Соло на троих
Шрифт:
«Теперь осталось только найти человека, который мне даст взаймы. И можно считать, дело в шляпе. Троекратное ура! Я скоро смогу валяться в ванной сколько захочу!»
Не могу сказать, что я была радостной. Скорее это выглядело как нервное возбуждение. Но я очень, просто очень сильно хотела изменить свою жизнь. Навеки избавиться от всего, что связывало меня с Толстой Овцой!
Я даже было вздохнула с облегчением, когда меня пронзила совершенно очевидная мысль.
Хорошо, предположим, я рассчитаюсь за первый месяц. Даже если и сыщется какой-нибудь завалящий денежный мешочек, который меня
Я стала думать, кого можно крутануть на долгосрочный контракт. Это может быть только корпорация-монстр. Кого? «Кока-колу»? Пиво «Толстяк»? Да нас за них мэтры рекламного бизнеса в порошок сотрут. Не говоря уж о том, что корпорация-монстр нас к себе ближе чем на пушечный выстрел не подпустит! Стоп. Севочка, родненький мой, иди-ка сюда! Вот ты-то нас и будешь кормить первое время, пока мы окончательно не окрепнем. Уж я придумаю, как тебя поиметь, милый мой. Будь спокоен…
Нет, все-таки граф Монтекристо – не такой уж и вздорный мужик! Ах, какой кайф! Вот теперь я была действительно рада. И меня нисколько не тревожил тот факт, что я пока не знаю, как заставить Лихоборского платить по нашим счетам. Но я это сделаю. Сделаю!
Глава 13. Начало новой жизни
К подъезду своего дома я подлетала практически на крыльях любви.
Я уже доставала ключ, чтобы открыть кодовый замок домофона, когда меня кто-то негромко окликнул:
– Оксана!
Я обернулась. Ко мне легкой трусцой приближался Толик. Был он одет в светлую куртку и джинсы. На плече – все та же спортивная сумка.
– Толик? Привет! Какими судьбами?
– Все теми же, по делам, – он поцеловал меня в щеку. – Ты откуда так поздно?
– С работы вестимо, – я открыла дверь, и мы вошли в подъезд. – Долгонько ты к нам собирался.
– Да я бы и сейчас не собрался, – вроде как оправдываясь, сказал Толик. – Друга не застал. Мне у него в институте доложили – на симпозиум уехал.
– А у тебя друг – вечный студент, что ли?
Толик засмеялся:
– Вроде того. Преподает.
Мы зашли в лифт. Он нажал на нужный этаж, развернулся ко мне лицом. Наши взгляды пересеклись, и я вдруг почему-то смутилась.
Странные у него глаза! Как рентген прямо.
– У тебя неприятности? – спросил Толик.
– Почему ты так думаешь?
– Похудела. Выглядишь больной.
«Да уж, – подумала я, – любовь – это страшный недуг! Особенно когда в качестве осложнения такой субъект, как Лихоборский»!
– Ну какая же я больная? – произнесла я вслух. – Где твои глаза? Я пышу здоровьем, как русская печь!
Толик усмехнулся:
– Русская печь…
Мы вышли из лифта. Стали проходить в квартиру.
– Расширяемся, – кивнула я на Астахову дверь.
– Не понял…
– Теперь братец здесь жить будет.
– А-а, слышал от матушки эту историю, – кивнул Толик. – Квартиру справа не планируете?
– Планируем. Но там проживают довольно скользкие люди. Их голыми руками не возьмешь.
– Ну, если что – сигнализируй. Посодействуем.
Я улыбнулась.
– Спасибо. Не премину!
Все-таки
приятно, когда с человеком можно найти общий язык. В моем случае это не так часто бывает!Мы вошли в прихожую. В доме уже было тихо. Если, конечно, не считать душераздирающих воплей, доносящихся из комнаты брата. Павлик с Лизонькой, судя по всему, смотрели какой-то очередной шедевр киноискусства. Что-нибудь вроде «Рассвета мертвецов».
– Любят бояться, – прокомментировала я.
Толик дернул бровью, но оставил это замечание без ответа. Должно быть, счел бестактным подтрунивать над членами моей семьи.
Он скинул с плеча сумку, помог мне снять плащ, потом разделся сам.
– Носишь? – подцепил он у меня на груди свой подарок.
– Честно сказать, сегодня в первый раз надела, – созналась я.
– Подгадала?
– Ну да, наверное.
В этот момент, щуря на свет глаза, в прихожую вышла мама.
– Ой, Толя, здравствуй! – радостно воскликнула она.
– Здравствуйте, теть Валь! Вот, извините, свалился вам как снег на голову.
– Да ну, прекрати, Толя! Что ты, в самом деле? Оксан, ты найдешь там чего поесть? В холодильнике мясо – я тушила, макароны….
– Нет-нет! – стал горячо протестовать Толик. – Если это мне, то не надо! Я сыт!
– Ну хоть чаю попейте! Оксан, порежешь там сырку, колбаски…
– Да разберемся, мусь! Иди ложись, – стала я уговаривать маму.
– Постелешь Толе?
– Постелю, постелю… в ванной поспит.
Толик ухмыльнулся:
– Это я запросто. Не волнуйтесь, теть Валь, сами справимся. Чай не маленькие уже!
– Ну ладно, я тогда пойду. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – хором откликнулись мы.
Мама уже собралась уходить, но тут вспомнила:
– Да, Дунь, тебе тут твой кавалер опять звонил минут двадцать назад. Сказал, через часок еще позвонит.
– Ага, – как бы не придав значения, кивнула я.
Мы с Толиком подались чаевничать. Через минуту в кухню всунулась любопытствующая голова Елизаветы Третьей.
– Ой, здрасте, – продемонстрировала голова хорошее воспитание и тут же крикнула: – Паш! Иди сюда! Толик приехал.
Братец вышел в халате а-ля пан Пердовский. С легким намеком в разрезе на уже знакомые мне семейники.
– Здорово! – сказал он, и они с Толиком обменялись рукопожатиями. – Ну че, будешь чего-нибудь? Водочки, коньячку?
– Выберу первое, – не стал кочевряжиться Толик.
И вот вместо мирного чаепития у нас образовалось что-то вроде мелкого сабантуйчика. Братец травил анекдоты. Толик парировал. Все втроем вместе с Лизонькой, они напоминали мне песенку из кинофильма «Чародеи» – «Три белых коня, эх три белых коня»… Во всяком случае, ржали они так же задорно.
Через полчаса раздался долгожданный звонок.
Закрыв распоясавшуюся публику на кухне, я побежала отвечать. Встала перед телефоном, зажмурилась. Произнесла про себя, как молитву: «Так, я ничего не видела. Я ни сном, ни духом про Полину. Я все та же любящая и нежная»…
– Алло?
– Ну, привет, солнце! Уже и не чаял…
– Привет…
Как я ни старалась, но получилось холодно. И он это сразу почувствовал.
– Что случилось? Почему не приехала?
– Дела были. Слишком поздно освободилась.