Совершенно несекретно

«Дружок» налил. Ну а что делать? С подводной лодки не сбежать! Путь к свободе надёжно перекрыт циклопическими телесами Гюльчитай. Или как там её…

— Долго говорить не буду, долго я только приговоры зачитываю, — тромбоном рассмеялась своей шутке Ленкина родственница. — А вот подарок подарю сразу.

А подарком была золотая цепь с кулончиком из красного камня. Причем именно цепь, а не цепочка! Такая, что любой уважающий себя браток в лихие девяностые за счастье посчитал бы иметь! Толстое, но с изящной витой структурой звеньев, ювелирное изделие внушало уважение.

— Шахноза Батыровна, как красиво! Только вы с вашим замечательным вкусом… — восторженно ахнула Леся и, как мне показалось, слегка переигрывала.

Лесю Шахноза не поправила, хотя та тоже обратилась к ней по отчеству, зато с интересом осмотрев спутника девушки, спросила:

— Узбек?

Леся сразу подалась от Костяна в сторону — мол, если хотите его, — нате, забирайте!

Давай же, Костян, улыбнись дамочке! Вам солдатам всё равно с кем… А Лесю я, так уж и быть, на себя возьму.

Но мой друг, пребывающий в легком ступоре, почему-то бодро соврал:

— Да!

— Шутит он, Костя — кореец, — мстительно сдал я Цзю.

— Ну и как там в Корее? — поинтересовалась Шахноза, лихо опрокинув в себя стопочку коньяка.

— Да я был там всего один раз… на Олимпиаде… Нормально, — выдавил из себя Костя и стал ёрзать пятой точкой по лавке в сторону Леси.

— Ты, Леся, зайди завтра ко мне в приёмную. Подписала я твои материалы, — соизволила обратить внимание на раболепие девушки прокурорша.

Подружка Ленки рассыпалась в благодарностях. Похоже, девица далеко пойдёт с таким пониманием прозы жизни!

— Ну, иди сюда, расскажешь про свою Корею, — скомандовала Шахноза, пальцем поманив Костяна.

Тот замер испуганным сусликом, растерявшись. Ведь грубить женщинам он так и не научился.

— Лучше я расскажу. Что он там мог видеть, кроме ринга? — пришёл я на помощь другу.

Шахноза, очевидно, впервые получив отпор, повернула двухорудийную башню линкора в мою сторону, и словно в прицел непонимающе на меня уставилась. Все в нашей приватной комнатке испуганно затихли. Даже официант, который принёс что-то мясное на подносе.

— Ставь давай! Я что, без закуски пить должен?! — рявкнул я работнику общепита и встретил взгляд Шахнозы своим, вернее батиным, взглядом.

Та уже открыла было рот, собираясь что-то сказать, но наткнувшись на мой, пардон, опять же папин взгляд… моргнула!

— Коньяк, вино? А может, водочки? Грех не выпить за Леночку — такую умницу и красавицу!

Я, не дожидаясь ответа, наливаю по пятьдесят грамм коньяку ей и себе.

Вот так вот и готовлюсь к чемпионату мира. Хотя кто из спортсменов сейчас не бухает? Футболисты так вообще не просыхают. С другой стороны и результаты у них есть. Хотя о чем я? И наша сборная по футболу, и мы с Костей — Олимпийские чемпионы!

— А вы молодец! Я сначала подумала — вы несерьёзный какой-то… — неожиданно ласковым, почти по-домашнему теплым тоном произнесла Шахноза, уважительно переходя на «вы».

Опять вижу удивление в глазах девочек, а моя, вернее Витькина, соседка Ирина даже рот приоткрыла.

— Это я несерьёзный? Да я сам себе в зеркале не улыбаюсь! — процитировал я… да уж и не помню кого.

— Слушайте тост! — громко объявляю, вставая во весь свой немалый рост.

В этой комнате меня мог бы затмить только Генка, но тот сейчас занят: смотрит с обожанием на Леночку, которая надо признать, выглядит сегодня действительно волшебно — куколка, глаз не оторвать.

Я поднял рюмку и начал:

— Один мужик женился. Проходит время, встречает он старого друга. Тот рад:

— Давно не виделись! Может, пивка?

— Нельзя, — вздыхает женатик, — жена не разрешает.

— Ну, может, как раньше — в баньку, в пятницу?

— Нельзя. Жена не разрешает.

— В биллиард? На рыбалку? Ко мне в гости?

— Нельзя. Жена не разрешает.

— Ну ты и женился… Жалеешь, небось?

— Не-а… ЖАЛЕТЬ ТОЖЕ НЕЛЬЗЯ!

— Так вот мой тост: выпьем за то, чтобы ЖАЛЕТЬ было можно! — сказал я, многозначительно глядя на Генку.

Девчонки захохотали так, что аж бокалы на столе зазвенели. Даже официант в дверях заулыбался. В итоге атмосфера, благодаря моим стараниям, стала по-настоящему тёплой и дружеской. Укрощённая Шахноза больше не давила авторитетом на молодёжь и послушно выпивала всё, что я ей наливал.

— Слышал о том, что у нас там происходит? — доверительно наклонилась ко мне Шахноза, по-видимому, уже дойдя до нужной кондиции.

Дальше полился настоящий разговор по душам. Тётка делилась откровениями по-простому, без прокурорских замашек. И про мужчин — и куда настоящие подевались? И про Съезд — мол, одни балагуры там, а не политики… И даже о мировой политике поговорили с ней — обсудили происходящее в Китае, в частности, события на площади Тяньаньмэнь. Кстати, мои — в основном из будущего — знания, похоже, произвели на тётку впечатление.

Затронули и жилищную тему. Недавно прокурорше, наконец, вручили ордер на квартиру, и не где-нибудь, а в престижном районе Москвы. Наличие взрослой замужней дочери и престарелого отца помогли ей получить на всех трехкомнатную. Впрочем, дочка живет с мужем отдельно, а отец остался… — в Коканде.

Повторяю предостережение про будущие волнения, которые могут начаться… да возможно даже завтра, я ведь не помню. Шахноза, уже датая, но не потерявшая прокурорской хватки, неожиданно отрезвела.

— Там первым мой сводный брат… — проговорила она с тревогой в голосе. — Неужели есть опасность какая-то? Я вот не слышала ничего такого, а с ним сегодня только разговаривала. Турок, конечно, много у нас в тех краях… но чтоб погромы? В Фергане и то, вроде, к вечеру вчера всё успокоилось.

— За что купил, за то и продаю, — пожимаю плечами я. — Есть такие разговоры в массах.

— Да откуда ты в курсе? — узбечка смотрит на меня подозрительно.

— Это что, допрос? Сегодня на эту тему с Власовым разговаривал, и ещё с одним генерал-лейтенантом.

Про Власова Шахноза не уточняет. А значит — в курсе, и знает, кто я такой и с кем общаюсь. И, похоже, именно поэтому говорит дальше откровенно:

— Всё можно было ещё в мае решить, когда в Кувасае, в ресторане, турки наших мальчиков оскорбили. С этого всё и началось.

Я молчу. Потому что из будущего помню другую версию. Ту, где всё началось с тарелки клубники, которую кто-то кому-то швырнул. Но моя собеседница лучше знает, наверное.

Несмотря на все неприятности, алкоголь делает своё дело, и вот уже прокурорша, позабывшая про межнациональные стычки (ну а что — не у неё же горит, не у неё болит) тянет меня танцевать. Вообще-то прокурорш тут четыре, но меня тянет самая важная.