Соло для попаданца с оркестром
Шрифт:
В голове возник образ качающегося указательного пальца.
— Ну, ладно, ладно. Извини. — Проворчал себе под нос.
Пожалуй, надо собрать всех и обсудить дальнейшие действия.
Интересно, Довена говорила Натаниэль тоже самое?
Часть четвертая. Замок
Стоял тот дом, всем жителям знакомый, —
Его еще Наполеон застал…
В.Высоцкий
Часть 4.
[41] «Песенка агента 00Х» из мультсериала «Приключения капитана Врунгеля» 1976–1979 г.г. Музыка: Георгий Фиртич. Слова: Ефим Чеповецкий.
— Господин капитан! Господин капитан!
Ну вот. Только хотели с Вогниром перекусить. И нате вам — проем дверей перекрыла эта туша с улыбищей на весь стен зубов.
— Что у тебя, Бальчис?
— Крестьяне, господин капитан.
— Откуда у тебя крестьяне, Бальчис?
— Это не у меня, это у господина графа.
— А у тебя что?
— Крестьяне…
Вогнир закашлялся. Кусок мяса, который он как раз положил в рот, выпал обратно на тарелку.
— Так крестьяне у тебя или у графа?
— У господина графа.
— А у тебя?
— А у меня нет крестьян, — маленькие прищуренные глазки чуть не расплакались, показывая всю несправедливость мира. У всяких графьёв есть крестьяне, а у бедненького помощника управляющего — ни одного.
Вогнир хрюкнул, пытаясь не подавиться во второй раз.
Ладно, будем считать, что Бальчис меня развлек.
— И где эти крестьяне?
— Которые? Мои?
Гном снова закашлялся.
— Вогнир, ты не заболел?
Книжник энергично помотал головой.
— Графские, Бальчис. Меня интересуют исключительно графские крестьяне.
— А-а-а-а! Графские-то? А чего сразу не сказали? А оне во дворе.
— Хорошо, идем. — Я направился за ковыляющим толстяком, на ходу хлопнув поперхнувшегося побратима по спине. Заболел он всё-таки, кашляет чего-то, и вон — кружка в руках не держится.
Крестьяне действительно ждали во дворе. Они что, всей деревней сюда притащились? Толпа мужиков и баб в латаной-перелатаной одежде стояли возле телеги. Изможденные лица, синяки под глазами. Я уже неделю здесь, а все еще не могу привыкнуть к таким портретам.
Как только мы с Бальчисом вышли во двор, вся толпа бухнулась на колени и склонилась к земле. Извращенец этот граф Исторский. Какой интерес, когда перед тобой ползают на коленях? Как-то стрёмно становится.
— Все встали. Старший ко мне. — Я скривил морду лица, чтобы фраза звучала построже.
Подошел мужик возрастом явно под сорок. Для крестьян, наверно, глубокий старик. Сорвал на ходу с головы шапку.
— Рассказывай.
— Мы эта… Молодуху привезли… — Шапка, терзаемая в руках крестьянина, издавала непонятные звуки. — И эта… Женишка еённава… Ага… Шоб налог, значицца, отменили.
Во как. А граф так это дело любит, что фактически платит за него. Отмена налога, это получается оплата из своего кармана. С другой стороны, налог с крестьян — мелочь. Основной
доход идет от шахт.— Ну, пойдем, посмотрим.
Я заглянул в телегу. Два тощих подростка валялись связанные на дне.
— Сколько им? У вас в деревне что — дети женятся?
Шапка скрипнула, свернутая в жгут. Староста мелко закланялся:
— Дык. Дюжина исполнилась ужо. Всё чин чинарем. Оне ж как услышали, што граф на войне, так решили, што жениться можно. А мы их раз!
Сволочь ты, староста. А может — он просто вынужден так делать. Узнай кто о нарушении — и всю деревню отправят на рудники. А ребята никак не тянули на дюжину местных лет. Это по Земному получается — почти пятнадцать. В пятнадцать бывают такие цыпочки! А у этих от бескормицы такой вид, что дашь не более десяти лет. Еще постоянно на мозги давят эманации зла, которые прорываются из открытого прохода в другой мир. Поэтому-то все жители постоянно имеют болезненный вид. Или идиоты, как Бальчис.
И всё-таки, графу что, нравятся такие скелеты? Её же откармливать надо полгода. Или он заставляет себя? Типа, пацан сказал — пацан сделал. Ввел обязательное право первой ночи, а теперь расхлебывает.
— Молодцы, молодцы! Идите к себе, в деревню.
Мужик продолжал стоять, терзая многострадальный головной убор.
— Ну что?
— Дык эта… А налог отменят?
— Отменят, конечно отменят.
Стоит.
— Что еще?
— Дык эта… Телегу бы. Вол, опять же.
Действительно. Дал знак ребятам, чтобы забирали виновников торжества. Отведут в подвал, потом посмотрю.
Староста, наконец, ушел, на ходу напяливая истерзанную, но оставшуюся целой шапку. Пора и мне. Там такие отбивные!
Вот этот кусок хороший…
— Господин капитан! Господин капитан!
Он даст мне сегодня поесть? И чего это Вогнир опять ухмыляется?
— Что у тебя, Бальчис?
— Поросята, господин капитан.
— Это какая свинья тебе родила?
— Заврона…
— Вогнир, ты чего пиво выплевываешь? Не вкусное что ли?
Гном, только успевший отхлебнуть из кружки, снова выпустил фонтан пива.
— Бальчис, что ты пристал ко мне с этими поросятами?
— Так ведь они господина графа.
— Точно?
— Если граф имеет свинью, то и поросята, получается, евонные.
Жадный все же у меня побратим. Нельзя так быстро пиво пить, тогда оно не будет лезть через нос.
— Бальчис, у меня что, других дел нет, как разбираться, чьи поросята?
— Так ведь графские.
— Иди уже, пусть скотник разбирается.
Так, куда делось пиво?
— Господин капитан! Господин капитан!
Ему нравится слово «капитан» или он другого обращения не выучил?
— Что опять, Бальчис?
— Пленных кормить?
Книжник сытно рыгнул и направился к выходу.
— Вогнир, ты всё-таки заболел!
— Не…ик…эт!
— Тебя заразил наш идиот помощник управляющего. Ты стал такой же круглый. И переваливаешься так же.
Гном оглядел толстяка, потом себя, что-то обдумал в уме. И по большой дуге обошел Бальчиса, выходя из комнаты.
— Господин капитан, пленных кормить?