Совершенно несекретно

— А сколько тебе стукнуло? — любопытничаю я.

— У женщины такое не спрашивают! — наставительным тоном произнесла соседка, но тут же призналась: — Двадцать шесть. И вчера нас с моим бывшим, наконец, развели. Так что теперь я — свободная женщина!

— Толя, выручай! — поймал меня Лешнёв в перерыве рабочего дня.

— Цветы — сам купи. Только не жмоться, понял? А вот с подарком — помогу. У меня как раз друг из Греции вернулся… Ты его знаешь — Константин Цзю, Олимпийский чемпион. Так вот, привёз с собой два чемодана подарков. Что-нибудь для тебя выцыганю.

— Я заплачу! — обрадовался Генка моей понятливости. — А то я уже купил набор косметики и теперь переживаю. Вдруг Лена посчитает, что это намёк — мол, она недостаточно красива…

— Я как раз тоже о косметике подумал… Ну, разберёмся.

На Съезде ничего нового, обычная мутотень. Одна радость — не задержат нас сегодня допоздна.

У выхода меня уже ждет Костян. И не один! С ним Витька Артемьев! Блин… ещё плюс один хвост и один подарок Лене.

— Ты уже вернулся из лагеря? — спрашиваю я Витьку. — И как там твоя норвежская красавица?

— Это надо отдельно рассказывать. Кстати, она тебя завтра собирается найти. Поговорить о чём-то важном хочет.

— Так, парни, — делаю я объявление. — Есть предложение! Сейчас — быром в гостиницу, переодеться, освежиться. Потом — в ресторан. Нас позвали. День рождения у моей коллеги по депутатскому цеху. Посидим культурно.

Возражений не поступило.

— Костян, есть что подарить имениннице? — забрасываю я удочку.

— Полчемодана барахла разного. Организаторы нам там, в Афинах, прям кучу валюты в конверте дали. Ох, наш руководитель делегации и гундел потом… А ресторан — это хорошо! — в предвкушении вкусной еды протянул Костя и довольно зажмурился.

Если бы он ещё живот погладил — я бы точно заржал в голос. Мордень у него сейчас была, как у кота, которому пообещали валерьянку и шпроты.

Для Генки — то есть, по факту, для Ленки — мы с Костей выбрали часики. Небольшие, женственные, на циферблате — аккуратное сердечко, по краю греческий орнамент и камушки. Название бренда не сказало нам ровным счётом ничего, но выглядели часы достойно. Особенно на фоне Генкиных прежних планов с косметикой. Мы же с Цзю подарим конфеты.

В ресторан, конечно, немного опоздали. Но зато красиво вошли. Швейцар у входа — солидный дядька с лицом древнегреческого философа — меня явно узнал. Не спросил, к кому. Не ткнул пальцем в приколоченную к двери табличку «мест нет». Просто отступил в сторону, услужливо распахнув перед нами дверь.

— Во даёт… — пробормотал Артёмьев, удивляясь.

— Привыкай, Витя, — усмехнулся я. — Так теперь живём.

— Лена уже сидела за столом — вместе с Генкой… и двумя подругами. Наверное, для нас с Цзю пригласила. А мы втроем завалились!

Знакомимся. Одна — девушка с именем Леся, первый раз в этом теле слышу. Вторая — Ирина. Обе подружки Миндубаевой по университету. С Ириной она даже в общаге жила в одной комнате. Сейчас обе — москвички.

Женский пол смотрит на нас оценивающе.

Ощущаю себя товаром на витрине. Неожиданно Леся заводит беседу с Костей, а Ирина — с Витькой. Леночка, поймав мой взгляд, пожимает плечиками. Мол, сама в шоке, не виновата что тебя прокинули. М-да, два задохлика сделали меня влегкую! Конечно, мои кореша — чемпион и призёр Олимпиады — не задохлики, но габаритами мне заметно уступают. И где ж справедливость?! А ведь я ещё и депутат, да и просто красавец…

Короче, три боксера, три юристки и один бравый воин-интернационалист — вот такая у нас подобралась компания!

На столе полно закуси, а Гена, по всему видно, уже успел накатить, да и девочки, я вижу, полбутылки вина приговорили, так что в коллектив вливаемся легко. Костя рассказывает про Грецию, Витька врёт (я это точно знаю) про то, как прыгал с парашютом. Причём, как он выразился, «с двойным винтом» и «в сложных погодных условиях». Вот откуда у парня такие способности к сочинительству? И ведь девицы верят ему!

Я не слишком расстроен, что остался один — у меня есть Марта. И так виноват перед ней… Ну, почти виноват. Справедливо бы вообще меня изолировать от женского общества. Но справедливости на свете, как известно, нет.

Успели выпить, закусить, как появилось ещё одно действующее лицо. И тут я начинаю верить в справедливость. Прибывшая гостья, которая по логике никому, кроме меня, достаться не может, оказалась стокилограммовой барышней узбекской наружности, возрастом… лет под сорок. Пухляш с узенькими щелочками-глазками на щекастом лице и заметными черными усиками под носом расплылась в приветственной улыбке и пробасила:

— О, какие мальчики!

Она внимательно всех осмотрела и, разумеется, остановила свой взор на мне. Потому как я — единственный без пары — одиноко сидел с краю стола. А ведь тётя ещё и датая! Зашибись! От такой, если что, не отбиться, как от Машули — такая задавит и не заметит!

Глава 24

— Знакомьтесь — моя двоюродная тётя Шахноза Батыровна! — с лёгкой торжественностью голосе произнесла Леночка. — Она тоже прокурор. Работает в Московской прокуратуре.

— Присаживайтесь, Шахноза Батыровна, — успел выдавить я, видя, что гостья берёт курс в моём направлении.

Опередил события, так сказать. Так хоть не совсем гонимым буду выглядеть. Ну и блеснул пониманием, что прокурорские не жалуют слово «садитесь». Как, впрочем, и зеки.

«Что она Батыровна — и так ясно», — обречённо подумал я, пододвигаясь в сторону, так как ледокол с поэтичным именем «Шахноза», не сбавляя хода, уверенно втиснулся между мной и Витькой, слегка придавив последнего к стене.

— Можно просто Шахноза! — заявила тётка, расплываясь в широкой улыбке.

— А это и есть тот батыр, с которым ты меня, Леночка, обещала познакомить?

Дама протянула мне руку. То ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. И то, и другое — страшно. Рука у неё — будь здоров. Такая лапа и раздавить может даже мою, кстати, тоже ни разу не музыкальную руку.

А Ленка… Вот зараза! Заманила, получается, к себе важную родственницу моей особой. Почему важную? Так в таком возрасте уже, наверное, и чин у гостьи немалый. Вообще-то двоюродная тётка — не самая близкая родня, но хрен их знает как там, у узбеков.

— А это твой жених? — неделикатно осведомилась тётя у Лены, кивнув в сторону Лешнёва.

Генка не возразил. Может, не расслышал. А может, надеялся притвориться невидимым, а вот Лена запнулась на полуслове и криво улыбнулась.

— Анатолий, — солидно представился я, и смело схватил бутылку с коньяком, которая стояла до сих пор неоткрытой.

— Виктор, — пискнул слева Артёмьев, но Шахноза даже не повернула головы в его сторону.

— Ты наливай, дружок. Это ведь с моей подачи Леночка прокурором стала! По моим стопам, так сказать, пошла, — сказала прокурорша, дыхнув на меня перегаром, и я понял, что дама уже где-то разогрелась.