Советские художественные фильмы. Аннотированный каталог (1968-1969)

Перевод Л.Щипахиной

Худайберды Диванкулиев

Худайберды Диванкулиев окончил филологический факультет ТГУ им. Горького.

Первая книга стихов вышла в год окончания вуза, в 1964 г. Далее Диванкулиев пробует свои силы и в прозе, периодически публикуется в газетах и журналах. Некоторые из рассказов были отмечены премиями на республиканских литературных конкурсах. Диванкулиев, работая в газете "Яш коммунист" главным редактором, увлекся переводами научно-популярных статей. Видимо это и подтолкнуло автора написать научно-фантастическую повесть, которая вышла отдельной книгой в 1978 году под названием "Путешествие в страну крылатых". В 1980 году выходит следующая научно-фантастическая повесть "Туманная планета" и тоже отдельной книгой.

А в 1984 г. увидела свет третья книга фантаста "В поисках живой воды".

Худайберды Диванкулиев — лауреат премии Ленинского комсомола Туркменистана.

ТУМАННАЯ ПЛАНЕТА

(Фантастическая повесть)

1

Его разбудил голос:

— Байрам! Проснись, Байрам!

Он с трудом разлепил веки. И увидел, что рядом нет никого. Потом сообразил, что голос Слейтона звучит из телекса, встал и повернул ручку аппарата. На экране возникло изображение пилота. Вид у него был крайне озабоченный.

— Ну, что шумишь?

— Приняты какие-то новые сигналы.

В тоне пилота явственно прозвучала тревога.

— Ты уверен, что сигнал необычный?

— Вполне!

Байрам прошел к радиорубке, произнес пароль. Дверь каюты бесшумно открылась.

Некоторое время он внимательно слушал сигналы, неведомо откуда поступающие на приборы дешифровки. Их звучание и ритм удивили его.

— Гм, орешек этот очень крепкий, — пробормотал Байрам. — На радиолуч не похож. Тогда что же? Естественное излучение? Или пси-волны?

Он снова и снова анализировал природу сигналов: форма, строгая периодичность, какая-то осмысленность биений, — все наводит на мысль… Неужели контакт? И тут же досадливо прикусил губу: совсем забыл о том, что приемное устройство корабля не может пропускать любые сигналы — так составлена программа, так настроена сложнейшая система фильтров. Аппаратура принимала только земные команды и навигационную информацию, жизненно важную для успеха экспедиции.

Он включил телеканал Слейтона и попросил:

— Скажи, пожалуйста, к какому небесному телу близок сейчас наш "Гагарин"?

— Вчера мы пересекли орбиту Трансплутона, — ответил пилот. — Удалось тебе разгадать природу сигнала?

— Рано еще… — пробормотал Байрам.

— Ты уж постарайся, — насмешливо заметил Слейтон.

— Постараюсь, — с принужденной улыбкой, больше похожей на гримасу досады, ответил Байрам.

Слейтон отключил свой канал.

— Сыграем партию в шахматы? — предложил Слейтон.

Ганс принял предложение. Они уселись за шахматный столик. Врач сказал:

— Если нет зрителей, я не получаю от игры полного наслаждения.

Слейтон усмехнулся и крикнул Патрису:

— Эй, космогеолог! Побудь зрителем у гроссмейстера Ганса. Рисунок закончишь потом.

— Чего тебе приспичило? — проворчал Патрис, показываясь в дверях с кистью в руке. — У меня только разыгралось вдохновение.

Он подсел к игрокам.

— Не злись, — сказал пилот. — Все равно картина останется недописанной.

— Это почему же?

— Байрам придумает всем работу по этому никому ненужному сигналу.

— Почему гы считаешь сигнал ненужным? — поинтересовался Ганс.

— Я не верю, что его послали разумные вещества.

— Ты не веришь в существование иных цивилизаций — так тебя надо понять?

— Да.

— И напрасно, — сказал Патрис. — Вся история, с древних времен, полна ожиданием контакта с иными мирами. Еще во времена Ашшурбанипала мечтали об этом. В прошлом веке иракские археологи раскопали библиотеку царя. В одной клинописной табличке рассказывалось: беркут, зажев в когтях крестьянина, взмыл с ним в небо. Больше они не вернулись.

— Ну и что ты хочешь сказать этим? — язвительно спросил Слейтон. — Сигнал, который мы приняли, отправил именно тот ассириец, улетевший с беркутом?

— Брось паясничать. Просто я сказал то, что еще пять тысячелетий назад люди допускали возможность жизни на иных планетах.

— Досужие вымыслы, — махнул рукой пилот. — Сказочки на сои грядущий.

— По-твоему, и великий Циолковский сочинял сказки? — возразил ему Ганс.

Слейтон отмахнулся, внимательно глядя на шахматную доску. "Однако думает он сейчас вовсе не о шахматах", — отметил про себя Ганс. Как врача и психолога его беспокоили аномалии в поведении пилота. Он вспомнил, что на седьмой день полета за обедом Патрис спросил: "А вдруг мы встретимся в космосе с планетой, обитатели которой окажутся ниже нас по развитию? В чем будет состоять тогда наша миссия?" Ответил Байрам: "Мы должны будем передать им свои знания. Это, разумеется, само собой — при условии, что передача вообще будет возможна". По лицу же Слейтона было видно, что он не согласен.

Кроме того, Гансу казалось, что Слейтон преследует в этом полете какие-то свои цели, хотя перед экипажем корабля стояла только одна цель — звезда Толимак.

Слейтон всегда старался выпятить свое мнение. Если же с ним не соглашались, он раздражался. Порой Гансу казалось, что пилот таит в душе какой-то замысел.

— Ты вот что скажи, — спросил Ганс Слейтона. — Повернешь корабль на новый курс, если будет доказано, что сигнал послан разумным обществом с какой-то планеты?

— Я не верю в его искусственность, а доказательства вы не представите, — отрезал Слейтон.

— Значит, ты не доверяешь анализаторам и Байраму?! — вмешался темпераментный Патрис.

Слейтон помолчал и сделал ход слоном. Он явно уклонялся от ответа. Ганс загнал его короля в тупик.

— Поздравляю, — сдержанно сказал Слейтон и пожал врачу руку. Но Ганс чувствовал, как дрожат пальцы пилота.

— Я отвечу тебе, Патрис! — вдруг начал Слейтон. — Человечество создало тысячи разных приборов. От простейшего телескопа Галилея и инструмента Улугбека до киборга, могущего управлять кораблем, на котором мы летим! Приборы эти верно служили и служат нам. Но анализ их показаний, обобщение и далеко идущие выводы — прерогатива только человека. А человек может ошибиться — пусть это даже сам товарищ Байрам!..

— Извини, конечно, — прервал его Ганс. — Значит, ты сомневаешься в способностях Байрама, так я понял?

Слейтон сверкнул глазами.

— Я сказал лишь то, что я сказал!

Над дверью каюты вспыхнула зеленая лампочка, прозвенел резкий звонок. Байрам давал знать из кабины дешифровки о том, что он закончил свой долгий труд. Слейтон повернул ручку видеоаппарата, и на экране обрисовалось мрачноватое лицо Байрама.

— Что-то не нравится мне его вид, — пробормотал пилот. — Выходит, не совсем приятные новости.