Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

225. В ЛЕСУ

А. Решетову

Лесные озера, долины. Бугры и сосняк без конца. К берлогам и норам звериным Тропинки ведут от крыльца. Бери патронташ и двустволку, Потертую сумку и нож, Не встретишь поджарого волка — Лису золотую убьешь. А если, усталый немного, Почувствуешь жажду в груди, На дно комариного лога К ручью по обрыву сойди. И слушай, как щелкают птицы, Напейся воды ледяной, И девушку вспомнив, лисицу Погладь осторожно рукой. 1939

226. ЗАКАЗНИК

Заросший земляничником курган. Таскают хвою муравьи на спинах. Растет и зреет ярая малина. Клыкастый пень Стоит как истукан. Кроты пещеры под корнями роют, И в тишине — до звезд вознесена — О купол неба бьется головою, Не в силах с места тронуться, сосна. По ветру к солнцу медленно летит Пернатых новоселов стая, Но безучастно — с дерева — седая Сова на мир полуденный глядит. Безмолвствую в раздумьи. Очарован Речушкою, что буйствует во рву. …Я счастлив тем, Что я к земле прикован, Что я во всем, Как всё во мне, живу! 1939

227. У ОБРЫВА

Шумят чуть слышно над обрывом ели, Колышутся тенистые леса… Мои надежды снова просветлели, Как над безлюдным долом небеса. Я полюблю какую-то из русых. Но где она, в каком краю живет? Не для нее ли на рябине бусы, Не для нее ли яблоня цветет? И не о ней ли птицы, улетая, Вдруг загрустят, когда она им вслед, На миг про всё на свете забывая, Махнет платком багряным, как рассвет? Шумят чуть слышно ели над обрывом, Стучит пернатый труженик в дупле… И я хочу любить и быть любимым На светлой нашей, солнечной земле! 1939

228. РАЗДУМЬЕ

Над мхом зарастающим тыном Всю ночь — от зари до зари — Багряные гроздья рябины Качаются, как снегири… И в озере плещутся рыбы. А дальше — долина, и в ней — Камней седоватые глыбы Похожи на груды костей. Здесь ветер размашистый жестче, Кричит коршунье на заре. …Опять — осыпаются рощи И шорох листвы на дворе. Что делать мне в пору такую, Податься к кому и куда, Коль друг мой мою дорогую Увел от меня навсегда? Мы все, видно, в жизни нежданно Бываем отвергнуты вдруг… …Опять — листопад и туманы, И выпала книга из рук. <1940>

229. В ПОЛНОЧЬ

Мы у окна, А за окнами — белое Поле, и в поле — метет метель. Видишь, в сугробы звезда полетела И одинокая вздрогнула ель. Где-то умолк колокольчик, — То кони сбились с дороги… О, мне в этот час Хочется взять твои щеки в ладони И никогда Не сводить с тебя глаз! 1940

230. ПРИЗНАНИЕ

Ни песни, ни шума, ни ветра. Взойду на щербатый утес. Отрадно смотреть до рассвета На россыпи млеющих звезд. Мне хочется просто и ясно Признаться кому-то порой, Что я проживу не напрасно, Но буду не понят тобой. Любуясь сиянием лунным, Один поджидая зарю, Я часто и старым и юным В стихах нараспев говорю: Что верю и в счастье и в дружбу, И пусть был отвергнут не раз, В жестокую синюю стужу Больших с поволокою глаз. Они мне — всегда и отныне — Нужнее немеркнущих звезд… Туман. Тишина. По равнине Я тихо иду на утес. 1941

231. РОДИНА

Шумная, Бескрайная, как море, Все твои дороги в Кремль ведут. И в твоих долинах и на взгорьях Труд и доблесть Запросто Живут. Ты такая, Что не сыщешь краше, Хоть всю землю трижды обойди. Ты — как море, Нет, как сердце наше, Вечно с нами, Родина, В груди! <1941>

232. У ПЛЕТНЯ

Ну что же, прощай, И коня вороного Ко мне подведи от плетня, Я скоро вернусь, И у камня седого В долине ты встретишь меня. Никто, моя радость, Тебя не осудит — Ни добрый, ни злой человек, Обнимемся, что ли, Как близкие люди, И будем друзьями навек. Я скоро вернусь, Но зачем ты прикрыла Глаза голубые? Рассвет… Ведь ты же сама И коня напоила, И в гриву вплела горицвет. 1941

233. У МОГИЛЫ БОЙЦОВ

Отдав салют, Товарищей останки Торжественно мы предали земле, И по команде Боевые танки Пошли вперед к сверкающей заре. И я подумал вслух: Не на чужбине — Под сенью звезд далеких и родных Друзья лежат… Когда-нибудь долине Присвоят имя одного из них. 1941

234. «Пусть враг коварен…»

Пусть враг коварен — Это не беда. Преград не знает русская пехота. Блестят штыки, Грохочут поезда, К победе рвутся вымпелы Балтфлота. А в небе, Сделав круг и высоту Набрав, вступают в бой орлы. И сразу Мы слышим сердца учащенный стук, Но действуем — спокойно, По приказу. Мы знаем все, Что нет таких врагов, Чтоб волю русских преклонить и скомкать. Мы — это мы. Да будет наша кровь Такой же чистой и в сердцах потомков. 1941?

235. «Только фара мелькнет в отдаленье…»

Только фара мелькнет в отдаленье Или пуля дум-дум прожужжит — И опять тишина и смятенье Убегающих к югу ракит… Но во тьме, тронув гребень затвора, От души проклинает связист Журавлиную песню мотора И по ветру чуть слышимый свист. Ну а я, прочитав Светлова, Загасив в изголовье свечу, Сплю в походной палатке и снова Лучшей доли себе не хочу… 1941