Соломенная кукла

– В нашем клубе с такими наколками, как ты описал, никого! У нас строго с символикой!

– Исключения бывают, у меня же нет наколок клуба!- настаиваю я.

– Тебе зачем?- возражает ведущий.
– Я тебя на турнире видел, да и в интернете твоих роликов хватает. Но не все такие известные! Своих, я маркирую лично! С лица не упомнишь, не ведомости же заводить! Если бы я татуировки "Сынов" на коже видел, обязательно запомнил! Отвечаю, нет таких, ищи друга в другом месте!

– Ладно, - говорю я, - нет, так нет! Давай, братуха!

– Ну, давай,- говорит он, подставляя ладонь под шлепок.

Я спускаюсь со сцены, становлюсь на виду и с напряжением наблюдаю за движением вокруг себя. Если нужные мне байкеры слышали меня, то наверняка захотят свести счеты. Тогда полиция задержит их!

А ведущий меж тем передает микрофон первому из клоунов. Он выпускает изо рта очередной сноп огня и объявляет:

– А теперь, как обещали, сюрприз! Мы хотим представить шоу нашей эстрадной труппы, в котором выступает...,- по его знаку второй клоун, стоящий в глубине сцены, выталкивает на свет прожектора фигуру и снимает с нее черный плащ, - несравненная Виола! Дорогие зрители, слушаем хит "Оладушки", хлопаем!

Я вижу Ирину Бочковскую в концертном костюме, и на секунду теряюсь. В это мгновение по сцене пробегает отблеск мигалки подъехавшей полицейской машины. Заметив её, клоуны начинают себя странно вести, а Ирина озирается, словно не может понять, где она. "Оладушки", "Одадушки"!- вопят пьяные зрители. У певицы на щеках появляются слезы. Тихая вскакивает с места, взмывает в воздух балетным прыжком и опускается на сцену возле Бочковской. Крепко обнимает ее, прижимает к себе и шепчет на ухо что-то успокаивающее.

Я прихожу в себя и тоже бросаюсь на сцену, к девушкам. Машина полиции рявкает сиреной. Ведущий шоу и зрители в недоумении вращают головами, пытаясь понять, что происходит. Тогда, как уж у нас повелось, гаснет свет. Я крепко выражаюсь. А неизвестные хулиганы поджигают петарды и фонтаны, ожидающие под сценой закрытия фестиваля. Со страшным грохотом, бенгальскими огнями и улетающими в небо ракетами вспыхивает пожар. Возникает паника и сопутствующая ей давка. Я беру девушек под руки и бегу вместе с ними в поисках безопасного места куда-то в сторону, по пути отбиваясь от клоунов, а возможно обычных паникеров, пока мы не спасаемся.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Спустя три недели я сижу с Семеновым в комнате отдыха при его кабинете в ФСБ. Между нами письменный стол, полностью заваленный выигранными на турнире призами: спортивным питанием и соками с повышенным содержанием витаминов. Мы их неторопливо дегустируем и смотрим по телевизору видеозапись прошедшего соревнования.

Иногда для разнообразия кто-то из нас кидает дротики в мишень на стене.

Окно открыто, на улице жарко, на наши обнаженные торсы посылает струю воздуха большой вентилятор. Он помогает мало, я потею как лошадь в галопе, но отношения с другом дороже, приходится терпеть. Семенов не любит кондиционеры, он боится болезни легионеров.

Несмотря на выходной, управление ФСБ работает, как в будний день, слышны голоса, шаги за стенкой. Иногда к Семенову звонят на сотовый. Глянув кто, он сбрасывает.

– Посмотри,- Гаврила Петрович останавливает ролик,- помощник мне на гриф нестандартный блин вешает! Из-за него разновес получился, я в третьей попытке и не выжал!

– Ты у меня снова выиграл, чего тебе еще надо?
– недоумеваю я.

– А мог кубок взять!

– с апломбом произносит Семенов,- мой тренировочный вес гораздо выше, сам знаешь!

Я не нахожусь, что ему сказать, бросаю дротик, попадаю не туда, куда хотел, и вздыхаю. Отпиваю глоток сока и внимательно рассматриваю стоп-кадр. Гаврила Петрович бросает дротик, попадает точно, довольно хмыкает и тянется к большой бутылке виски. Я жестом показываю, чтобы и мне налил.

– А знаешь что,- говорю я Семенову,- диск обычный. По-моему, тебе замок на штангу неверно поставили. Вот ты разновес и почувствовал! Жаль, на записи не видно другого замка, точно сказал бы!

– Ах ты, зараза!- говорит Гаврила Петрович глядя в телевизор,- не может быть!

Он перематывает запись немного назад, повторно посмотреть.

В комнату входит молодая сотрудница из его группы, низкая полная девушка в роговых очках. Не отреагировав на наш вольный вид, она официальным голосом спрашивает у Гаврилы Петровича о рабочих моментах. Услышав ответы, делает пометки в блокноте и уходит, оставив нам тонкую коричневую папку без названия.

– Где ты их набираешь, таких безликих?- спрашиваю я у Семенова, зевая.

– А что нам, моделей набирать?- ворчит Гаврила Петрович,- у нас слежка в приоритете, красивые в толпе заметны!

– Да ладно, я так...,- говорю примирительно, и интересуюсь,- как там Бочковская, ты с Натановичем связь поддерживаешь?

– В плане физического здоровья нормально,- отвечает Гаврила Петрович,- но не помнит, что с ней случилось! Утверждает, что провалы в памяти. А я думаю, намеренно не вспоминает о происшедшем. Борис держит её дома под наблюдением психиатра. Похоже, к работе она не вернется, психологический надлом!

– Жаль девушку!
– говорю я.

– Да!
– соглашается Семенов,- только вот из-за ее беспамятства я никак не пойму, почему преступники фактически вернули нам Иру? Неужели её похитили для того, что бы она выступила на их дурацком... как его там?

– Фольклорном фестивале,- подсказываю я.
– Нет, конечно. У меня по ходу дела было много версий. В какой-то момент я считал, что обеих певиц хотят похитить. Затем я стал подозревать, что Иру перепутали с Маргаритой. А поскольку преступники истинное лицо Виолы никогда не видели, им требовалось время, чтобы разобраться. Логика похитителей нами до сих пор неизвестна. Если бы мы поняли, зачем они нуждались в Тихой, тогда и уловили суть событий. А теперь можем строить лишь догадки. Преступники сумели представить ситуацию так, будто Ира загуляла и болталась неделю по пляжам Оки. Все довольны: полицейские закрыли дело о пропаже сумасбродной звезды, страховщик получил любовницу обратно. Тишь да гладь, а злоумышленники на свободе, их никто не ищет!

– Да, верно!- соглашается Гаврила Петрович.
– А как Тихая?

– Переписываемся, редко отвечает. Я порекомендовал ей временно не появляться в Серпухове. Она снимает квартиру в Москве, для редакции работает на удаленном доступе.

– Хороший совет!
– одобряет Семенов. Он наливает виски, включает запись турнира и передает мне коричневую папку.
– Ознакомься, очень интересно!

В папке два рисунка, а также фотографии женщины и девочки лет пятнадцати.