Соло на троих
Шрифт:
– Теория о чем? – запуталась я.
– О людях, несовместимых по гороскопу, но испытавших настоящие, глубокие чувства. Как пример, Высоцкий и Марина Влади…
– Так, достаточно! Пойдем! А то Чижиха затоскует!
Поля явно была разочарована моим невниманием, но противиться не стала. А я решила для себя однозначно: больше никогда и ни при каких обстоятельствах не заведу разговор о Лихоборском.
Ровно в семь я стояла возле метро, ожидая женщину в длинном белом плаще. Она появилась минут через десять. Полноватая, стильная. И запыхавшаяся.
– Простите, пожалуйста, Оксана Александровна! Ездила
– Да ничего страшного, – заверила я. – Кстати, можно просто Оксана.
– Так, куда пойдем сначала? Есть первый этаж в кирпичной пятиэтажке в пяти минутах от метро. И есть десятый этаж в блочном доме, но туда придется проехать.
– Да без разницы. Давайте сначала куда поближе.
Мы направились мимо нарядного супермаркета в глубь дворов. Здесь и впрямь все больше ютились старые невысокие домишки. Я выросла в этом районе, но жила в другой стороне от метро. Эти места были мне совсем незнакомы. Дворы тихие. Пожалуй, даже слишком. Это навевало на мысль о затишье перед бурей. Как правило, в таких дворах собирается всякая пьянь и мирно закладывает за воротник до тех пор, пока дело не доходит до поножовщины.
Нужный нам дом стоял торцом к проезжей части. В нем было всего три подъезда. Мы вошли в средний. Поднялись по ступенькам и постучали в ничем не обитую дверь. Вместо звонка из стены торчала какая-то ржавая загогулина с бумажным бантиком на конце.
Нам долго никто не открывал. Потом, наконец, послышались чьи-то шаги. Сложно было определить, кому они принадлежат, но этот кто-то весил, по меньшей мере, вдвое больше, чем комбайн «Русь».
Открыла женщина. Она и по габаритам комбайну не уступала. Жевала хлеб. Крошки сыпались в вырез блеклого байкового халата. Над губой – двойные усы: одни – природные, другие – от молока.
– Чего вам? – мелодичным рыком осведомился Комбайн.
– Мы бы хотели посмотреть квартиру, – выступила вперед Наталья.
– А чего ее смотреть? Вы из ЖЭКа, что ли?
– Нет, мы по поводу сдачи внаем.
– А-а, так бы сразу и говорили. А то посмотреть!
Комбайн сдал чуть назад, и мы вошли. Все время, что мы осматривали квартиру, у меня в голове крутилось только одно выражение: «Это просто праздник какой-то!»
Первой на пути следования оказалась кухня. Когда Наталья туда вошла, я поняла, что сама уже не умещусь. Поэтому осматривала я сей апартамент с порога, из-за Натальиного плеча.
В углу холодильник. Я сначала было подумала, что это микроволновая печь. Но, приглядевшись получше, увидела надпись «ЗИЛ». Вроде они микроволновок не выпускают. Две табуретки. Квадратный стол с одной забинтованной ногой.
За столом, разметав жилистые руки, предавался безоблачным снам мужчина в трусах.
Я робко поинтересовалась у Натальи, будет ли данный гражданин изъят из интерьера. Она заверила, что перетрет с руководством.
Далее был санузел. Его я толком разглядеть не смогла, потому что Комбайн жарко сопел мне в лицо что-то о кранах.
Вид комнаты коренным образом впечатления не изменил. Скорее усугубил. Не помогло даже многообъясняющее вмешательство хозяйки, которая сказала:
– Мы собачек держим. Так что вы уж простите. Тут кое-где какашечки…
И действительно. По практически съеденному паркету между шкафом и двуспальной кроватью кругами бегали два тощих
далматинца. То, что хозяйка ласково называла какашечками, чернело здесь повсюду. Поэтому и сама комната местами напоминала несколько нестандартного далматинца.Я вывалилась из семейного гнездышка Комбайна и мужчины в трусах в совершеннейшем ужасе. Наталья ковыляла следом за мной и удрученно бубнила:
– Это же надо! Собираются сдавать жилье и не могут привести его в порядок!
Чтобы подготовиться морально к поездке на квартиру номер два, я купила банку энергетического напитка. Как там говорилось? «Рэд Булл» окрыляет? Надеюсь…
Теперь мы автобусом забирались еще глубже, в противоположную сторону от отчего дома. Эти края тем не менее я знала гораздо лучше. Когда-то, в далекие годы застоя, здесь находился вполне приличный обувной магазин. И мы с мамой бывали в нем с той частотой, с какой происходил рост моей формирующейся ступни.
– Вон та белая башня! – еще из автобуса показала мне Наталья. – Эту квартиру я уже показывала – очень хорошая. Так что вы не волнуйтесь, такого больше не будет!
И не соврала. Квартира действительно оказалась именно той, что мне нужно. Чистая, светлая, утопающая в комнатной зелени. Здесь имелся и телефон, и огромная застекленная лоджия. Окна выходили не на дорогу, а на тихую липовую аллею, в конце которой виднелась старая – еще сталинской постройки – школа.
Я сразу согласилась.
Квартиру представляла такая же чистенькая, опрятная старушка, которая собиралась перебираться к сыну. Кажется, куда-то в Ставропольский край, где у того, по ее словам, имелся достаточно успешный бизнес.
Мы со старушкой, не откладывая в долгий ящик, ударили по рукам. И вместе с Натальей сели подписывать подтверждающие это взаимосогласие бумаги. После я сразу расплатилась за услуги агента и за два месяца проживания – первый и последний. Так что от выданных мне Толиком двух тысяч осталось всего триста пятьдесят долларов. Умница Толик, что заложил запас! Затем я получила ключи, и между нами троими установилась договоренность: начиная с послезавтрашнего дня я имею полное право переезжать сюда жить.
Глава 14. Тумба
И вот этот день настал!
Сразу после работы мы с Иркой поехали ко мне. Разумеется, не сами по себе – на Витьке. Машина в этом вопросе оказалась просто необходима. За все тридцать лет скарба у меня набралось будь здоров. А ведь это я еще обошлась без излишней сентиментальности. Не стала упаковывать бережно хранимые мамой милые напоминания: ползунки, в которых я сделала первый шаг, платьишко, бывшее на мне, когда исполнялся вальс снежинок (причем, если судить по размеру, я была из них самой крупной), и тому подобное. Собрала по минимуму.
Мы вошли в прихожую. В углу, высясь в два этажа, стояли заранее заготовленные тюки. Я сразу сунула Ирке в одну руку пакет с посудой, в другую – с постельным бельем. Витьку отдала два самых тяжелых чемодана – с книгами и одеждой. Они отчалили. А я еще осталась выслушивать напутственные слова родителей.
– Дунюшка! Ты хоть справишься? Совсем, небось, ничего есть не будешь, – жалостливым тоном говорила мама.
– Ладно, Ксюха! – бил по плечу отец. – Не переживай! Скоро у тебя своя квартира будет! – и подмигивал заговорщицки.