Современный чехословацкий детектив

— Пан Матейка хороший художник?

— Конечно, товарищ капитан.

— Похоже, вы не очень любите пана Матейку?

— Да нет. Почему? — удивленно покачал головой доктор Медек, — Вы, наверно, еще не говорили с паном Матейкой. Он весьма интеллигентный и общительный человек. Время от времени заходит ко мне в музей, мы беседуем о картинах, о технике живописи, ищем копии картин. Он выдающийся знаток картинной галереи замка и дал мне много полезных советов и идей.

— Вот как! — заметил Михал Экснер. — Подойдите-ка сюда, взгляните, пан доктор.

Он подвел Медека к незаконченному полотну.

— Вы могли бы определить, когда пан Рамбоусек писал в последний раз?

— Только приблизительно, к сожалению...

— Разумеется, только приблизительно. — Михал Экснер пожал плечами. — В конце концов, это ведь не экспертиза. Просто мне вдруг стало любопытно.

— Если позволите... — Медек подошел к столику с кистями и красками.

— Пожалуйста, берите все, что нужно...

Доктор Медек взял шпатель, тряпочку, скипидар или что-то в этом роде и принялся за дело.

— Вывод будет... крайне приблизительный, товарищ капитан.

— Пускай...

— Синей краске около недели, зеленой тоже, красной, вероятно, несколько меньше. А эти пятна...

— Вот-вот. Собственно, они интересуют меня больше всего.

— Больше двух дней... Но меньше шести...

— А каково ваше мнение в целом, пан доктор?

— О чем, простите?

— Об этом убийстве, — сухо пояснил Экснер. — Об этом убийстве с целью ограбления.

— Мое мнение? Я же не могу развить теорию, не располагая данными. Я ничего об этом не знаю. — Он замолчал, по-прежнему стоя перед картиной с тряпочкой в одной руке и шпателем в другой.

Капитан Экснер прошел к окну, потом к двери и опять назад. И, повернувшись к Медеку спиной, стал смотреть в парк.

— Здесь очень красиво. Чудесно. Я прямо завидую вам, ведь у вас есть возможность ездить сюда каждый год на несколько недель...

— Да. Я сделал тут немало полезного, постепенно, понемногу.

— Сейчас я имею в виду не столько вашу работу, пан доктор...

— Простите? А что же?

— Повторяю, пан доктор, сейчас я имею в виду скорее не работу, а...

— А что же тогда, товарищ капитан?

— Чем вы занимались тут помимоработы?

Доктор Яромир Медек покраснел — то ли от подавленного возмущения, то ли от замешательства. Впрочем, Экснер этого не видел — он продолжал смотреть в окно. Его фраза прозвучала не как вопрос, и он, казалось, не очень и ждал ответа, потому что тотчас продолжил:

— Вы с кем-то здесь общались, разговаривали, ужинали, играли в карты или в шахматы, или...

— Крайне узкий круг людей.

— А вам не приходило в голову, — тихо сказал Экснер и медленно повернулся, — что кто-то из этого узкого круга как раз и...

— ...убил Рамбоусека? — так же тихо докончил доктор Медек, и лысина у него заблестела еще сильнее. Он взглянул на свои руки и положил шпатель и тряпочку на столик. Пригладил усы. — Приходило...

— И что же?

— Дело в том, что ни один человек из этого узкого круга не похож на убийцу и грабителя.

— А как вы себе представляете такого убийцу?

Доктор Медек изумленно раскрыл глаза и покачал головой.

— Только ведь я...

— Вероятно, вы хотите сказать, — прервал его Михал Экснер, — что мне виднее?

— Ведь я... специалист...

— ...в другой области. Вы специалист по живописи, а я по убийствам с целью ограбления.

Доктор Медек хотел улыбнуться, но улыбки не получилось.

— Вы правы, — сказал Экснер. — Допустим. Ну а что делали в субботу вы, пан доктор?

— Это допрос?

— Предварительный, — заверил его капитан Экснер. И пожал плечами. — Такая уж у меня профессия. Что вы делали в субботу после обеда и вечером?

— Я... — Доктор Медек покраснел. — После полудня я ходил купаться,

— Куда?

— На пруд под мельницей, как и...

— С кем? — перебил Экснер.

— С братом и сестрой Муршовыми. Вы же их знаете...

— А потом?

— Мы пошли ужинать в погребок, а потом поехали в «Лесовну».

— На вашей машине?

— Да.

— А оттуда?

— Я полагал, что...

— Что вы полагали?

— Что вас проинформировали.

— Частично, — согласился Экснер. — Как долго вы там были и куда потом поехали?

— Мы были там примерно до одиннадцати-двенадцати, после я отвез брата и сестру Муршовых в Мезиборжи и вернулся к себе, туда, где я снимаю квартиру.

— В котором часу вы пришли домой, то есть в квартиру, которую снимаете?

— Не помню. Наверное, после двенадцати.

— Вас кто-нибудь видел, когда вы возвращались в Опольну? Видели ли вы кого-нибудь?

— Видел ли кто-нибудь меня, не знаю, — ответил доктор Медек. — Сам я, очевидно, кого-то видел, да не обратил на это внимания.

— Я не совсем понял вас.

— Я думаю, — нарочито терпеливо объяснил доктор Медек, — кто-то видел, как я ехал через город. Ну а я следил за дорогой и...

— Достаточно. Стало быть... приблизительно с двенадцати у вас алиби?

— А зачем мне алиби?

— Как зачем? — преувеличенно любезно спросил капитан Экснер. — Ни ваша вина, ни ваша невиновность не доказаны. У кого вы живете?

— У пани Шустровой, учительницы из музыкальной школы, вдовы здешнего аптекаря. Это чуть ниже площади, налево. Практически сразу за французским парком.

— Может, она слышала, как вы пришли...

— Может быть. Но в ее окнах было темно.