Соня и Александра

– Я пойду, наверное, – сказал Владимир. – Что-то я запутался в этих родственных связях.

Он вдруг почувствовал себя плохо – видимо, начало действовать пиво. От утренней бодрости не осталось и следа, хотелось только спать. Даже есть расхотелось.

Новый знакомый кивнул и опять стал разглядывать небо.

Владимир доплелся до дома, прямо в гостиной рухнул на диван и сразу уснул глубоким, но дурным сном, какой бывает, когда просыпаешься слишком рано, украв два часа от привычного режима, и потом засыпаешь с тяжелой головой, не в силах держаться на ногах.

Он проснулся от того, что Соня дергала его за руку.

– Вставай, с тобой все нормально? – Она была взволнована и протягивала ему таблетки.

– Что это? – Владимир еще не очнулся от дремы.

– Ты же просил таблетки от изжоги. И вот еще от поджелудочной. Я взяла, – Соня виновато улыбалась. – Я ждала, когда ты проснешься, уже одиннадцать. Я есть хочу.

– Ну, так приготовь что-нибудь. Я тоже хочу есть.

И он повернулся на другой бок, к стенке, надеясь поспать еще минут пятнадцать.

– Но у нас нет продуктов! Давай позавтракаем в баре. Наверняка, у них что-то есть.

Соня почти паниковала. Владимир знал почему. Несмотря на то, что Соня выросла сама по себе, как репейник, пусть красивый, пусть яркий, но репейник на обочине дороги, без родительского пригляда и заботы, она была совершенно не приспособлена к жизни в бытовом, женском смысле. Купить воду, яйца, молоко, найти магазин, кафе, познакомиться с соседкой, попросить соль, разобраться с плитой для нее было немыслимой и неразрешимой задачей. Как только речь заходила о женских обязанностях – сварить суп из ничего, постирать руками, если сломалась стиральная машина, навести уют, какой бы смысл в это ни вкладывать, от простой уборки до смены занавесок, – Соня превращалась в заносчивое, сумрачное и малоприятное существо. К тому же тугодумное. Нет, если ей показать, а еще лучше отвезти в магазин и сказать, что нужно купить, она бы, несомненно, справилась. Но Соня не обладала женской домовитостью, бытовой хваткой и всем тем, чем с рождения владеют некоторые женщины. Она не умела по запаху, по наитию, по внутреннему чувству найти лавку с овощами в два раза дешевле, чем в магазине. Не умела договориться с мясником о лучшем куске, чтобы быстро, на любой сковороде приготовить своему мужчине ужин. Она не умела обеспечить быт, даже минимальный. И оставалось только удивляться, откуда в ней, выросшей, насколько знал Владимир, в обычной квартире, без нужды, но и без особого достатка, такое незнание жизни и отсутствие даже минимальных навыков существования в современном мире.

Возможно, на работе Соня проявляла деловую хватку и редкие способности, но пресловутый семейный очаг она бы точно не сохранила. Во время очередной диспансеризации врач сказал Владимиру, что в первобытном обществе его бы давно убили из сострадания – чтобы не мучился от хворей и не мешал охотиться. А Соню наверняка принесли бы в жертву как красивую, но бесполезную в пещере самку. «Александра другая», – в который раз подумал Владимир. Она сумела бы прекрасно устроиться даже на Северном полюсе, как бы случайно прихватив с собой набор для выживания в экстремальных условиях. В небольшой чемодан она могла упаковать и теплые вещи, на случай прохладных вечеров, и легкие, если вдруг наступит жара, причем не сверяясь с прогнозом погоды. У Александры было все: от заранее подготовленных, в мелких купюрах, денег страны пребывания до крема от царапин и спрея от комаров. Она сразу узнавала, где находится ближайший магазин, больница, по какому номеру вызвать такси, куда звонить в случае пожара. И Владимир, конечно, это совершенно не ценил. Все возникало из воздуха – наглаженные рубашки, вода, чистое белье…

Видимо, он снова уснул и проснулся от кошмара, задыхаясь. С трудом заставив себя подняться с дивана, он добрел до холодильника и с надеждой заглянул в пустые внутренности. Что он хотел там увидеть? Рядом на столе лежал провод – холодильник не был даже подключен к сети. Владимир потянулся к часам – уже двенадцать. Неужели он проспал так долго? Когда он в последний раз спал до двенадцати? Никогда. И сейчас он хотел только одного: лечь и снова уснуть. Только под кондиционер. Гостиная, не защищенная глухими ставнями, нагревалась. Соня не додумалась оставить включенным кондиционер и ушла. Владимир оделся в мятые шорты и вышел из дома – жажда мучила так, будто он пробежал марафон по пустыне.

За столиком он увидел свежую, бодрую, невероятно красивую и уже не сильно трезвую Соню и в очередной раз удивился, зачем ему такая красота, такая женщина, так мало подходящая для жизни, для нормальной, спокойной жизни, о которой он так мечтал. Соня не осталась в одиночестве (кто бы сомневался) и сверкала ямочками на щеках. Рядом сидел Макс, который чуть ли не с ложечки кормил ее тортиком.

– Красавица! Удивительная! – то и дело восклицал повар. – Но я, увы, помолвлен.

На соседнем стуле сидел Давид, а Константин нес еще одну бутылку вина.

Соня, увидев Владимира, помахала ему.

– Иди скорее, Константин приготовил блинчики с начинкой! Мы тебе оставили порцию!

Владимир сел и принялся за холодные блины со склизким и малопонятным содержимым. Но Константин налил ему кофе и принес воды, что компенсировало качество пищи. Владимир, как подросток, готов был позавтракать хоть чипсами с мороженым.

– Правда Константин чудесный? – щебетала Соня. – Ты знаешь, он ведь музыкант! Представляешь? Даже уезжал с группой и играл в отелях. Был очень популярным!

– Не сомневаюсь, – Владимир проглотил холодное содержимое блина.

– А еще он прекрасно готовит! Ты знаешь, что он учился в Италии? – Соня чуть ли не падала со стула от восхищения.

– Неужели? – Владимир не без помощи кофе проглотил очередной кусок.

– Да, эти блины он испек по особому рецепту! Он его узнал, когда учился на кулинарных курсах во Франции!

Соня смотрела на Константина так, как будто он пек блины на Луне.

– В Италии, – скромно поправил Константин.

– Ему нужно было еще учиться и учиться, – хмыкнул Макс.

– А давайте выпьем?

Не дождавшись ответа, Константин пошел в бар и принес бутылку виски.

– Ирэна тебя убьет, а заодно и меня, – сказал Макс, подставляя кофейную чашку.

– Не волнуйтесь, – воскликнула Соня, которой очень хотелось участвовать в заговоре. – Я скажу, что это мы заказали! – И подставила свою кофейную чашку.

– И я должен за это платить, – пробормотал под нос Владимир, но его никто не услышал.

Они уже разлили по второй, когда из дома хозяев донесся сдержанный, но явно слышимый крик.

– Помидоры! Мои помидоры! Константин! Ты не закрыл воду?!

Константин подскочил, как ошпаренный, и бросился к дому. Макс скрылся на кухне.

Владимир налил себе виски в кофейную чашку и медленно выпил. Через некоторое время на участке появился Дмитрий.

– Это не я, ну точно не я! – причитал Константин, следуя за Дмитрием.

– Мои помидоры! – сказал Дмитрий, усаживаясь за стол. Константин сбегал за нормальным стаканом и налил ему виски. – Все, они погибли!

Видимо, для него грядка с помидорами имела такое же значение, как шезлонг, который требовал нового слоя лака, для Ирэны.

– Я даже не включал кран! – Константин перепугался не на шутку. – Почему всегда я во всем виноват? Я даже не подходил к твоим помидорам!

– И к моей лодке ты тоже не подходил? Когда катал свою Элину? – Дмитрий выпил виски и налил еще.

– При чем тут Элина? Да, лодку я брал, но к твоим помидорам не подходил! Честное слово!

Константин был похож на школьника, который прогулял урок, придумал объяснение, но его все равно поймали на лжи.