Соло для 'калаша'

– Да, к этому шло, - согласился Сажин.

– Мастерская по подделке полотен живописцев закончила работы по Тверскому музею. С одним из работников музея установлен контакт: в ближайшее время оригиналы будут подменены.

– Что там у нас интересного?

– Голландские живописцы, Шагал...

– Да, да, припоминаю. По-моему, на все полотна уже есть покупатели?

– Так точно.

– Продолжай.

– Посредники "хитников" из Малышевской копи предлагают драгоценные и цветные камни по вполне приемлемым ценам.

– А что говорят наши ювелиры?

– Кое-что для подделки окладов выбрать можно.

– Тогда распорядись, чтобы закупали.

– Переговоры со служителями культа о подмене икон окончательно зашли в тупик. Многие догадываются, что Александр Мень - наших рук дело, и поэтому наотрез отказываются идти на контакт.

– Да, доставил он нам хлопот своей дотошливостью!
– Сажин зло нахмурился.
– Шуму-то поднял на всю Москву: "Иконы в храмах не подлинные!" Сидел бы себе тихонько, книжонки свои писал... так - нет. Как отрезало - ни одной стоящей иконы который год подменить не можем, - он, как бы не соглашаясь с поступком священника, помотал головой.
– А время идет...

– Может, прекратить попытки?

– Ни в коем случае! Должен, должен быть Иуда...
– Сажин задумался. Христа за тридцать сребреников продали, а уж доски-то с его ликом чего не продать.

– Однако не продают, - напомнил Глеб.

– Пока, - уточнил Сажин.

– Приобретено две установки для старения материалов в ультрафиолете, Глеб коротко кивнул головой и закрыл папку.
– Все.

– Кстати, видеокамеру в гостиной Косарева заменили?

– Да. Пришлось, пока его не было дома, вскрыть дверь. Теперь резкость изображения в норме.

– Не нравятся мне все эти новшества.
– Сажин встал и, подойдя к камину, провел ладонью по гладкому мраморному порталу.
– Слишком много возни: камеру установи - раз, человека на монитор - два, бригаду на выезд - три. Не много ли на одного оценщика?

– Вы же сами знаете, Косарев один из лучших оценщиков страны, деликатно напомнил Глеб.
– Если бы он дал согласие работать на нас, то вся эта катавасия не потребовалась бы.

– Нужно было запугать, сломить... купить, наконец.

– Пробовали - интеллигент старой закваски: глаза от страха из орбит лезут, а все на своем - нет, и все.

– Дерьмо собачье! Кому в наше время его интеллигентность сдалась!

– За последний месяц наблюдения мы вышли через Косарева на три редкие вещи. Одна Библия Гутенберга чего стоит!

– Это верно... Кстати, Ладис еще не звонил?

– Пока нет. Его парни выехали только вчера. Думаю, через пару дней явятся.

– Держи меня в курсе этого дела.
– Сажин посмотрел в окно, солнце уже почти село.

В квартире Новикова было жарко и накурено. Негромкие звуки психоделической музыки сонно блуждали по закоулкам среди престижной старинной мебели. Лысая голова антиквара покоилась на коленях эффектной блондинки.

– Душечка, ты знаешь, кто такой Иоганн Гутенберг?
– Новиков, открыв глаза, вопросительно посмотрел на гостью.

– Нет. Это явно не из моих знакомых, - девица игриво потрепала светлый пушок на голове антиквара.

– А что?

– О, это же величайший -человек!
– Тот даже привстал.
– А на днях он мне стал ну просто почти родным...

– Никак брак по расчету?
– глаза блондинки прищурились в деланной улыбке, прикрывая блеснувший в них интерес.

– Ты почти угадала, - Новиков, обычно сдержанный и осторожный, сейчас был раскован и болтлив.
– Но об этом, тсс...
– Он похотливо погладил гостью по соблазнительному колену.

– Коля, а этот... твой племянник, не зайдет?

Новиков при знакомстве представил Кабана племянником и, отведя его на кухню, строжайшим образом запретил при гостье шляться по квартире.

– Ни в коем случае!
– Антиквар возбужденно обнял блондинку и, ткнувшись носом в гладкую шею, нетерпеливо завалил ее на диван.
– Здесь я хозяин...

– А он у тебя постоянно живет или в гости приехал?
– шутливо отбиваясь, поинтересовалась та.

– В гости... на месяц, - Новиков заскользил рукой по пуговицам на блузке.

– И что, целыми днями дома сидит?
– спросила гостья, помалу уступая свои интимные территории.

– У нас кое-какие дела...
– антиквар прильнул к обнажившейся груди.

– А ты никуда в ближайшие дни не уезжаешь?
– блондинка слегка выгнулась.

– Нет.

– Это хорошо...

Новиков поцеловал ее в губы.

– М-м-м, - девица с готовностью обняла его и, заюзив задом, развела бедра.

Антиквар тут же проник в нее и удовлетворенно зацокал:

– Какой приветливый бутон!

Глаза его закрылись, чтобы полностью сосредоточиться на любовной игре.

– Жанна... как внутри тебя уютно...

Гостья, закинув одну ногу на спинку дивана, другую опустила на пол:

– Мне хорошо, Коля...

Новиков с превеликим удовольствием и усердием принялся вспахивать незнакомое ему поле. За окном уже занимался рассвет.

– Вот, наконец-то нашел!
– Скитович, заявившись к Гаркавому ни свет ни заря, вытащил из кармана крохотный футляр с ляписным карандашом.
– Все аптеки вчера прочесал. Говорю, мне от бородавок, а как называется, хоть убей, не помню...

– Молодец, проходи, - Гаркавый сонно взял ляпис и, зевая, зашлепал в комнату.
– Посмотрим, на что он годится, - донеслось оттуда.

Скитович скинул туфли и нырнул следом.

– Так, вот серебро, - Гаркавый положил перед собой медаль "За боевые заслуги", - вот золото, - золотой кулон матери оказался рядом с медалью, а вот мельхиор, - ложка из столового набора легла последней.

– А золотистую бронзу нашел?
– напомнил Скитович.

– Точно...
– Гаркавый потер лоб, - я где-то отложил... Ага, вспомнил! он принес из спальни простенькую брошь с искусственным камнем.
– Теперь все, пробуем.

Он смочил слюною кончик указательного пальца и размазал ее по поверхности медали. Открыв футлярчик, острием ляписа провел по металлу. Карандаш не оставил за собой никаких следов.