто и у него случился насморк.

Моторыч прошелся рядом с машинами, принюхался и согласился: бензина нет!

– Ну что, поможем?
– спросила Светка.

– Раз надел тельняшку, живи по закону: один за всех и все за одного!
– сказал кот.

– У матросов нет вопросов, - присвистнул Ветер.

Но у Облака был вопрос:

– А как?

– Как-то надо!
– сказала Светка и задумалась.

– Надо, надо, надо!
– защелкал с дерева бурундук: он тоже родился в тельняшке.

– Но как?
– повторило Облако.

– Проще простого!
– сообразил вдруг Ветер и похлопал Облако по бокам.

– Что, на мне?
– возмутилось Облако.
– Что я — лошадь?

– Лошадь не лошадь, а коровкой побудешь запросто, - сказал Ветер.
– Из ручьев, из реки вмиг набираешь целый ливень, а тут не осилишь бочку молока? Пустяки!
– присвистнул он.
– Подставляй бок и тяни молоко! Дуй в дуду и плюй на беду! Давай!
– кивнул он шоферу.

Удивленный парень открыл крышку бочки, а Облако стало втягивать в себя пахнущее тайгой молоко и белеть, белеть, белеть. Наконец оно ухнуло: готово!
– и, переваливаясь, как сытая буре- нушка, пошагало по воздуху к видневшемуся сквозь лес садику, из которого то и дело доносились чихание и кашель.

— Волшебство...
– мигая, сказала старушка.

Ветер аккуратно подталкивал Облако ц весело приговаривал: «Ветер по небу гуляет и коровку подгоняет». А сверху на коровке рядом с Мо- торычем Светка держала прихваченный у пожилой медсестры чемоданчик с лекарствами, и ей очень хотелось показать себя умелой сестричкой.

Через несколько минут они повисли над детсадом, и тут же из облака в бидоны, кастрюли, чашки брызнуло вкусное целебное молоко, а Светка с помощью бурундука раздала детям таблетки и поставила на стол банку с лечебным медом.

Мотор Моторыч покосился: мед мог бы пригодиться самой! Но Светка посмотрела на него с такой укоризной, что кот сразу притих. И понятно: он ведь тоже был не против глотка молока, но старый моряк, тем более пушкинский кот, никогда не позволил бы себе отнять у детворы хоть единую каплю1 Наоборот, каждую лишнюю каплю кот отдавал сейчас двум щенкам-лайчатам, внукам Тайги, вертевшимся возле ребят. А Облако выплеснуло для них хорошую молочную струйку в стоящее у ворот блюдце.