Соломенная кукла

– Так, так,- я жду, пока она переведет дух.

– Для того, чтобы вам понять случившееся, необходимо объяснить ситуацию в целом. У меня с Ирой назревал конфликт задолго до этого представления. Она уже не выступала, почти все время проводила с Борисом Натановичем. Я ей пригрозила, что заберу у неё Виолу, если она не возьмется за работу. Она в ответ обещала мне новое шоу, гораздо более масштабное, при условии, что Виола останется за ней. В субботу днём она позвонила мне. Я решила, что она скажет что-то существенное. Однако Ира закатила скандал по поводу Мерседеса - подарка Бориса Натановича. Да я не собиралась машину оставлять, думала, покатаюсь неделю и верну. Нужен мне её Борис с его Мерседесом! Лишь бы позлить Бочковскую, наговорила ей, что нужен. Она сказала, мы теперь враги, дала отбой. Я подумала, раз враги, значит, война! Тогда при исполнении нового трюка Виола снимет маску и покажет лицо. После опубликования фото в газете я бы официально стала Виолой и получила её популярность. Хороший трамплин для любой солистки! Остальное вы уже знаете. Ирка обошла меня и сама выскочила на сцену. От обиды я заплакала, раскисла. Чтобы не видеть Иркин триумф, пошла в гримёрку рыдать. Увидев куклу перед зеркалом, я предположила, что Ирка таким способом хочет обидеть меня сильнее. Накинула халат, взяла телефон и побежала на лестницу звонить Натанычу. Собиралась высказать всё, что я думаю про него, Ирку и дурацкую куклу. Его телефон был занят. Едва я собралась перезвонить, появились зрители и администратор. Так я узнала, что Виола не открылась перед зрителями, а пропала. Вначале мне казалось, что Ира придумала способ "поставить на место" меня и подтолкнуть Бориса, чтобы он сделал ей предложение. Но мой добровольный помощник с наколками так и не появился, а я очень рассчитывала, что он мне всё расскажет. Теперь даже не знаю, что думать. Я в растерянности. Не хотелось вам сообщать эти подробности, вот я и показала другое место на сцене!

– Тихая начинает подозрительно хлюпать носом. Я собираюсь успокоить её, однако меня вновь отвлекает Семенов. После разговора с ним я говорю Тихой:

– План меняется, отправишься в больницу одна.

– А вы куда?
– пугается она расставания.

– Семенов считает, необходимо посетить фестиваль. Сегодня последний день, завтра ловить будет некого. Разнюхаю, что там происходит. Возможно, найду твоего ассистента, или наших преследователей. Фестиваль ведь байкеры организовали?

– Да.

– Подозрительное совпадение! Кстати, где он проходит?

– Да вот же!- Тихая показывает рукой на большое количество костров недалеко от нас,- Серпуховские масштабы настолько мелки, что долго искать ничего не надо!

– Через минуту передам тебя полиции, - говорю я, глянув на часы,- и направлюсь туда.

– Я с вами!
– говорит она решительно.

– Зачем?

– А "Сына" никто, кроме меня, не опознает!- уверяет Маргарита.

– Байкер в характерных наколках, как его можно пропустить?
– по-прежнему не понимаю я.

– А если будут два байкера с наколками, за которым вы побежите? А он переоденется и руки прикроет, тогда что?
– ядовито спрашивает Тихая. Поменяв тон, просит, - возьмите меня, пожалуйста, я Ире помочь хочу, мы раньше были, как сестры!

Полицейская машина останавливается рядом с нами. Я прошу сержанта повременить и звоню к Семенову посоветоваться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Я паркую байк возле железнодорожного моста через Оку: отсюда обзор местности лучше. Патруль, присланный мне в помощь, занимает позицию рядом. Семенов договорился, что полиция будет ожидать мой сигнал. Не желая привлекать внимание раньше, чем нужно, я снимаю куртку с гербом клуба и остаюсь в тельняшке. Маргариту, как она просила, беру с собой, только для маскировки плотнее закутываю в одеяло, а на голову одеваю старую бейсболку.

– Похоже, я идти не смогу!
– жалуется она, пробуя на ноги мои пляжные тапочки.

– И не надо!
– говорю я и сажаю девушку на плечи.

Молоденькие полицейские завистливо вздыхают. Как же, знай наших! Настоящий десантник не стареет!

На пешеходной дорожке к пляжу от света автомобильных фар поблескивает кварцевый гравий. Искорки навевают фантазию, что мы движемся в метеоритном дожде. Тихая словно невзначай ощупывает мои плечи, я специально напрягаю мышцы под ее пальцами. Она смеется и спрашивает:

– Вы сердцеед, Крылов?

– Нет, несчастный человек!
– отвечаю я.
– Три брака позади, а всё равно тоскую без настоящей любви!

– Похоже, ты поэт, Василий!
– говорит Тихая, улыбаясь.
– А я думала, пень пнем! Не зря я с тобой целовалась!

Теперь уже смеюсь я. Этак, она в меня влюбится!

Серпуховской фольклорный фестиваль оказывается обычным туристическим городком из матерчатых палаток, внутри которых все, кому не лень, показывают представления. Зрители слоняются туда-сюда, покупают всякую ерунду и бросают мелочь в емкости перед входом.

Мы не остаемся в стороне от подобного развлечения. Вначале настороже, я прихожу к тому, что опасности нет, расслабляюсь и покупаю Тихой мороженное. Им она умудряется испачкать мне все лицо. Я не сержусь, и она делает вид, что довольна моим подарком: кулоном, сережками и колечком.

Запоминается чудак, вызвавший у нас много веселья: он довольно хорошо играет на саксофоне, вычурно кривляясь под лучами цветных фонариков. Маргарита смеется над ним до икоты. Я даю выжившему из ума музыканту бумажную купюру.

Ближе к утру мы находим возле реки простенький тент. Под ним слабенько светится аккумуляторный фонарь. Бросив немного мелочи в жестяную банку так, чтобы она брякнула, я оживляю фигуру женщины в лохмотьях. Она поворачивается на звук, и вместо приветствия, принятого на фестивале, шипит, как змея или животное. Мне становится не по себе, хорошее настроение пропадает, хочется идти дальше. Но из любопытства я спрашиваю:

– Чем занимаетесь?

– Судьбу, узнай свою судьбу!
– воет она и трясёт зажатой в кулаке соломенной погремушкой. Трудно связать игрушку с известной куклой, однако я решаю посмотреть лучше. Женщина не реагирует на мое приближение, но когда я касаюсь её пальцев, она опять шипит и поднимает лицо. Мы видим, что веки у неё сшиты нитками. Выглядит это ужасно.

– Кто вы? Что с вами сделали?
– изумленно спрашиваю я женщину.

– Убирайся, убирайся! Получи предсказание и уходи, не беспокой Силу!
– вместо ответа она громко кричит и кидает в меня, взяв из грязного пластикового ведра, свернутый в трубочку листок бумаги. Я тут же отбрасываю ее "подарок" в воду, и мы отходим в сторону.

Понятно, что женщина безумна, и не может находиться здесь в одиночестве. Мне следует вызвать наряд полиции, доставить женщину в отделение. Выяснить ее историю, кто за ней присматривает. Я достаю телефон.

– Что же вы записку не прочитали?
– интересуется Маргарита.

– А мне еще в армии капеллан сказал: при любых обстоятельствах веруй в Бога и выполняй свой солдатский долг. С тех пор так и живу! К чему мне глупые предсказания?- объясняюсь я.

Служители закона отвечают на мой звонок, и наряд медленно, но уверенно начинает пробираться сквозь толпу в нашу сторону. У меня возникает мысль, что необходимо обострить ситуацию. Возможно, так наш "улов" будет больше. Я направляюсь к сцене, находящейся по центру городка, усаживаю Марго на скамейку в первом ряду зрителей, а сам запрыгиваю на подмостки к ведущему, колоритному байкеру с микрофоном.

– Сейчас буду петь "Синеву"!- говорю я ему.

– Нет, "Синеву" ты петь не будешь! Уже исполняли, хватит на сегодня!
– говорит он, не желая отдавать мне микрофон.

– Но я не пел!- настаиваю я, стараясь говорить так, чтобы нас слышали зрители,- хочу посвятить песню члену вашего клуба, другу с татуировками "Сыны Анархии"! Музыкальный привет от ...- я называю клуб, куртку которого ношу. В этот момент выступающая группа из трех клоунов, используя пары бензина, пускают изо рта пламя прямо в нас. Брови ведущего слегка страдают от огня. Он со злостью в голосе делает клоунам замечание и говорит мне: