Совершенно несекретно

Танцы у нас в общем зале, где уже несколько парочек толкутся под мелодию какой-то незнакомой мне группы. Один медляк тут же сменился другим, а Шахноза вдруг тяжелеет и наваливается мне на плечо. Блин блинский — да она засыпает!

Одновременно радуюсь — ведь я буду избавлен от домогательств, и огорчаюсь — тётка оказалась на удивление приятной собеседницей. Несмотря на специфический внешний вид и не самую утончённую манеру держаться, с ней реально интересно. Умная баба! Без этих занудных нравоучений, на всё имеет свой взгляд, прямолинейная — вещи называет своими именами. К тому же не ханжа.

Вот, например, рассказала, почему Ленка, моя соседка, развелась с мужем. Оказалось, застукала Миндубаева своего благоверного с подругой на каком-то корпоративе. И недолго думая, тут же переспала с его лучшим другом. «В отместку», как выразилась Шахноза. Пикантненько… Вот тебе и Леночка!

Шахноза со мной общалась как с равным, с остальными — покровительственно. Но без хамства. Даже сделала комплимент Лесе — мол, хорошо справилась с неведомым Чиябским делом. В общем время я провел неплохо, и даже пообщался бы с дамой ещё… но только пьёт она много. Впрочем, вес позволяет.

Наши посиделки близятся к финалу. Леся, которая, как выяснилось, вовсе не Леся, а Олеся, изрядно набралась — и минут двадцать назад они с Костяном тихо слиняли в мой гостиничный номер. Так что у него никаких проблем в плане личного общения точно не предвидится.

А вот Витька всё ещё сидит, тормозит. То ли вспоминает про свою норвежскую любовь, то ли просто не знает, с какого бока к Ирине подступиться. А та, уже порядком устав от его нерешительности, смотрит на него всё мрачнее.

С трудом тащу полусонную тетку в нашу випку.

— Тётя Шахноза сказала позвонить по этому телефону, и её заберут, — подала голос Ленка, с трудом оторвавшись от поцелуев с Генкой.

Порывшись в своей записной книжке, она продиктовала номер. И правда — минут через двадцать приехали два молчаливых абрека, оба с Генку ростом, но раза в два шире, и под ручки увели Шахнозу из ресторана. Вот кто всё продумывает наперёд!

Минут через десять решаю свалить и я. Ирина, плюнув на Витьку, предлагает потанцевать уже мне. Но я и так сегодня натанцевался с дамой, чьи габариты превосходили мои раза в два. С меня хватит.

Сразу к себе в номер не пошёл — путь ещё ребята порезвятся. Костя сказал, что побудет у меня до одиннадцати.

Сижу на удобном мягком диване в фойе гостиницы и слушаю, как молодая сотрудница этого заведения выслушивает упрёки от пожилой — наверное, старшей по смене.

— Ты почему в двести шестой люкс не заходишь? Уже третий раз постоялец звонил. Просит постель перестелить. Пролил он на неё что-то.

— Маргарита Петровна, да он пристаёт! Щиплет меня…

— Если постель грязная, всё равно надо менять! В люксах сама знаешь кто живёт. А клиент всегда прав! Ещё одна жалоба — и твоя практика от института будет закончена с соответствующей отметкой!

Молодая, получив втык, обреченно топает к лестнице и поднимается на второй этаж. Иду за девицей следом. Незаметно. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Хотя… я ж подшофе, и трезво оценить, насколько успешно сливаюсь со стенами, не могу.

На втором этаже горничная тянет из подсобки заранее приготовленный пакет с бельём и, понурив голову, стучится в двести шестой.

— Оленька, ну что вы так долго? — дверь распахивается, показав невысокого полноватого мужика в гостиничном халате.

Он масляно оглядел ладную фигурку девушки и посторонился, впуская её в номер.

— Я по вызову. От Маргариты Петровны, — вываливаюсь внаглую за Олей внутрь двухкомнатного люкса.

— Что? Я не вызывал… — запнулся дядя.

Но я его не слушаю.

— Не переживайте. У вас тут проблемы с телефонной линией. Осмотрю проводку — и уйду.

— Телефон работает! Всё нормально! Приходите позже, я сейчас занят! — багровеет дядька.

И есть от чего! Полный джентльменский набор опытного ловеласа на низком журнальном столике: вино, крупная клубника, шоколадные конфеты. Не хватает только презервативов. Но где-то, уверен, и они есть. Два бокала на столике намекают: я тут третий лишний.

Оля смотрит на меня в замешательстве — я в обычной одежде и не похож на сотрудника гостиницы, однако, Маргариту Петровну знаю. Но девушка, я так понял, тут новенькая, поэтому всех в лицо может не знать. Она бросает тоскливый взгляд на накрытый стол и, вжав голову в плечи, шмыгает в спальню.

— Оля у вас всё равно бельё будет менять. Так что не нервничайте… Кушайте клубнику. Откуда она, кстати? Не рановато ли? Я угощусь?

Наблюдаю за дядей, который как рыба хватает воздух ртом, офигевая от моей наглости.

— Да я тебя… Ты вообще знаешь, кто я?! — зашипел он и схватился за телефон.

— Не работает, — сообщаю я буднично, вырывая трубку у него из руки. — Я же говорил…

И это было правдой, поскольку провод я вырвал на глазах у изумленного мужика. Аппарат тихо пискнул и замолчал.

— И, кстати, а ты знаешь, кто я? — спрашиваю, вынимая из внутреннего кармана удостоверение члена Верховного Совета.

Хамло сдувается.

— Я… я не понял?

Резко, без замаха бью дядю под дых.

— Не дай бог ещё раз руки к Оле протянешь, или пожалуешься на неё… Кивни, если понял! — потребовал я, так как скорчившийся от боли мужик ответить голосом не может.

Оля наши разборки, к счастью, не видела. Через пару минут она уже вылетела из спальни, будто случайно зашла не в люкс, а в осиное гнездо. Наверное, рекорд поставила — так быстро постельное бельё тут точно никто не менял! Промелькнув мимо меня, девушка выскочила в коридор, даже не сказав «спасибо».

— Захочешь, что сказать — заходи ко мне в триста пятый! — говорю я на прощанье дяде и покидаю люкс.

Зря я, конечно, номер сказал. Ночью, а точнее — снова под утро, меня разбудил настойчивый стук в дверь. И снова — ногой. Первая мысль — Цзю вернулся. Не улетел или что-то забыл.

Но нет. На пороге стояли двое в штатском… и вчерашний ловелас! Я, конечно, не сильно испугался и уже полез было в карман за своими документами в предвкушении, что мы сейчас будем ксивами меряться, а если не прокатит — кулаками, поскольку вид у мужиков… да, пожалуй, что бандитский… как появилось ещё одно действующее лицо — выспавшаяся, но припухшая лицом Шахноза. Уже не в вечернем платье, а в форме. Прокурорский китель сидел на ней, как влитой, плотно и основательно облегая её массивную фигуру.