Современный чехословацкий детектив

— Я думал, это пан Рамбоусек, — сказал Мартин Калаб. — Только потом, когда мы узнали, что случилось, что с ним произошло... Нам пришло в голову...

— А почему вы не отправились к поручику Шлайнеру, когда это пришло вам в голову?

— Мы боялись, — ответила она. — Потому что поручик Шлайнер дружит с моим папой, а папа не знает...

— Чего не знает?

— Что я поздно прихожу домой. Мы живем на первом этаже. Я с вечера закрываюсь в комнате, говорю, что боюсь.

Капитан Экснер взглянул на Мартина Калаба.

Тот кивнул с серьезным видом.

90

— Ну, и когда же мы подведем итоги? — деловито спросил сидевший за обеденным столом поручик Беранек, едва в окне показалась голова капитана Экснера.

Экснер, вздрогнув от неожиданности, прижался к стене и ухватился за подоконник.

— Черт возьми! — пробормотал он вполголоса. — Ведь подо мной три метра.

— Я, между прочим, пью пиво и ничем тебе не мешаю, — заметил Беранек.

Капитан Экснер только безнадежно мотнул годовой и влез в комнату. Потом высунулся из окна.

— Спасибо. Лестницу отнесите на место. Не бойтесь. Все останется между нами. Спокойной ночи, — Он оправил одежду и пошел к умывальнику сполоснуть руки. — Итоги подведем часиков в девять-десять, — сказал он Беранеку,

— А где?

— По-моему, здесь, место вполне подходящее.

— А кто будет подводить эти итоги?

— Только мы трое. Влчек проснулся?

— Вот он обрадуется, увидев тебя.

— Ну, тогда пойди скажи ему. — Экснер огляделся по сторонам.

— Что ты ищешь?

— Клочок бумаги и карандаш.

Поручик Беранек, не торопясь, полез в нагрудный карман и достал свой черный блокнот. Вырвал из него чистый лист (предварительно убедившись, действительно ли на нем нет пометок), из второго нагрудного кармана извлек две шариковые ручки.

— Какую тебе — зеленую или синюю?

— Синюю.

— Бери зеленую. Она лучше пишет.

— Смотри. — Капитан Экснер подтянул брюки, стал коленями на стул, оперся локтями о столешницу и наклонился с бумажкой к Беранеку. — Вот лестница с внутреннего двора, — рисовал он. — Это внутренний двор, лестничные площадки, первая, вторая, тут лестница разветвляется, здесь сходится, а здесь ее конец.

— Интересно, — заметил Беранек. — Весьма. А дальше что?

— Скажешь Влчеку, — капитан Экснер обвел низ лестницы на своем не очень искусном чертеже неровным овалом, — пусть он здесь все основательно осмотрит. И особенно вот здесь. — Он нарисовал кружок в том месте, которое изображало конец перил. — До наступления темноты. Два раза шел дождь, — вздохнул он. — И все же чем черт не шутит...

91

Без нескольких минут восемь капитан Экснер заглянул в запасник.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он. — Я и не предполагал, что здесь такое общество...

— Что вам угодно, товарищ капитан? — вскочил доктор Медек.

Экснер мягко покачал головой: дескать, ничего ему не угодно — и едва заметным жестом успокоил Медека. Потом перевел взгляд на Лиду Муршову и поманил ее пальцем.

Она встала и поплыла к дверям. В этот день она облачилась в длинную джинсовую юбку, слегка тесноватую в бедрах.

Доктор Медек проглотил слюну.

Капитан Экснер учтиво поклонился, кивнул Эриху Муршу, посторонился, пропуская тесноватую юбку в коридор, и закрыл двери.

Она поцеловала его.

— Тебе очень идет, — похвалил он. — Но у меня не будет для тебя времени. Только для Эриха,

— Только для Эриха?

— Мне надо с ним потолковать.

— У тебя вообще не будет времени?

Он беспомощно пожал плечами.

— Если б я знал!.. Милая Лида...

— Милый Михал, — проворковала она, — поговори с Эрихом. В таком случае я посвящу свой свободный вечер доктору Медеку.

— Завидую тебе, — заметил он кротко, с насмешливой серьезностью. — Мне такое счастье не улыбнется. Где ты будешь ночевать?

— Дома, милый. — Она приподнялась на цыпочки, очень ловко чмокнула его, протянула руку назад, чтобы открыть дверь, и, все еще стоя на цыпочках, позвала: — Эрих, Михал хочет с тобой поговорить! Спокойной ночи, Михал...

Она повернулась и поплыла через запасник в этой своей явно тесной в бедрах юбке.

92

Они сели на широкий парапет балюстрады напротив окна на лестницу. Оттуда был виден внутренний двор и все лоджии.

— Такие вот дела, — невольно вырвалось у капитана Экснера.

— Да, она чертовка, — согласился Эрих, — но зла долго не держит.

— Лида рассказала мне, как вы провели субботу... О двух журналистах. О Рамбоусеке, как он обычно сидел в «Лесовне». Мне хотелось бы, чтобы и вы тоже вспомнили тот день.

— Это мог сделать кто угодно. И я, и Лида. Вы слишком доверяете нам. Поистине.

— Ваша порядочность всем известна, Эрих, в том числе и мне.

— Расплывчатые понятия, мало точности, — сухо заметил Эрих Мурш.

— И в точных науках бывает риск... Послушайте, сколько вы уже работаете здесь?

— Месяц. И пробуду еще неделю.

— А в прошлом году?

— Около месяца.

— Выходит, вы многих тут знаете. Где вы живете?

— В запаснике.

— Привидений не боитесь?

— Поначалу. Обычно мы несколько дней привыкаем друг к другу.

— А кто, по-вашему, мог убить Рамбоусека?

— Тогда я не додумался, кто мог убить моего тронутого дядюшку. А сейчас... — Он покачал головой. — Из замка никто. Никто из его знакомых. Не то чтобы они его любили, но...

— Коларж?

— Коларж дурень. Но не убийца. Со злости он мог бы треснуть Рамбоусека по голове. В запале, во время ссоры.