Советский Орфей

– Да, в общем-то ничем особенным: сначала написал отчет о командировке, а потом неделю просидел в конторе за рутинной работой. Но самое главное - выбил новую командировку в ваш город и опять на неделю. А как у вас дела? Надеюсь, держитесь?

– Нормально, бывает и хуже, - ответила она с предельно грустным взглядом.

– Судя по твоему выражению лица - хуже как раз не бывает. У вас серьезные проблемы? Давай, рассказывай сначала и во всех подробностях.

– Что ж, если хочешь услышать печальную историю, то слушай. Эх... На следующий день после нашего расставания я предприняла отчаянную попытку спасти наш ансамбль, то есть тут же стала искать нового Орфея. Для начала я вспомнила все группы нашего города, концерты которых я посмотрела. В них я запомнила лишь трех более-менее приличных вокалистов. Потом я долго искала их телефоны и наконец к ним дозвонилась, предложив им участие в нашем проекте. Двое отказались, но третий согласился попробовать; в итоге уже во вторник он был у нас и мы начали с ним репетиции. Выглядел он довольно симпатично, да и голос у него был неплохой. Однако не было у него ни харизмы, ни драйва. То есть не был он Орфеем и, думаю, никогда им не станет. Тем не менее, мы решили дать с ним пару концертов с надеждой на то, что на сцене он будет более активен. Буквально в среду я договорилась еще с двумя клубами о нашем выступлении и заказала афиши, которые в вчера уже были развешены по городу.

Но именно тогда и началась наша черная полоса. Ближе к вечеру мне позвонили директоры этих клубов и сообщили об отмене наших концертов. Причина - звонок из отдела культуры с требованием отменить наши выступления в связи отсутствием у нас заключения художественного совета. А сегодня утром позвонили директоры тех клубов, в которых мы уже выступили, с требованием оплатить штраф, который им выставил отдел культуры за проведение концертов, не одобренных худ. советом. Оба штрафа были по 500 рублей, и я, как директор нашей группы, была вынуждена была их оплатить. Но и это было не самое грустное: в обед позвонил Васильев и сказал, что уволил меня из ансамбля.

– Уволил? За что?

– За то, что в прошедшие выходные я не болела, как ему сказала, а выступала на нашем концерте. В итоге теперь я - безработная певица. Ни со старым ансамблем не пою, ни с новым.

– Слушай, так в чем проблема? Я уже здесь. Давай сегодня договоримся, завтра с утра пройдем худсовет, а вечером будем выступать.

– Увы, не всё так просто. Я уже звонила Воронину - нашему главному цензору и пыталась с ним договориться, но бесполезно. Причем к ним ездить уже не нужно: аж три члена худсовета были на нашем воскресном концерте и все видели сами. Воронин сказал, что им всем очень понравилось. И все же за то, что мы выступали без предварительного просмотра, он решил нас наказать.

– Чем? Наверно деньги просит?

– Да, ровно тысячу рублей, но у меня уже нет таких денег.

– Это не проблема - у меня есть! Звони прямо сейчас, и мы их тут же ему привезем.

– Хм... и откуда у тебя столько денег? Неужели в "Комсомолке" так много платят?

– Так я же продал десять своих песен! Забыла?

– Ну-да, уже забыла. Но это не всё, что он просит: еще он хочет со мной поужинать.

– Поужинать? А здесь в чем проблема? Просит - так поужинай, или боишься растолстеть?

Я слегка улыбнулся, но Ольга оставалась предельно серьезной.

– Эх, Витя, ты хоть и работаешь журналистом, но с чиновниками культуры похоже не общаешься. А на их языке "поужинать" означает провести с ними вечер, а провести вечер - означает выполнять все их желания, а какие у них желания в отношении молодых и симпатичных женщин ты наверняка понимаешь.

– Ого, как всё круто. Не знал, что коррупция в нашей стране приобрела такие формы. Ну и что ты решила?

– А что бы ты решил на моем месте?

– Ну...
– Я немного задумался.
– Если бы я был обычной женщиной, то пожалуй согласился, а если бы был тобой - то даже не знаю.

– Витя, я хочу определенный ответ - да или нет?

– Хм... Боюсь, что определенный ответ тебе не понравится.

– Понятно. Вот и я так решила - наше творчество важнее мелких развлечений чиновника. Тем более ни я первая - ни я последняя. Например, одна моя знакомая - тоже певица - чтобы пробиться на большую сцену нашего города поужинала с двумя чиновниками культуры, а для того чтобы ездить в зарубежные гастроли и на конкурсы - еще с тремя. Причем с одним из них она ужинает до сих пор, иначе про заграницу ей придется забыть. А мне, чтобы попасть в "Поющие гитары", пришлось поужинать с Васильевым. В общем, в этом городе пробиться в искусстве наверх можно только через ужины.

– Похоже это не только у вас, но и у нас, кое-что я об этом слышал, - произнес я, чтобы немного утешить Ольгу, хотя абсолютно ничего не знал о московских традициях в среде чиновников культуры того времени.
– И поскольку у нас так устроено - то зачем тянуть? Если сегодня с ним поужинаешь, значит завтра мы уже будем на сцене.

– Ты прав. Почти прав, потому что есть еще одна проблема: дело в том, что у этого Воронина не два желания, а три. И осуществить его третье желание будет сложнее всего.

– Три? И какое же третье?

– Он хочет не только деньги и меня, он хочет и тебя.

– Меня? Он что - гомик? Но он же ужинает с женщинами, значит к мужчинам должен быть равнодушен.

– Не факт. В нашей культуре попадаются такие любвеобильные чиновники, что любят сразу и женщин, и мужчин. И похоже Воронин один из них.

– Да уж! Дело принимает весьма пикантный оборот!

Я немного задумался, вопрос для меня был, мягко говоря, весьма непростой, а потом спросил Ольгу:

– А ты бы что сделала на моем месте?

– Я бы подумала.

– А конкретнее?

– Боюсь, что ответ тебе не понравится. И не думай, что ты первый. Например, после прослушки нашей оперы, Воронин пригласил к себе на ужин сначала нашу вокалистку... не буду называть её имя, думаю, ты и сам догадаешься... а потом одного нашего гитариста, и им пришлось с ним ужинать. А иначе, о нашей опере никто бы до сих пор ничего не знал. Я же говорю, у нас все решается только через постель.

– И что, этот гитарист что-нибудь рассказывал об этом ужине?

– Мне ничего, хотя я у него спрашивала дважды, зато вокалистка кое-что рассказала.

– И что же?

– Да в общем-то не много. Говорила, что он заставлял её петь и танцевать обнаженной. Что рисовал её в весьма откровенных позах, а потом имел её в самых разных вариантах. То есть развлекался с ней как со своей игрушкой. Так что ты выбираешь - ужин или похороны нашего коллектива?

Я опять немного задумался. А чтобы сказал по этому поводу мой начальник? Впрочем, о чем я? Он уже сказал - общаться с народом как можно больше, в том числе и с чиновниками. Причем произнес эти слова в форме моего задания. В итоге получается, что два фактора за ужин, и лишь один - мой личный - против. Что ж, придется уступить, дело прежде всего.

– Ужин, - обреченно произнес я.
– Звони этому извращенцу, как-нибудь переживу его забавы. Кроме того, нам сегодня нужно собраться и повторить все песни. Кстати, я сочинил несколько новых, возможно успеем разучить их перед концертом.

Когда мы вышли из кафешки, Ольга позвонила чиновнику из ближайшего автомата. Закончив весьма непродолжительный разговор, она сообщила мне результат:

– Договорилась! Запрет на наши концерты он отменит прямо сейчас, остальное остается в силе: меня он приглашает на ужин сегодня в девять вечера, а тебя в понедельник в это же время. Потому сейчас я еду домой, там обзвоню всех наших музыкантов и соберу их к семи часам, чтобы полностью повторить нашу программу. Ты тоже иди по своим делам, а вечером будь на репетиции. Давай.