Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке
Шрифт:
И, вскинув вверх голову, она рассмеялась: прямо над ней голубел кусочек неба.
– Вот здорово!
– сообразила Светка.
– Это же первобытный учебник, - она прикоснулась к стене.
– Выучил, поднялся цо ступенькам, пробился к свету!
– И стал человеком, - подытожил кот, и мигнул светлячок.
– Человеком и космонавтом!
– выкрикнул Ветер.
– Небо, звезды, космос! Лети!
Светлячок, мигнув на прощание, вылетел наверх. Одолев все ступени первобытной школы, Светка и Моторыч поднялись за ним. Только Облако с трудом протискивалось сквозь отверстие в вершине скалы. При нем были
Кот поднял глаза к небу - в нем уже начали загораться такие яркие звезды, словно только что кто-то забросил в наступающую синеву сверкающие камни.
И Моторыч сказал:
– Тот самый! Настоящий легендарный утес!
Светка озорно прыгнула на пень и прокричала:
– Появись-ка, Жень!
А прискакавший Борька заверещал:
– Женьшень, женьшень.
Но под елью закачался только маленький чахлый кустик, Ветер печально вздохнул: засох... И тут Светка-начальница распорядилась:
– Ну-ка, Моторыч, давай свою добрую бутылку!
– Она только добрая, - напомнил Моторыч.
– Раз добрая, значит, живая!
– уверенно сказала Светка.
Она сломила в стороне суховатую ветку багульника, сунула в бутылку, которую уже открыл исполнительный кот, и через несколько секунд на ветке начал раскрываться нежный фиолетовый цветок.
– Живет!
– обрадовался Моторыч и вылил всю живую воду под маленький сухой корешок.
И Ветер ахнул:
– Женьшень! Отличный женьшень!
Кустик распрямился, а на его верхушке, как
сигнальные огоньки, засветились шесть алых ягод. Он не двигался, но всем показалось, что куст всеми огоньками с интересом поглядывал на гостей.
– Может, это и есть друг Гвардеича Жень?
– подумала вслух Светка.
– Может быть, - согласился Ветер, и куст уж точно сделал короткий кивок. Возможно, ветер его случайно качнул, но то, что он поклонился - совершенно точно!
– Видели?
– обрадовалась Светка.
– Здоровается! Давайте сюда привет от Гвардеича!
– Сначала давайте разведем костерок, чтоб спокойно переночевать, - предложил заботливый Моторыч. И уже без всякого ветра куст трижды покачал своими понятливыми огоньками.
Облако вздохнуло:
– Ну, вы тут ночуйте, а я поплыву поправлюсь и подлечусь...
Хоть Ветер в дороге то и дело подталкивал его, оно и в самом деле устало. Из него торчали хвоинки, виднелись дыры от дроби йот чьих-то когтей..,
– Так набирайся сил здесь! А все царапины и раны я тебе живо залеплю пластырем, а Светка зашьет!
– и Моторыч бросился к сумке.
– Красота!
– усмехнулось Облако: оно и без того уже все в пластыре, как какой-нибудь пьянчужка.
– Нет, у меня свой способ вылечиться и набраться сил и влаги. Спокойной ночи!—попрощалось оно. И вдруг твердо, по-флотски, пообещало: - А к началу вахты, в 7-00, я буду на месте, как штык!
– и покатилось вниз, к ущелью, где
А опытная туристка Светка стала собирать хворост для костра и лапник для постели, надеясь вволю наслушаться сказок приятеля Ветра и мурлыканья друга Моторыча. Но едва она сгребла хворост и достала подаренную Гвардеичем зажигалку, как на поляну вывалилось пыхтящее Облако. Оно катилось с отчаянной скоростью. И было ясно: произошло нечто совсем не сказочное.
Запыхавшееся Облако выдохнуло:
– Торопитесь! Надо торопиться! На помощь! Беда, будет беда!
И Светке показалось, что на том месте, где мгновение назад был куст, вдруг всплеснул руками сухонький прозрачный старичок.
ОБЛАКО В РАЗВЕДКЕ
Дело в том, что Облако уже почти спустилось к реке и готовилось залечь на дне ущелья, как едва не столкнулось с грязным взъерошенным преследователем. Он плевался попавшей в рот паутиной, фыркал и по-прежнему грозил:
– Я вам покажу полеты на облаках! Я вам покажу Гречухина! Светку - в клетку, кота - на шапку! Узнаете у меня, чье горючее и чей это свет!
Из кармана у него торчала жареная поросячья ножка, которую он прихватил у погасшего костра, а из-под золотого зуба - кусок поросячьего пятачка. Волосатиков почти наступил на Облако, но в этот момент оно свернулось баранкой, и он пролетел сквозь дыру вниз. Шлеп! Хрясть! Хрусть!
– Ты что, не видишь, что под тобой голова?
– взревел знакомый серо-буро-малиновый голос,
– Й мой нос!
– взвизгнул кто-то синим-преси- ним голосом.
– И мой красный глаз!
– А, пузыри! Охотнички!
– зло фыркнул Волосатиков.
– Отважная команда, три таких пузы- ря-богатыря, а бежали от какой-то девчонки и драного кота!
Он вертелся, и в нем надрывались сразу три отвратных язвительных голоса.
– Так она была на взбесившейся туче и лупила по мозгам совершенно незнакомым оружием!
– всхлипнул один пузырь.
– Шмякала приемами карате так, что вся рожа в синяках, а голова в шишках!
– сказал второй и вдруг схватился за штаны, будто в них была его битая голова.
– А кот-бандюга шарахал по спине то рыбой, то электродубинкой. То электродубинкой, то железной рыбой!
– подхватил третий.
И все трое взвыли:
– Она была в какой-то заговоренной тельняшке!
– Герои, пузыри...
– язвительно усмехнулся Волосатиков.
– От страха даже поросенка посолить забыли, в рот не возьмешь! Тельняшка помешала!
Тут охотники заметили и знакомую ножку, и пятачок в его зубах, и хотели спросить, зачем же он несоленое ест, но Волосатиков быстро спросил:
– Так, где девчонка сейчас?
– Она нам самим нужна!
– сказали пузыри.
– Поджаривать?
– А что! Она всю охоту испортила!
– взревели все трое.
– Тигренка забрала, медвежат прикормила, поросят увела! А были бы наши! Все сразу!
– Ладно!
– энергично прервал их Волосатиков.
– Есть план! Вы мне выдаете девчонку и кота, а я вам помогаю добыть зверей. Идет?
– Идет!
– чуть не хрюкнули пузыри.
– Тогда слушайте!
Облако, и без того молчаливое, притихло совсем. Оно чувствовало себя настоящим разведчиком и вслушивалось в каждое слово.