Совьетика

Подьезжают солдатские броневики- действительно как по часам, – и мы выходим на улицу. Меня знакомят с Фионой, – молодой матерью родом из Ардойна. Маленькая, круглая, как это водится у католических женщин Белфаста, одетая в спортивный костюм и с ушами и шеей, завешанными золотом, Фиона рассказывает о себе и о своей семье.

– Я переехала сюда из Ардойна, где прожила всю свою жизнь. Обычно всегда

все, что бы они ни затевали проделать с католиками Севера, сначала опробуется

на жителях Ардойна. Так что мне не привыкать. Я думала, что здесь будет

спокойнее- я и переехала-то из-за своих девочек, которые ходили в школу Св.

Креста, ибо мы не смогли больше терпеть лоялистские атаки по дороге в школу

и из школы каждый день. А здесь началось ещё хуже. Почти сразу после начала

нападений на наши дома вместо того, чтобы арестовать лоялистов (ведь здесь

установлено столько полицейских видеокамер, что видеодоказательств вполне

достаточно!), полиция начала обыски наших домов. После того, как один из

мальчишек швырнул в них одним-единственным камнем, который даже не вылетел

за пределы двора. Дети были перепуганы. Пришлось выводить их из дома. А

лоялисты наблюдали за всем этим со смехом со своей стены, сидя на которой,

они снимали нас, выводящих из дома плачущих детей, на видеокамеру. Потом мы

с другими женщинами организовали мирный протест около врачебной практики,

которую нам нельзя больше посещать из-за того, что мы католики. Полиция

налетела на нас с дубинками. Особенно досталось тем, у кого в руках были

камеры. Били всех без разбору – и женщин,и детей. У меня вся грудь была

синяя. А Вы когда-нибудь видели, чтобы полиция не пускала пожарных на

пожар? И обрезала брандспойты, которые мы были вынуждены сами установить

около своих домов?

Около почти каждого дома действительно висят на заборчиках пожарные

брандспойты, спускающиеся к точке, из которой обычно берут воду пожарные.

– А что они говорят пожарным, когда не пускают их к вам?

– Что им угрожает опасность со стороны местных жителей! Это когда наши дома

горят, Вы можете представить себе! То же самое говорят полицейские и работникам "скорой помощи", не пуская их, когда они приезжают к нам по вызову. Но находятся пожарные и медицинские работники, которых не остановить. У них есть чувство долга перед людьми – и они раздвигают полицейские кордоны и едут к нам все равно.

– А брандспойты?

– Периодически полиция срезает их опять и опять. Главное – не позволить им

споровоцировать наших мужчин на драку, ибо именно с этой целью такое и

делается. Недавно у одного из наших мужчин загорелась крыша дома. Он выбежал

и взмолился к полицейским: ну, сделайте же хоть что-нибудь, чтобы это

остановить! Фейерверки и камни с лоялистской стороны продолжали сыпаться , а

полицейские стояли и смотрели на это, сложа руки. Они посмотрели на него и

сказали: мы ничего не можем сделать, ибо насилие происходит с обеих

сторон.

– Ах, вы ничего не может сделать? Тогда что-нибудь сделаю я! – и он

схватился за кирпич и только-только замахнулся им – не в сторону полиции, в

сторону лоялистов, как его арестовали и обвинили в насильственных действиях.

Вот для чего все это делается. А вот и они, голубчики! Точно по времени.., -

и Фиона указывает на противоположную сторону.

Между домами появляется шеренга солдат в полной экипировке, в бронежилетах,

с дубинками, с закрытыми масками лицами, так что видны одни глаза. Их

сопровождает собака – в ботиночках, с удивлением отмечаю я. Это потому, что

на земле здесь так много осколков самого различного происхождения, что она

непременно поранила бы себе лапы. О животных, в отличие от католиков, армия и

полиция заботятся. Солдаты озираются и ходят по чужим дворам походкой Рэмбо.

Наверно, эти пацаны (многим из них всего по 17-18 лет) воображают себя

героями. И совершенной нелепицей выглядит их полная боевая экипировка на фоне играющих детей, женщин с колясками и бабушек и дедушек, сидящих на лавочках у калиток. От кого они прячут лица? Зачем им прятать лица от тех, кого, по их словам, они пришли сюда защищать? И почему они наводят свои автоматы на детей?

Совершенно очевидно по действиям солдат, – достаточно понаблюдать за ними с

полчасика, – что их цель состоит в запугивании местных жителей и ни в чем.

ином. В нагнетании напряженности и стресса до такой степени, чтобы у людей

наконец-то отказали нервы. Лица у солдат закрыты здесь, но открыты на

лоялистской стороне барьера потому, что многие из этих солдат состоят на

службе в UDR (или, как он теперьназывается, Irish Regiment) и являются

местными уроженцами (в подавляющем большинстве протестантами). Иными

словами, родственниками и знакомыми тех, от кого они якобы призваны защищать

жителей Шорт Странда. А "как не порадеть родному человечку?".

Другая местная жительница – Шинид, только недавно впервые ставшая

бабушкой, – проводит для меня "тур по местам боевой славы": мы ходим по

всему Шорт Странду, прямо через солдат, не замечая их присутствия, и она

показывает мне ущерб, нанесенный лоялистскими атаками местным домам.

"Защитничкам" обидно, что их не замечают. Грубить при иностранном журналисте

они не решаются, но как-то все-таки сделать себя замеченными очень хочется.

В одном месте нам советуют "не поскользнуться", в другом солдат говорит:

"Добрый вечер!" Зная, что у местных жителей существует негласная традиция -

не здороваться с оккупационными силами и игнорировать их попытки вступить в

разговор, я молчу. Молчит и Шинид. Мы проходим мимо, а за спиной у нас

раздается смачное причмокивание губами. Я приготовляюсь не заметить и его,

но Шинид не выдерживает и поворачивается к маленькому, ниже её солдату.

Из-под маски и бронежилета видны одни только маленькие ехидные глазки.

– Твой номер?

– У меня нет номера!

– А кто твой начальник?

– Его здесь нет.

– Ты как себя ведешь?

– Я ничего не сделал. Я только сказал "добрый вечер".

– Не надо, я прекрасно слышала, что ты сказал. Не смей разговаровать с нами

подобным образом!

Пристыдив солдата, мы удаляемся.

– Видите, нас бомбят весь день, а они присылают армию для нашей "защиты" на