Советский Орфей

За какие же такие мои заслуги директор меня повысил? За изобретение устройства стабилизации орбит электронов однородных химических элементов в атомах, находящихся в составе молекулы полимерной глины. Да, мы уже два года работали над созданием этого устройства, но что-то я не помню, чтобы оно хотя бы раз заработало. Тем не менее, начальнику нашего отдела видно удалось убедить директора института в положительных результатах прошедших испытаний, а заодно и в огромных перспективах этого изобретения для технологий создания более прочных материалов для лепки декоративных изделий. И по словам начальника, главную роль в этой научной разработке сыграл именно я. Всё это и привело к изменению моей должности и зарплаты: отныне я поднялся на вторую ступень в иерархии ученых нашей страны, чем стал немало гордиться. Лишь почти через год я узнаю о том, что данный вид нашей деятельности был только прикрытием наших основных работ - значительно более важных чем полимерная глина.

Однако столь позитивным моментом действия моего начальника не ограничились. Уже во вторник после работы, в очередной нашей прогулке по городу он провел со мной "разбор полетов" моего первого ПэВэ - перемещения во времени. И начал он так:

– Витя, вчера прошло очередное заседание СИВэТэ - совета изобретателей ВэТэ, на котором мы детально изучили все твои отчеты из прошлого и пришли к такому мнению. Твоя работа в плане проведения интервью признана успешной, хотя не все из них были детальными, да и о личной жизни музыкантов ты почти ничего не выяснил. Но три интервью за неделю - это вполне прилично.

Кроме того, ты собрал для нас достаточно интересный материал о работе служащих разных сфер - и в гостинице, и в полиции, и в концертном зале и даже в ВААП. Я уже давно изучаю жизнь в СССР, но до сих пор не знал, что в гостиницах того времени был так развит секс-сервис, и что там уже были видеосалоны. Не знал я и том, что авторские права в ту эпоху было оформить очень сложно, и уж никак не мог предположить то, что в милиции работали лица с гомосексуальными наклонностями.

Далее: твои творческие инициативы по отношению к музыкантами группы "Эквалайзер" были признаны вполне корректными, а их успех - точнее, ваш общий успех, вполне заслуженным. Некоторый спор у нас вызвал моральный аспект использования чужих песен для создания репертуара коллектива, но в конце концов мы пришли к единому мнению - перенос этих песен в другую временную ветку не нарушает авторские права авторов, живущих в нашей версии реальности, а значит, твои действия в данном вопросе являются вполне законными. То же самое можно сказать и о твоих попытках оформить авторские права на себя, а также о продаже песен музыкантам "Поющих гитар". В другом времени эти песни являются твоим товаром, и значит ты можешь делать с ними всё что угодно.

Далее. Твои сексуальные утехи в гостинице, о которых ты скромно умолчал в своих отчетах, мы тоже считаем вполне приемлемыми, тем более что все свои затраты ты вернул с лихвой. Да и твои нежные отношения с певицей Левицкой мы тоже не порицаем. Однако за сокрытие данной информации мы объявляем тебе первое замечание и надеемся, что впредь ты не будешь допускать подобных недочетов, а за прошедшие действия отчитаешься в малейших подробностях. О прошлом времени мы хотим знать всё, включая работу проституток.

"Ого, - подумал я, - они знают и про это! А ведь я действительно об этом не упоминал в своих отчетах. Значит у них есть и другое средство контроля моих действий в прошлом. Что ж, буду иметь ввиду."

Кроме того, те семь тысяч, которые ты принес в наше время из прошлого, являются незаконным изъятием из советской экономики, потому их необходимо будет вернуть.

Вместе с тем мы признаем и собственные проколы: советский паспорт нами был изготовлен не совсем качественно, что стало причиной весьма неприятного для тебя общения с милицией, за что мы приносим тебе наше коллективное извинение.

Между тем, из этой ситуации ты вышел вполне достойно, даже с учетом твоей готовности к сексуальным действиям с капитаном милиции: своими принципами ты собирался жертвовать ради других людей, ради большого дела - это вполне понятно и допустимо.

В итоге твои действия в этой командировке мы оценили на отлично с минусом, проще говоря - вполне успешными. Теперь неделю можешь отдыхать, в смысле работать в институте, а в следующие выходные мы планируем еще одно ПэВэ, причем в то же историческое время, но с другими целями, о которых мы тебе сообщим непосредственно перед отправкой, если конечно ты согласишься. В общем, мы гордимся тобой, наш местный герой, и надеемся на продолжение нашего сотрудничества в этом направлении.

– Приятно слышать такие теплые слова. Признаться, у меня больше нет желания возвращаться в то время, но о своем окончательном решении я сообщу вам позже. А пока один вопрос: как вы узнали о моих интимных связях с женщинами? Я ведь действительно вам об этом не сообщал.

– Ха! Неужели ты думаешь, что мы бы могли отправить тебя в столь опасное путешествие без нашего постоянного контроля? Конечно нет! Потому мы прикрепили к тебе ВээМ - временной маяк, который постоянно сообщал нам о твоем местоположении. А зная расположение комнат в гостинице и место проживания Левицкой, понять остальное нам уже не составило труда.

– Маяк? И куда-же вы его прикрепили? Зашили в одежду? А если бы я остался без неё?

– Правильный вопрос! С одеждой могло случиться что-угодно, потому мы зашивали маяк не в неё, а тебе под кожу.

– Мне? И когда же вы успели? И почему я этого не помню?

– Потому что на нашей последней пьянке, посвященной Дню защитника Отечества, ты на некоторое время полностью отключился, ну, а мы воспользовались этой возможностью.

– Отключился? Этого я тоже не помню.

– Правильно! То снотворное, которое мы подсыпали тебе в вино, слегка отшибает память, вот ты и не помнишь произошедшее.

– Что? Вы меня отключили и без моего согласия зашили в меня какое-то устройство? И вы считаете это вполне допустимым и моральным?

– Извини, но по условиям нашего эксперимента - то есть, твоего ПэВэ, ты не должен был знать об этом устройстве для того чтобы вести себя максимально естественно.

– Ну и куда же вы его зашили? Что-то я не замечал на своем теле никаких мест вторжения инородных тел.

– Увы! Опять-таки по условиям ПэВэ мы не можем тебе сообщить об этом, чтобы ты его не вынул из себя. И можешь даже не искать - все равно не найдешь.

– Да уж, ваша конспирация поистине не знает границ. Надеюсь, что хоть ВэВэ вы еще не изобрели и не встроили в мой глаз.

– ВэВэ - это что?

– Временная видеокамера, передающая изображение прямо из прошлого.

– Ты прав, пока не изобрели, но мы над этим работаем.

На этом мы и расстались.

* * *

Всю трудовую неделю я вспоминал свои дни в прошлом; многие моменты того путешествия я прокрутил в голове несколько раз, пытаясь тщательно проанализировать свои действия. Чаще всего я вспоминал об ужине с "Поющими гитарами", о репетициях с "Эквалайзером" и, конечно, о наших невероятных выступлениях на сцене. А еще я часто вспоминал свою последнюю ночь в Ленинграде, проведенную с прекрасной певицей и просто человеком - Ольгой. Я вспоминал её сладкие поцелуи, нежные ласки и очень красивое тело, которое в ту ночь полностью принадлежало мне. Но особенно мне запомнилось её пение в ночной тишине при лунном свете и совсем без одежды. В этом было что-то мистическое, мне тогда показалось, что передо мной стоит сам ангел. Лену я тоже иногда вспоминал, но с каждым днем все меньше и меньше. Зато вернуться в прошлое мне хотелось все больше и больше, потому как меня очень волновала судьба музыкантов "Орфея". Что с ними сейчас происходит? Неужели без меня все развалилось? Я был обязан это выяснить и опять им помочь, если они в этом нуждаются. И потому уже в пятницу моё решение было твердым - я отправлюсь туда снова.

Впрочем подобное желание у меня зародилось буквально на следующий день после разговора с начальником. В тот же вечер я начал думать об усилении репертуара "Орфея", а потом всю неделю по вечерам прослушивал старые песни советской и зарубежной эстрады. В итоге отобрал для Ольги песни "Где я?" и "Море грез" группы "Мираж", а для нашего совместного исполнения песню "Liberta" из репертуара итальянцев Альбано и Ромины Пауэр. Слова этой песни были о свободе и совсем не вписывались в тему нашего концерта, потому я написал свои - о вечном поиске любви.