Сон в Нефритовом павильоне

Тем временем госпожа Хуан ощутила, что роды приближаются, и послала служанку за князем. Вместе с госпожой Инь, Хун, Феей и Лотос он поспешил к павильону Мужнина Утеха, но опоздал: госпожа Хуан успела разрешиться от бремени и произвела на свет сына. Все подбежали к новорожденному: цветущий, прелестный младенец, и родился в шелковой рубашке! Поглядеть на внука пришли и родители князя. Старый Ян говорит:

— Младенец в рубашке — счастье для дома, бесценный дар Неба. И потому назовем мы его Ши-син, что означает Звездный Дар!

Князь, улыбаясь, обращается к госпоже Хуан:

— Мальчик резвый, весь в деда! Значит, долгий будет у него век!

А Сын Неба, расставшись с Яньским князем, каждый день справлялся у князя Шэня, нет ли вестей из Звездной Обители. Кончилось лето, наступила осень, прохладный ветер закружил в воздухе красные листья кленов, затрещали цикады, тоскуя по Люй Цзу-цяню. [404] Распустились цзяндунские лотосы, пытаясь развеять печаль Чжан Ханя.

Князь Шэнь предложил императору совершить прогулку по горам и рекам, чтобы отвлечься от мрачных дум. А что из этого вышло, вы узнаете из следующей главы.

404

Люй Цзу-цянь (1137–1187) — один из известнейших ученых эпохи Сун, выступал за изучение древних канонов, сообразуясь с нуждами практики. Что имеет в виду автор, говоря о «цикадах, грустящих по Люй Цзу-цяню», не ясно.

Глава пятьдесят четвертая О ТОМ, КАК, ПОКИНУВ ДВОРЕЦ, КНЯЗЬ ШЭНЬ НАВЕСТИЛ ДРУГА И КАК КНЯЗЬ ЯН СЛОЖИЛ СТИХИ ДЛЯ СЫНА НЕБА

Выслушав предложение князя Шэня, император сказал:

— Матушка наша слишком стара и не хочет отпускать от себя детей надолго. По этому мы не можем ехать с тобой далеко. А самое правильное — совсем никуда не уезжать. У нас в саду есть и холмы и ручьи, а в середине пруда мы выстроили даже Три горы.

Мы просто погуляем с тобой возле дворца!

Князь Шэнь почтительно отвечал:

— Чувствуя себя не слишком хорошо все последнее время, я возмечтал об отдыхе среди природы. Меня давно приглашает к себе князь Ян. В его поместье под названием Звездная Обитель высится красивая гора Красный Зонт, есть там и много другого любопытного. Было бы чудесно съездить туда, навестить друга и отдохнуть от забот.

Император улыбнулся.

— Выслушали мы тебя, и нам тоже захотелось развеяться среди зеленых дерев на горных склонах. Но монарх не волен поступать по своему желанию, и потому мы отпускаем тебя одного.

Князь не откладывая вызвал наложниц и говорит им:

— До недавних пор я не имел друга и потому все дни проводил с вами, слушая музыку или гуляя по горам и по берегам рек. Однако теперь друг у меня появился, и я еду к нему в Звездную Обитель, чтобы полюбоваться красотой горы Красный Зонт и насладиться приятной беседой! Князь Ян мне что родной брат, и я хочу взять вас с собой, чтобы проводить время как Се Ань [405] в Дуншани или незабвенный Ми Фэй! [406]

405

СеАнь (320–385) — видный государственный деятель и полководец; молодые годы провел на лоне природы в общении с талантливыми друзьями.

406

Ми Фэй (1051–1107) — известный художник, литератор и коллекционер, прославившийся своим экстравагантным поведением.

Принцесса узнала, что супруг собирается уехать, и напутствовала его такими словами:

— Скоро пятнадцатый день восьмой луны, полнолуние. Ночью в небо выйдет круглая луна и будет светить ярче, чем когда-либо. Почему бы вам не проделать свое путешествие к другу по реке?! Сядьте в лодку, возьмите с собой вина и флейту и плывите в Звездную Обитель под полной луной. Погостите у князя Яна и приглашайте его к нам! Вспомните, как в подобном случае поступил Чжан Сянь! [407]

407

Чжан Сянь (990 — 1078) — поэт, известный своей песенной лирикой; до глубокой старости вел разгульный образ жизни.

Между тем Ян, который днем пребывал у себя в покоях, а вечерами прогуливался с наложницами по окрестностям, зашел как-то в павильон Багряное Облако и, застав там Хун, Фею и Лотос, говорит им:

— Завтра шестнадцатый день восьмой луны — некогда в ночь перед этим днем танский Мин-хуан и Ян-гуйфэй поднялись во Дворец Простора и Стужи, чтобы насладиться пением фей в радужных юбках и нарядах из перьев. Хотя мне далеко до Ли Сань-лана, а Звездную Обитель не сравнить с Дворцом Простора и Стужи, я все же хочу спустить на воду лодку и полюбоваться осенней полной луной!

Вечером все собрались у павильона Соперник Луны, где уже стояла лодка. Сели в нее и выплыли на середину реки, которая была запружена суденышками рыбаков. Река была спокойна, в небе висела круглая луна, по берегу бродили чайки. Ян попросил у рыбаков свежей рыбы для пира, и тут с дуновением ветерка прилетел негромкий звук. Князь вопросительно глянул на своих спутниц.

— Что это?

Лотос наклонила голову, прислушалась и говорит:

— Звук очень чистый и высокий. Думаю, это свирель рыбака.

— Нет, — возразила Хун, — неужели ты думаешь, что в такую тихую, безветренную ночь только мы одни любуемся луной?! Играет на свирели тот, кто, как мы, наслаждается красотой этой ночи!

Улыбнувшись, заговорила Фея:

— Я думаю, ни то, ни другое! Зеленые горы в этих краях высоки, зеленые леса густы — тоскливо одному, хочется видеть рядом друга! Играет не свирель, а флейта, и не простой смертный извлекает из нее такие нежные, проникновенные звуки! Некогда похоже играл Ван Си-чжи, ехавший снежной ночью к своему другу Дай Ань-дао [408] в Шаньинь, так играла Лун-юй, подавая весть о себе своему отцу, циньскому князю Му-гуну! [409]

408

Дай Ань-дао (Дай Куй; IV в.) — художник, каллиграф и музыкант.

409

Му-гун — царь Цинь, правил в 659–621 гг. до н. э.

Ян вздохнул.

— Увы, нет теперь таких талантов, как Ван Си-чжи, некому навестить одинокого Дай Ань-дао и сыграть ему на свирели!

И при этих словах явственно послышалась песня:

Лодку светом луныНаполнил и вниз отбыл.Вот гора Красный Зонт —В Звездной Обители я!К вам, рыбаки на реке,Будет просьба моя:Проплывая, где Яна дом,Крикните: «Друг приплыл!»

Вне себя от радости, Ян закричал: — Это же князь Шэнь приехал навестить меня!

Хун и Фея достали свои флейты и начали играть. Гость сразу узнал мелодию, слышанную им когда-то в саду под луной. Он вышел на нос лодки и, улыбаясь, сказал:

— Как поживаете, брат мой Ян? Вижу, что вы уже очнулись от «просяного сна» [410] и теперь способны наслаждаться музыкой и красотами природы!

Ян в ответ:

— Брат Хуа-цзинь! Я знал, что вы прекрасный музыкант, но не думал, что и свирель в ваших руках умеет звучать, как флейта!

Лодки сблизились, и друзья, взявшись за руки, сели рядом и повели беседу, любуясь луной. Циньские наложницы радостно бросились к Хун, Фее и Лотос, заговорили, затараторили все разом.

410

«Просяной сон», — Имеется в виду история юноши Лу, см. предисловие.