Сонеты 15, 16, 81 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда

По не вполне понятным причинам критики проигнорировали очевидные артефакты указывающие на то, что поэзия Уильяма Шекспира вобрала в себя не только философские идеи, известные с античных времён, а также образы древнегреческой мифологии, которые нашли своё применение бок об бок в тексте оригинала Quarto 1609 года. Несмотря на это, они проявили нескрываемый интерес к некоторым особенностям при написании сонетов и пьес Шекспира. Речь шла об «erotic obscenities», «эротических непристойностях» в оборотах речи при помощи эвфемизмов, на них обратили внимание критик Мартин Грин и английский писатель Питер Акройд, описавшие в своих книгах.

Исследователи политехнического института Гонконга в 2005 году ввели термин: «erotic obscenities», «эротические непристойности», говоря об использовании их в сонетах и пьесах Шекспира, в своём труде описали подобный стиль, как — «bawdy», «похабный». Недопонимание «гонконгских» оппонентов опиралось на отсутствии углублённого подхода в исследовательской работе. Без учёта того факта, что поэт и драматург в сонетах и пьесах широко использовал «уличный аллегорический язык площадей и торговых рядов», таким образом приближал контекст своих пьес к жаргону обиходного языка простых людей на улицах Лондона. Но, применение этот «уличного жаргона» в пьесах вызывал у простолюдинов бурный восторг и бурю эмоций, так как он вызывал «естественную человеческую реакцию» при просмотре пьес Шекспира на подмостках театра «Глобус».

— Но был ли, подобный «новаторский» приём Шекспира, действительно, настолько новаторским?

Впрочем, в народе говорится, что «всё новое — это давно забытое старое». Вполне очевидно, что подобный поэтический стиль написания взял своё начало от античной поэзии Катуллы и Каллимаха. Ранее, исследуя сонеты 128 или 151 Уильяма Шекспира я обнаружил неординарное содержание, поначалу невероятно удивившее меня из-за содержания интимного характера, завуалированного при помощи языка иносказательной аллегории. Необычная форма подачи содержания сонетов 128 и 151, по происшествию времени требовала объяснений, подвигнув на мысль, что могла следовать эротическому стилю поэзии античного поэта Катуллы (Catullus).

На поэзию Катуллы оказал влияние совершенно новый стиль написания поэзии эллинистической эпохи, особенно Каллимаха (Callimachus), включая приёмы и методологии «александрийской школы», в которой пропагандировался новый стиль поэзии, который предполагал дистанцирование от стиля классической эпической поэзии в традициях Гомера.

Римский оратор Цицерон (Cicero) называл этих поэтов, александрийских новаторов: «neoteroi» или «moderns», «модернистами», которые получили название на латыни «poetae novi» или «новые поэты». Но поскольку эти поэты, «александрийские новаторы» напрочь отвергли эпическую модель построения в создании поэтической лирики, унаследованную от путешествующего Энея. Чтобы иметь возможность выйти на совершенно новый уровень, гармонично добавив тональности модерна в классическую модель стихосложения.

Характерно то, что Катулл и Каллимах не описывали подвиги древних героев или богов, за исключением с целью переоценки в основных художественно написанных моментов, например, в поэме 64. Они приняли за правило, сосредотачивая фокус внимания читателя не на традиционном эпическом повествовании «с описанием героических деяний и подвигов героев, гениев или богов», а на мелких бытовых, преимущественно на повседневных темах, чаще личного характера.

Несмотря на то, что подобная любовная лирика для некоторых исследователей могла бы показаться поверхностной, а её сюжеты представляли собой простое изложение повседневных бытовых дел с описанием интимных особенностей. В действительности, стихи античных модернистов являлись совершенными и наполненные жизнью, содержащими «паттерн» произведениями античной литературы.

Именно поэтому, Катулл называл свои стихотворные произведения «эксполитум», или «отшлифованными». Таким образом, воочию показав читателю, что стиль, который использовался в его стихах был скрупулёзно составлен и подобран, следуя канонам классической поэзии, подчёркивающей чисто художественный стиль написания.

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 128, 11—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«O'er whom thy fingers walk with gentle gait,

Making dead wood more blest than living lips.

Since saucy jacks so happy are in this,

Give them thy fingers, me thy lips to kiss» (128, 11-14).

William Shakespeare Sonnet 128, 11—14.

«О, мой друг, по коему твои пальчики прошлись поступью, куда нежней,

Неживую древесину сделавшие, более благословеннее, чем живые губы.

Поскольку ловкачи дерзкие, так в этом счастливы они. О, аллилуйя!

Отдай их, твои пальцы мне, и твои губы для поцелуя» (128, 11-14).

Уильям Шекспир, Сонет 128, 11—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 03.05.2021).

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 151, 11—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«He is contented thy poor drudge to be,

To stand in thy affairs, fall by thy side.

No want of conscience hold it that I call

Her «love» for whose dear love I rise and fall» (151, 11-14).

Original text by William Shakespeare Sonnet 151, 11—14.

«Он согласился бедным твоим слугой стать

Остаться в твоих делах, с тобой рядом пасть.

Не пожелавший, по совести, взять то, что Я называл:

Её «любовь», за чью любовь дорогую, Я вставал и падал» (151, 11-14).

Уильям Шекспир, Сонет 151, 11—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 02.01.2021).

Краткая справка.

Сонеты об «the procreation sonnets», «продолжении рода» — это сонеты Шекспира с 1 по 18. Несмотря на то, что в 15-м сонете напрямую затрагивалась тема об «продолжении рода», целеустремлённые призывы в предыдущих сонетах могут подсказать читателю, что в последней строке подразумевается продолжение рода. Пара сонетов 15 и 16 составляют «diptych», «диптих», поэтому их содержание последовательно связано, согласно замыслу автора.

Содержание сонет 16 продолжает мысль, высказанную в сонете 15, таким образом, показывая, что тема сонетов об «the procreation sonnets», «продолжении рода» могла оказаться неэффективной для воссоздания юноши в «barren rhyme», «бесплодной рифме». Когда повествующий бард написал в строках 13—14 сонета 15: «And all in war with Time for love of you, as he (Chronos) takes from you, I engraft you new», «И всё это в борьбе со Временем, ради любви — к вам, так как он (Хронос) заберёт у вас то, что Я вам новое прививал». В действительности, строки 13—14 сонета 15 раскрывали секреты техник «практической теургии» из трактатов «Закон Герметизма» и «Идея Красоты» Платона.

Следующее изложение сонета 16 содержит призыв к юноше, как можно скорее жениться и завести детей, так как родившийся сын сохранит его красоту. Из чего следовало, что поэт искал альтернативные способы, чтобы увековечить юношу, помимо первоначально предложенного биологического способа для последующего «the procreation sonnets», «продолжения рода».

Эти сонеты, согласно классификации, назвали сонетами об «the procreation sonnets», «продолжении рода», и потому, по мнению автора должны были мотивировать «молодого человека» адресата сонетов, предлагая нарратив жениться и завести сына. Таким образом, «увековечить себя» естественным биологическим путём.