Somniator

Я всегда был неравнодушен к этому инструменту, прославившему имена Страдивари и Ванессы Мэй, особенно с тех пор, как узнал, что скрипачи тратят месяцы на одно только разучивание позиций, которые потом они должны так же благополучно забыть. За стеклом в записывающей комнате осталась лишь она одна, скрипачка с каштановыми волосами, изящной фигуркой и тонкими пальчиками.

– Как тебя зовут? – спросил я в свой микрофон.

– Виктория.

– Победа, значит, – улыбнулся я, – так вот, Виктория, ты должна внести победный штрих в вашу композицию. Не знаю, считаешь ли ты скрипку столь же значимой, как я, мой тебе совет – поверь в это, хотя бы пока мы работаем вместе. И забудь про плавность – сегодня нам нужны рывки и экспрессия.

Ни с кем из состава я не работал так долго. Часа два мы трудились над партией, вдохновение захлестывало меня, и я мучил бедные пальчики, заставляя извлекать смычком все новые и новые звуки.

– Вика, ты сильно устала? – спросил я, когда понял, что меня не остановить.

– Я хочу закончить сегодня.

– Уже очень поздно, давай хотя бы отпустим твоих ребят, мы с ними уже ничего не запишем сегодня.

– Хорошо, – послушно сказала Виктория.

– Тогда передохнем и заодно попрощаемся с ними.

Мы с Викой пришли в комнату для отдыха гостей и объяснили остальной части группы ситуацию.

– Я отвезу ее домой, не переживайте. Посреди ночи у меня все равно никого не намечается, – успокоил я мужчин, беспокоившихся о безопасности своей коллеги.

Отправив коллектив домой, мы с Викторией снова разошлись в свои комнаты, по две стороны от перегородки, и я попросил ее сыграть самую длинную финальную часть. Включив аккомпанемент, я устремил взгляд на пальцы этой хрупкой девушки и понял, что влюбился. Нет, не в нее, а в ее игру. Хотя и сама Вика была весьма недурна.

К трем часам ночи мы закончили. В комнатах гремели барабаны и ревели гитары – комплекс работал круглосуточно и жил своей жизнью.

– Хочешь кофе, чай или сразу поедем домой?

– Давай домой, я сегодня выложилась, как могла.

Мы сели в мою новую машину и покатили по пустой ночной Москве.

– Ты теперь, наверное, ненавидишь меня? – спросил я, входя в очередной поворот.

– Я же сама хотела, чтоб они все ушли, а мы с тобой остались.

– Звучит так, будто ты не ушла вовсе не из-за незавершенной партии.

– Ну да, звучит так, – засмеялась Вика, но разубеждать меня не стала.

Я даже немного занервничал, но тут мы подъехали к ее дому.

– Спасибо, Наполеон, жди нас снова, – сказала скрипачка и по-дружески поцеловала меня на прощание в щеку.

Как же остро все это воспринималось после стольких лет без любви.

– Так, Наполеон, только не вздумай снова влюбиться, – сказал я куда-то в лобовое стекло, разворачивая автомобиль, – хотя…

Она просто миленькая, только и всего. Это я уже додумал про себя.

Глава 28

На следующий день Виктория пришла раньше остальных. Мы поздоровались, она по-детски свела вместе пальчики рук и сказала:

– Я хочу послушать на свежую голову, что у нас получилось вчера.

– Да сегодня, а не вчера, – улыбнулся я и впустил Вику в свою священную комнату звукорежиссера.

Девушка села рядом со мной, и я уловил слабый аромат ее нежных духов. Пощелкав нужные папки и подкрутив пару регуляторов на микшере, я включил завершенное мною сегодня в плане сведения и мастеринга произведение. Мониторы играли нам в уши, Вика смотрела через стекло на место, где она вчера записывалась, а я созерцал ее восторженные глаза.

– Ты волшебник, – с неким придыханием сказала девушка, – как тебе это удалось?

– Просто мы все очень хорошо поняли друг друга, – скромно ответил я.

Через несколько минут в комнату постучались, я встал, открыл дверь и впустил внутрь подъехавший остальной состав коллектива. Мы еще раз послушали вчерашнюю работу, и я был безумно рад тому, что произведение произвело на всех не меньший эффект, чем на Вику.

– Это невероятно воодушевляет, Наполеон, – сказал мне лидер группы, ты готов продолжать сегодня?

– Конечно, только давайте разбавим тяжелую атмосферу и побалуемся легким фолком.

В общей сложности я провел с коллективом больше двух недель потрясающей работы, и почти всякий раз Вика находила причины задержаться или приехать пораньше. Ребятам она говорила, что я лучше чувствую ее, когда мы вдвоем, хотя я уверен, что они уже шептались о чем-то у нас за спиной, но надо отдать им должное – лишних вопросов никто не задавал и все делали вид, что ничего не происходит. Мне же все происходящее невероятно льстило, не более. Видимо, я слишком очерствел за последнее время.

Уходы со студии вместе с Викой стали нормальной практикой. Я по-прежнему приходил в восторг от виртуозности ее игры, да и всего процесса: как девушка держала скрипку, стояла, водила смычком. Я и не мог припомнить, когда чья-либо живая игра вызывала во мне столько эмоций. Виктория определенно нравилась мне. Всегда веселая и смеющаяся над моими шутками, что непременно упрощало общение и повышало мою самооценку, не самую высокую после прекращения всех сношений с Элизабет. Грациозная, худенькая, со всегда немного небрежно, но аккуратно раскиданными по голове и плечам отдельными локонами, разделенными скорее пальцами, чем расческой. Когда, в очередной раз привозя ее домой, я понял, что она воспринимает любой юмор и совсем не обидчива, то позволил себе уколоть ее пальцем в бок под реплику: «Ты постареешь намного быстрее, чем я, Викуля, со своим солярием. Смотри, у тебя же морщины под глазами собираются!» Она отнюдь не ответила агрессивно, а смеялась вместе со мной. Мне это нравилось. Да мне вообще нравилось все происходящее!

Все чаще я думал о том, то мне делать с ней дальше. Я не чувствовал той невыносимой тяги, которая возникала у меня к девушкам в молодые годы, но и некая спокойная, нежная симпатия прочно засела во мне. Вика же всеми возможными способами показывала, что я ей нравлюсь. Мне оставалось только действовать или нет, в зависимости от того, пойму ли я, что готов приблизить к себе ту, которая не свела меня с ума, как это бывало до сих пор, и не вызвала даже привычного вожделения. Просто симпатия.

И влюбленность в ее игру.

Вскоре настал тот день, когда я традиционно отдал группе завершенный диск. Они передали мне солидную сумму денег за проделанную работу – значительно больше, чем я озвучивал. После чего мы все пожали друг другу руки, и я подумал, что на том наше общение и закончится, но…

– Наполеон, на следующей неделе состоится презентация. Мы бы все хотели, чтобы ты там присутствовал.

– А когда? – спросил я, глядя на висящий на двери график записей коллективов.

– В пятницу вечером, – продолжил лидер группы, называя время и точное место.