Соули. Девушка из грёз

С уважением и благодарностью

Соули из рода Астир"

Превращая листок в длинношеего почтового журавлика, успокаивала себя тем, что в сравнении с визитом в гостиницу письмо — сущая мелочь. А потом представила, что будет если родители узнают и про тролля, и про кладбище, и про гостиницу — коленки задрожали. Я никогда столь быстро магическую печать не вычерчивала!

Подхватив бумажного журавлика, зажмурилась. Перед мысленным взором возник образ щекастого господина Жаррина, и коленки задрожали сильней. О, Богиня! Не оставь!

С губ сорвалось привычное с детства заклинание. Я ощутила, как нарисованная печать наполняется магией, осторожно вплела в неё образ хозяина гостиницы и выбросила птичку в окно. Журавлик из желтоватой бумаги взмахнул крыльями и, подхваченный попутным ветром, помчался в сторону Вайлеса. Сердце к тому моменту едва не выпрыгивало из груди.

— О, Богиня! Только бы он откликнулся, — беззвучно взмолилась я. — Иначе отец в самом деле убьёт.

Глава 8

Вообще-то, я зареклась появляться на старом городском кладбище. Но, увы, другого места, где можно незаметно встретиться с Райленом, на ум не пришло. Вот и стояли мы с близняшками за ветхим склепом из грубоватого камня, в окружении покосившихся надгробий, под присмотром полуденного солнца. Стояли и ждали.

— Мила, ты правильно место описала? — прошептала я. Нет, на кладбище прохожих не наблюдалось, но говорить в голос было всё-таки страшно. — Может он у какого-нибудь другого склепа ждёт?

Сестрица недовольно скривилась, буркнула:

— Кажется правильно.

Лина тоже на Милу покосилась, словно записка без её участия составлялась и "старшенькая" в самом деле могла напутать. А потом выглянула за угол и пропищала:

— Идёт!

Мила тут же подлетела к сестре, тоже выглянула и взвизгнула от восторга.

— Тише! — шикнула я. — И вообще, вернитесь на место. Немедленно!

Девчонки послушно отступили, но на этом запас благоразумия иссяк…

— Соули, ты помнишь уговор? — поджав губки, спросила Мила. Лина поддержала нахалку хмурым взглядом.

Я тоже поджала губы, и даже кулачок в бок упёрла.

— Уговор? Я никаких обещаний не давала.

— Соули! — возмущённо прошипела "младшенькая". — Соули, он наш!

— Мы его первыми заметили! — вклинилась Мила. — И первыми с ним познакомились!

Не выдержав, возвела глаза к небу. Увы, Богиня если и слышала этот разговор, то вмешиваться явно не собиралась.

— Девочки, вы невыносимы, — прошептала я. — Давайте сперва с тётушкой Тьяной разберёмся, а уже потом шкуру неубитого упыря делить будем?

— Он не упырь! — дружно фыркнули близняшки, а я закатила глаза.

О, Богиня! Пошли этим малолетним дурочкам хоть чуток разума! А мне стойкости, потому что иначе… ох, я даже не знаю, что будет.

Райлен. Нет, он не маг! Он беда, которая нежданно-негаданно на мою голову свалилась. Мало того, что именно из-за него в неприятности вляпались, так он ещё перессорить нас вздумал! Он же прекрасно понял, что анонимку не я отправила, а близняшки, но ответ всё равно на моё имя написал. Причём… причём до того вздорный, что записку пришлось немедленно сжечь!

Скучал он, видите ли, безмерно. Глаза мои, неземные, позабыть не мог. И ради одной благосклонной улыбки целую армию троллей одолеть готов!

А мне из-за этих слов пришлось убеждать близняшек, что с пальца сам собой, от бессонницы и нервов, магический огонёк сорвался, записку подпалил, и поэтому на словах передаю — мол, Райлен готов встретиться и просит сообщить место и время.

Девчонки сперва возмутились — почему это маг не им, а мне о своём решении сообщил, а потом начали подозревать, что записку я не случайно сожгла. И что было в ней… ну то самое — про глаза и троллей. Разобиделись страшно, всю дорогу до кладбища молчали и дулись.

Из мыслей выдернул приятный бархатистый голос…

— Девушки, добрый день.

Ноги резко ослабли, сердце споткнулось, а голова закружилась.

Райлен стоял в каких-то трёх шагах и улыбался той невероятной улыбкой, которая…

О, Богиня! Да какая к троллевой маме улыбка?! У нас же призрак тётушки Тьяны и развороченный саркофаг! И… и… неистовая детская влюблённость близняшек в придачу!

— Госпожа Соули, — брюнет сделал шаг вперёд, потом ещё один… а потом протянул руку и мне пришлось ответить — подать ладошку и позволить запечатлеть на ней поцелуй. Всё по этикету, но…

Мила с Линой шумно втянули воздух и одарили меня жуткими взглядами. Будто это я вписала в свод правил хорошего тона пункт о том, что малолетним девицам руки целовать не положено.

И я уже приготовилась оправдывать девчоночьи странности перед Райленом — всё-таки столь явное неудовольствие крайне неприлично — когда он повернулся к близняшкам и сказал шутливо:

— Девушки, а вам никто не говорил, что когда вы дуетесь, то становитесь похожи на отъевшихся к зиме бурундуков?

О, Богиня! Вот тебе и герцог! Вот тебе и этикет!

На вытянувшихся лицах близняшек читалось недвусмысленное "Что-о-о?!", и я уже испугалась, что сейчас начнётся трансформация, но… маг одарил девчонок улыбкой и желтоглазые нахалки растаяли. Они молчали, но я чётко слышала набивший оскомину вздох — "О, Райлен!".

О, Богиня… Похоже всё гораздо хуже, чем казалось.

— Так что стряслось? — спросил брюнет. Обращался, как ни удивительно, ко мне.

— Призрак.

Думала, маг не поверит и рассмеётся, но Райлен наоборот посерьёзнел.

— Агрессивный?

— Очень.

— Когда появился?

— Сегодня ночью.

— Чего хочет?

Я тяжело вздохнула. Признаваться, что тётушка Тьяна решила восполнить пробелы в нашем образовании, было стыдно. Особенно потому, что некоторым из нас уроки хороших манер действительно нужны. И эти "некоторые" поспешили подтвердить мои мысли…

— Тётушка Тьяна обиделась, что саркофаг с её прахом раскололи, — встряла в разговор Лина.

— Ага, — кивнула Мила. — Обиделась и решила отомстить!