Сопряжение. Чернильный маг 2

Тем временем баронесса начала приходить в себя. Не открывая глаз, нащупала лицо, рубец, оставшийся от верёвки и грудь, что сейчас вывалилась из корсета и была прикрыта лишь дорогой тканью покрывала. А потом она поднялась на дрожащих руках и открыла глаза…

Вот только вместо привычной радужки глаза девушки превратились в два пылающих изумруда. Точно таких же, что несколько минут назад я видел в глазах канцлера, и осознание неизбежного вновь сковало грудь.

— А ты не сильно торопился, Чернильный Маг, — томно захихикала баронесса.

— София… — выдохнул отец, подскочив к дочери с желанием помочь ей подняться.

— Папочка… — вызывающе подмигнула ему дочь. — Скажи, зачем ты это сделал?

— Сделал что? — непонимающе произнёс Аарон.

— Убил мою мать! Раздавил ей сердце изменой с этой… — с брезгливостью выплюнула баронесса. — Святой Паладин пригрел змею, и та разрушила нашу семью. А ты… Ты просто двуличный жалкий старик, что прятал малодушие за личные святости. Ты мерзок, ты даже хуже тех полукровок и отступников, с которыми давал клятву бороться! И даже сейчас, когда я решила уйти из жизни, чтобы больше не видеть твоих лживых глаз, ты струсил! Позволил первым встречным незнакомцам осквернить моё тело, раздеть и целовать. Скажи, в своём отчаянии и страхе одиночества ты готов на всё? Да?

— Что ты такое говоришь!!! — залепетала старуха и хлестким подзатыльником осадила свою воспитанницу.

А вот барон смолчал и своим молчанием лишь подтвердил слова дочери.

— Барон, — собрав крохи возвращающихся сил, произнёс я. — Ваша дочь одержима. Как канцлер Бельгер, понимаете? И сейчас её слова отравляет вашу душу. Поэтому извините…

С этими словами я указал Кортру глазами сначала на барона, а затем на дверь. Орк навис над бароном и попытался мягко, но настойчиво оттеснить его, но усилий не потребовалось. Из Святого Паладина будто вынули стержень. Он опустил глаза и, постарев лет на десять, безвольной марионеткой и поплелся за орком.

— Вас это тоже касается, — бесстрастно произнес я, смотря в глаза няньки.

С ней было не так просто. Несмотря на преклонные года, старуха не потеряла стержень, но обрела скверный характер и злой язык. Но Кортр был трезв. Он равнодушно пропускал мимо ушей проклятия и оскорбления. Так что через несколько мгновений в комнате остались только я, Антон и одержимая баронесса.

— Держи ей руки! Крепко! — скомандовал я Сиккарию и обратился к одержимой. — Дай угадаю, тебя зовут похоть? Да?

— А ты догадливый, — облизнув алые губки, проворковала София. — Как там дела у Жадности? Тебе понравился его подарок?

— О чём это она? — тревожно посмотрев на меня, произнес Антон.

— Предыдущий одержимый. Он покончил с собой «повесив» на меня перманентный дебаф. Поэтому, пожалуйста, держи крепче.

— Он не покончил с собой! Мы же джинн, забыл? — замотала прекрасным личиком девушка. — Он просто исполнил твоё желание. Ты хотел чтобы он исчез, и он это сделал, забрав с собой ту силу, которую подарил тебе. И как, нравится чувствовать себя чистым от Жадности? А?

Я скрипнул зубами, придавив одержимую девушку.

— Оу… — с придыханием выдохнула она. — Любишь грубость? Мне нравится!

— Помоги связать, — крикнул я понедельнику, и через полторы минуты девушка уже была распята на кровати.

Подарочки, вроде тех, что преподнес канцлер, мне были совсем не нужны.

— Антон, — ласково прошелестела одержимая. — Скажи, каково это быть всегда на вторых ролях?

Антон вдруг замер, зачарованный над изумрудными глазами баронессы, а на меня вдруг снизошло озарение. Так вот как джинн вербует сторонников! Будит в них самые потаенные страхи пороки и угрызения. Немного вербального воздействия, пробуждение внутренних демонов и желаний, щепотка магии и новая ипостась джинна обретает новое тело.

Сорвав с каретки шёлковый шарф, я без лишней жалости затолкал его в рот Софии.

— Антон, — окликнул я друга, и тот вдруг замотал головой, будто пробуждаясь от морока. — Антон, это воздействие джинна. Ты слышишь?

— Да, — придя в себя, ответил друг, а потом со злостью толкнул девушку. — Слушай, если она одержима, так может придушить её по-тихому? А?

— Нельзя.

Замотал головой я и вкратце пересказал, что произошло с канцлером, а затем и со мной после его смерти.

— Значит, ты больше не сможешь получать опыт и уровни? — неверяще выдохнул друг.

— Сейчас не могу, — не стесняясь лишних ушей, ответил я. — Но Система дала намек на то, что это проклятие можно снять.

— А что с ней будем делать? Если её нельзя убивать, то…

На этот счёт у меня родилась идея и, кивнув на дверь, за которой слышались тихие голоса, я позвал за тобой Антона.

Как и предполагал, нянька наводила шорох и взяла в подкрепление пару солдат, что недвусмысленно держали руки на рукоятке оружия и сверлили Кортра взглядом. Орки, да-да те самые, с кем рыцари Святого Паладина сражались несколько лет назад для представителей альянса. «Придет орчак, достанет свой пчак. Будет резать, убивать, скверных духов призывать…» — гласило начало излюбленной песенки, которой няньки пугали непослушных детей.

И это неудивительно. Война, длившаяся три десятилетия кряду, принесла смерть на каждую улицу. И, несмотря на то, что помимо краснокожих кочевников в ней участвовали ещё и гоблины, дракониды и дроу, основная порция презрения досталась именно клыкастым великанам.

— А вот и насильнички! — взъярилась старая карга. — Пока эта страхолюдина, значица, дверь охраняла. Супостаты баронессу…

— Закрой рот, ведьма, — негромко, но подражающий прошипел я. — Думай, что говоришь, пока я твой язык раскаленными щипцами не вырвал!

Нянька, явно привыкшая к некоторым послаблениям за счёт приближенности к дочери барона, явно не ожидала такого отпора и заткнулась. А я мысленно усмехнулся. Ну да, чем меньше должность, тем больше гонора. Синдром вахтёра, блин.

— И вы, — обратился я уже к солдатам и сержанту. — Впредь, прежде чем хвататься за оружие, думайте на кого собираетесь поднять руку.

Угроза возымела эффект, но только на младший состав. Сержант лишь нахмурил брови, но руку с меча не убрал. Что же, придется продемонстрировать толику своей силы.

Подскочив к сержанту, я перехватил его запястье, не давая выхватить меч, и активировал «Развоплощение рисунка». Пришлось действовать аккуратно, но искусство манипуляции в собственном мире не знало ограничений.

Сначала в пепел превратился меч, который сержант так и не сумел вынуть из ножен. Затем в серые хлопья превратился его наруч. А после кисть руки начала разваливаться, превращаясь в пепел и медленно опадать на грязный каменный пол.

Сержант даже не вскрикнул. Просто заворожено смотрел как развоплощение, точно быстрая гангрена, сантиметр за сантиметром лишает его руки. Когда некроз дошёл до локтя, прервал заклинание. Кажется, именно в этот момент до присутствующих дошло насколько сильным может быть Чернильный Маг. Ужас и паника сковали солдат страхом.