Советские художественные фильмы. Аннотированный каталог (1968-1969)

В машине Патриса хозяйничали инопланетяне. Слейтон плотно завинтил бортовую дверь, задраил люки. "Попались, голубчики".

На своем экране Ганс видел, как Патрис махнул рукой в сторону светодающего локатора и что-то объяснил Слейтону. Пилот отрицательно покачал головой. Патрис оттолкнул роботов, тяжело ступая, сам отправился к локатору. Слейтон окликнул африканца. Патрис даже не повернул головы. Затем прошел еще немного и — упал лицом вниз. Пилот подбежал к нему, поднял на ноги и, почти на руках, внес в свой самолет. Что-то крикнул Патрису и с силой захлопнул дверь. Патрис медленно опустился в кресло летчика, потянулся к пульту.

"Что там происходит? — гадал врач. Через секунду самолет вертикально взмыл в небо, и Ганс все понял.

Через двенадцать минут Патрис уже вводил машину в приемный ангар корабля. У Ганса от радости даже слезы выступили на глазах. У двери ангарного отсека выкрикнул пароль.

Но дверь не открылась.

Ганс повторил пароль. Прошло несколько минут. Потом он услышал из-за двери глухой голос Патриса:

— Я иду в карантинную камеру. После встретимся, поговорим обо всем.

"Конечно, Патрис прав, — упрекнул себя Ганс. — Карантин обязателен для любого, покидавшего корабль хоть на полминуты".

Вернувшись в рубку, он включил канал связи с карантинной камерой. Патрис лежал в специальном кресле, устало раскинув руки. На нем был новый скафандр, а старый, в котором он был на спутнике, валялся на полу. "Зачем он столь поспешно сменил его?" — удивился Ганс.

Патрис, казалось, уснул. Вначале Ганс решил не будить его, Потом интуиция подсказала ему нечто тревожащее, и врач испуганно подумал: "Может, он потерял сознание? Нуждается в помощи?.. Тогда почему…" Он не додумал свою мысль и позвал в видеофон:

— Патрис! Патрис! Что с тобой? Сними скафандр, зачем он тебе здесь? Отдохни как следует.

— Кажется, я уже наотдыхался… — еле слышно выдавил и" себя Патрис. — Дела мои неважные… Когда я сражался с двухголовым субъектом у самолета, он прожег мне скафандр, пришлось пару раз вдохнуть чужой воздух. А он отравлен токсическими веществами… Теперь у меня все горит внутри. Видимо…

— Ну-ну, не нагоняй страху, — торопливо прервал его Ганс. — У нас достаточно всяких противоядий. Сейчас я приду к тебе.

— Ни в коем случае не входи! Скоро вернется Слейтон, он остался с моим самолетом. Так вот, на борту его — все анализы атмосферы спутника. Я просмотрел их. Там много совершенно неизвестных земной науке ядовитых компонентов! Сначала ты их изучи.

— Да, Патрис, — упавшим голосом сказал врач. — А почему Слейтон остался там?

— Я попросил его закончить ремонт светодающего локатора. Он скоро вернется, работы всего на час. Какие вести от Байрама?

Ганс не нашел, что ответить.

Патрис повторил свой вопрос.

— Ничего неизвестно. Как в воду канул. Ни слуху, ни духу, — признался Ганс.

— Мне кажется, — с усилием произнес Патрис, — они не причинят Байраму вреда. Они сами нуждаются в помощи. Плохо лишь то, что с ними нельзя свободно переговариваться. Я общался с ними односторонне. Лингвист переводил мне их фразы, а они моих не понимали.

— А одноголовые — тоже не понимают?

— Не знаю, — сказал Патрис. — С ними я не беседовал.

Наступило молчание. Патрис откинулся, закрыл глаза. А космоврач стал разглядывать поверхность спутника. Белел самолет. У его борта дежурил один из роботов. "Слейтон весьма осторожен, асе предусмотрел, — подумал Ганс. — Его не застанешь врасплох".

В этот миг мощная волна света пронзила туманность. Локатор спутника вновь заработал!

— Молодец, Слейтон, — устало сказал Патрис. — Быстро закончил ремонт.

— Он теперь вернется? Или будет чинить локатор на втором спутнике? — спросил Ганс.

— Он вернется на корабль. Тот локатор ему не под силу. Нужна помощь хозяев, то есть двухголовых, а их перебили.

Ганс снова углубился в наблюдение за спутником. А Патрис почувствовал непомерную слабость во всем организме и склонил голову на мягкую спинку кресла.

Ганс увидел, как от локатора к самолету быстрым шагом идет Слейтон. Вот он сказал роботу пароль, тот пропустил его в самолет. И машина стремительно поднялась вверх.

6

— Значит, все дело в том, что двухголовые хотели поработить вас? — недоверчиво спросил Байрам у вождя, который закончив свой длинный рассказ, молча переминался с ноги на ногу.

— Не только это, добрый пришелец, — ответил вождь, поправляя концом крыла приборчик на головном бивне-отростке.

Байрам гадал, что это за прибор? Какова его функция? Но так и не мог понять. Может, фильтрующий прибор? А что он фильтрует? A-а, наверно, радиоактивную пыль! В таком случае, за себя Байрам мог быть спокоен. Защитный скафандр — вещь надежная.

— Я должен сделать важное признание, — после краткой паузы продолжал вождь. — Виновник конфликта с двухголовыми — я!

Байрам недоверчиво взглянул на вождя: опять самообвинение? Шутит или всерьез?

— Нет, не шучу, — тотчас отдалось в мозгу Байрама. — Я говорю только правду, добрый пришелец. — И вождь взмахнул крылом, словно подчеркивая свое утверждение. — От них-то я не скрою того, что было. — Он повел головой в сторону своих соплеменников, внимательно слушавших разговор. — Они хорошо знают, что во всем случившемся — моя вина! И давно бы уничтожили меня, но… Посмотри на их когти, как ты их называешь. Эти орудия у них послабее, чем у меня. Да и умом они не очень-то блещут.

— Что-то на понял, — отозвался Байрам. — Да, ты значительно превосходишь товарищей ростом, потому, видно, и стал вождем. Но ведь их сотни, тысячи! Объединившись, разве они не справятся с тобой?

— Ты еще мало знаешь секреты нашей жизни, — помолчав, возразил вождь и снова взмахнул крылом. — Вот, например, ответь, добрый пришелец, на такой вопрос: когда ты был несмышленым ребенком в своем яйце, много ли ты имел интеллекта? Сколько ума вложили в твой мозг твои родители, пришелец?

Байрам с недоумением уставился на инопланетянина. Потом ему стало смешно. "Какое яйцо?! У нас совсем иной способ размножения! Если бы ты задал этот вопрос нашему доктору Гансу, он исчерпывающе ответил бы на него. А я, пожалуй, не сумею".

— И не надо, — мысленно сказал вождь. — Я вижу и так: люди, родившие тебя из яйца или как-то иначе, это неважно, были очень умны! Мы же, добрый пришелец, обучаем своих детенышей, когда они дремлют в яйце. Готовя их к выходу в этот неприветливый мир, мы внушаем им: "Сейчас ты увидишь свет. Яйцо перестанет надежно укрывать тебя. У тебя будут враги. Живут они по ту сторону моря, а по эту сторону живем мы. Пока ты будешь расти, мы защитим тебя от врагов. Но повзрослев, ты обязан сражаться с двухголовыми! Как и чем сражаться — мы научим тебя. Как и все мы, ты должен беспрекословно слушаться мудрого вождя. Он тебе — отец и мать! Он — волшебник. Никогда ты не противься его воле, иначе он сурово накажет тебя. Служи ему беззаветно! Согласен ли ты на это?" — спрашиваем мы дремлющего в яйце. И если он согласен, выпускаем его на свет. Если отвечает "нет", тогда он обречен оставаться в яйце. Путь к активной жизни ему закрыт.