Соперник Цезаря

— Два человека.

— Немного. Ладно, так и быть, за них ничего не возьму. — Пиратский капитан окинул хищным взглядом галеру. — Что в тюках?

— Серийские ткани, доминус, — дрожа, отвечал хозяин.

— Серийские ткани! И ты, старый жадюга, даже не взял с собой приличной охраны! А ну тащите на мой корабль тюки! Живо! Живо! И ты! — Он толкнул Зосима в спину. — Шевелись, если не хочешь подкормить здешних рыбок. И прихватите с собой нашего патриция.

Клодия вмиг перенесли на палубу пиратского корабля. Капитан с обезьяньей ловкостью последовал за ним. Пираты кидали тюки с добычей прямо под ноги своим гребцам. Один из тюков прорвался, и сверкающая, как солнце, ткань расстелилась под ноги темно-коричневым от загара и грязи рабам.

— А мы! Нас! — вопили гребцы на тонущей галере — вода уже заливала скамьи у правого борта.

— Некогда! Да и некуда. Хозяина хватайте, может, за него кто и заплатит. И рулевых. У меня рулевой подох от пьянки в прошлом месяце. Гребцов своих хватает.

— Хоть цепь разомкни, — предложил Клодий. — Они доплывут до берега.

— Глядите, нам попался добрый римлянин! С каких это пор ты заботишься о рабах, волчара? А?

— Я дам тебе еще десять талантов выкупа, клянусь Юпитером.

— Надо же! Еще десять! Да я вижу по твоей наглой роже, что у тебя нет и двух талантов, и все твое богатство — одни долги! Эй! — крикнул он двум чернокожим здоровякам. — Отведите-ка нашего красавчика на корму и держите там, не спуская с него глаз. Он должен мне тридцать талантов.

— Ты не отпустил гребцов! — закричал Клодий.

— Ну и что? Ты обещал мне тридцать талантов — значит, заплатишь тридцать. Гребцы пускай себе идут на дно.

— Освободи их, гиенье отродье!

Клодий с неожиданной ловкостью развернулся — охранники не держали его, но лишь стояли по сторонам — и ударил капитана в челюсть. Удар был такой силы, что пират отлетел к борту. Чернокожие здоровяки тут же скрутили римлянина. Пират медленно поднялся, стер кровь с разбитой губы, подошел к Клодию и смерил его взглядом. Тот отвечал взглядом не менее дерзким.

— Что мне сделать с твоей наглой рожей? А? — спросил пират. — Думаешь, я изуродую эту смазливую морду? Может быть — потом. Пока повышаем цену. За этот удар — еще десять талантов. Итого — сорок.

— Парень хорошо считает, ну прямо Архимед, — пробормотал Полибий.

— Доминус, — застонал Зосим. — Если так будет продолжаться, к утру мы задолжаем этому типу уже сотню талантов.

— Да, сорок талантов, — пробормотал пират. — Но, клянусь Посейдоном, этого мало. Вот что… Я передумал. Надо тебя проучить, чтобы в другой раз не обзывался подлыми кличками. Я не твой раб!

И пират замахнулся. Неведомо, хотел он выполнить угрозу или планировал только попугать надменного пленника. Но Зосим повис на руке пирата:

— Не смей!

Киликиец ударил свободной рукой Зосима, и тот рухнул на палубу. Пират схватил раба за волосы, несколько мгновений рассматривал дерзкого, потом пальцем с острым, кривым ногтем рванул губу — щека лопнула, как парус под ударом ветра, струей брызнула кровь. Пират пнул раба в грудь, и тот опрокинулся на палубу — прямо к ногам своего господина.

— Ты, римлянин, должен мне пятьдесят талантов. Еще десять — за своего раба. Потому как это очень дорогой раб.

VI

Рыбачья лодка весь день шла с острова Крит под парусом. Ветер был попутный, но Зосима это не радовало. Он сидел, скорчившись, на корме, не обращая внимания на то, что две триремы следуют параллельным курсом. Скорее всего, это корабли киликийских пиратов, но хозяева Внутреннего моря не трогают рыбачьи лодки — разбойники ищут добычу покрупнее. Зосим прикрыл глаза и подставил изуродованное лицо лучам солнца. Он мечтал, чтобы лодка плыла и плыла и никогда не достигла бухты, в которой стоят пиратские корабли. О боги, почему вы не можете исполнить это желание? Ну почему?

— Эй, Зосим! — крикнул рыбак. — Трирема-то плывет по наши души. Попытаемся удрать?

Зосим обернулся. Пиратский корабль несся по волнам, разрезая волны. Его таран, размалеванный под хищный оскал зверя, целился в лодчонку.

— Куда ж мы удерем? — пробормотал Зосим — щека еще не зажила, и слова получались невнятные.

Рыбак стал разворачивать посудину, чтобы трирема в самом деле не раскроила ее пополам, а Зосим как зачарованный смотрел на приближающийся корабль. Ну вот, сейчас пираты захватят его в плен. Только не велика достанется им добыча. Потому как у Зосима, кроме нескольких серебряных монет, которые он должен отдать рыбаку за перевозку, ничего нет. Правда, есть еще драгоценный перстень хозяина. Его Зосим возил с собой, чтобы показать царю Птолемею Кипрскому вместе с письмом. Клодий просил у царя деньги в долг, чтобы заплатить выкуп. Птолемей расхохотался и сказал, что может дать Публию Клодию Пульхру два таланта. А более у царя Кипра свободных денег нет.

Теперь Зосим плыл назад с этим ответом, понимая, что везет смерть своему господину.

А трирема все приближалась.

«А может быть, лучше, если она меня утопит?» — подумал Зосим с надеждой.

— Это не пиратский корабль, — сказал рыбак, глядя на трирему из-под руки.

— А чей же?

— Это один из кораблей Помпея. Разве ты не знаешь, что Помпей собрал огромный флот, чтобы разделаться с пиратами?

Теперь и Зосим видел, что корабль не пиратский: на палубе блестели кольчуги и шлемы воинов, вдоль бортов висели римские щиты, возле мачты громоздилась катапульта, а на корме полоскался красный вексиллум. [133]

133

Вексиллум — флаг, прямоугольный кусок ткани на древке.

— О, боги! — простонал Зосим.

— Эй, рыбаки! — крикнул с триремы по-гречески римлянин, перевешиваясь через борт. — В ближайшей бухте прячутся пираты?

— Прячутся! — заорал Зосим, вскакивая и едва не опрокидывая лодку. — Они там! Там! — Он махнул в сторону знакомой бухты.

— Их много?

— Два корабля. На одном восемьдесят бойцов. На другом — семьдесят. Не считая пленных и гребцов. Но гребцы все рабы и закованы. [134]

— Тем лучше.

134

На римских военных кораблях матросы и гребцы набирались из союзников и были свободными людьми.

— Возьми меня на борт! — закричал Зосим. — Я — посланец Публия Клодия Пульхра. Он в плену у пиратов.

— Забирайся!

Зосим швырнул кошелек со всем содержимым рыбаку и велел пришвартоваться к триреме.

VII

Когда римская трирема боднула тараном стоящий на якоре пиратский корабль и легионеры, хватаясь за снасти, стали перепрыгивать через борт, Зосим рванулся следом, но загорелый матрос-родосец схватил раба за тунику.

— Куда! — гаркнул матрос сорванным голосом. — Стой! Вмиг положат дурака.

— Там мой господин! Его могут убить!

— Не волнуйся! Мы уже не первый пиратский корабль захватываем, ни разу пленникам кровь не пустили.

Бой кончился быстро. Пираты побросали оружие и столпились у мачты. Их повязали под радостные крики гребцов. Непонятно было, на что те надеялись, уж не на то ли, что римляне их освободят?

Внезапно на палубу к Зосиму перескочил Полибий.

— Я порвал ему хлебальник — здесь и здесь! — хохотал грек, пальцем рисуя на своем лице улыбку от уха и до уха. Зосим заметил на пальцах у Полибия кровь. — Да будет здорово то, что я трогаю. Прежде чем он сдох, я порвал ему пасть! — Полибий исполнил что-то вроде победной пляски.