Современный чехословацкий детектив

— Все работы, которые были внизу, — картины, скульптуры... все уничтожено.

— Уничтожено?

— Да. Не украдено, а уничтожено. Облито краской, разрезано, порвано. И так далее.

— Сумасшедший? Маньяк?

Михал Экснер пожал плечами.

— Я ведь знаю этих людей поверхностно. Встречаю их иногда по пути, здороваюсь. Иногда сидим болтаем о том о сем. Никаких глубин. Никаких исповедей.

— Но сплетни...

Эрих Мурш тихо рассмеялся.

— Я знаю, вы любитель сплетен. Слушайте, ну зачем я стану вам советы давать? Если маньяк, то это мог быть кто угодно. Я, например.

— Опять вы за свое!

— Ну хорошо, — махнул рукой Эрих. — Тогда — доктор Медек, Калаб, его жена, их сын. Парень с весьма глубокой и сложной психикой, хоть никто этого и не подозревает. Матейка, доктор Чернох. О них вы уже слышали.

— Слышал. Обо всех понемногу.

— Дам вам один совет. Поговорите с паном Матейкой. С художником. Мне кажется, он великолепно относился к Рамбоусеку. Правда, посмеивался над ним, но беззлобно. Он человек достойный, здешний уроженец, интеллигентен, хорошо разбирается в тонкостях местной обстановки.

— Хорошо. Полагаю, все закончится еще до вашего отъезда.

— Надеюсь, — хмуро ответил Эрих Мурш, — что это кончится после моего отъезда.

93

Надпоручик Влчек задержался. Трубку он уже набил и теперь пытался ее раскурить. Поздоровавшись с Экснером, он сказал:

— Я было подумал, что мы будем только переписываться. — Влчек ухмыльнулся и выпустил дым. — Приятные здесь места. Прежде чем начнем... — Он закашлялся.

Экснер и Беранек страдальчески переглянулись.

— Прежде чем начнем, — надпоручик Влчек высморкался и положил трубку на стол, — я бы хотел отметить, что насчет лестницы, капитан, идея была недурна. Под перилами есть место, где и после дождя сухо. Там обнаружены какие-то пятна. Наверное, кровь. Я взял образцы и уже отослал в Прагу.

— Отлично, — сказал капитан Экснер и взглянул на Беранека. — Ну что, подведем итоги?

Беранек с серьезной миной раскрыл блокнот.

— Мы на редкость сыгранный коллектив, — довольно заметил он. — Итак: имена и обстоятельства вам обоим известны. Даты тоже. Напомню только час. Высказывалось предположение, что смерть Рамбоусека наступила в ночь с субботы на воскресенье. Вскрытие подтвердило, что: во-первых, это могло произойти около полуночи, скорее раньше, чем позже; во-вторых, причиной смерти были раны от ударов топором по голове. Орудие преступления найдено поручиком Шлайнером. Было нанесено два удара. Один сзади в затылок. Он и явился непосредственной причиной смерти. Второй — в темя. Тогда потерпевший уже лежал на земле. И был мертв.

— Удар для гарантии, — вставил Влчек.

— Точно, — кивнул Беранек. — А грот ты осматривал?

— Видел, — ответил Влчек. — Только что, когда мы облазили все под лестницей.

— Обстоятельства обнаружения потерпевшего...

— Не сейчас, — прервал Экснер. — Как же он это сделал? Ты думал?

— Разумеется, хотя мне и далеко до тебя по части ума и проницательности. Там у дороги есть бук. Убийца, как это ни странно, ждал за буком. Кстати, бук растет между двумя елями. Нанеся удар, он оттащил потерпевшего на несколько шагов вверх по склону и над самым гротом столкнул вниз, после чего спустился и втащил потерпевшего внутрь.

Экснер взглянул на Влчека. Тот кивнул.

— Да, но не кажется ли вам, что это крайне рискованно? Вся операция должна была занять минут десять-пятнадцать. По дороге ходят люди. А следы! Представляете, как бы там все выглядело, если бы ночью не прошел дождь?

— Да, представляем, — ответил надпоручик Влчек сухо. — Как на бойне. Преступник, вероятно, и не стремился скрыть следы. — Он обвел жестом комнату Рамбоусека, в которой они сидели. — Вот доказательство. Дождь помог ему случайно.

— И еще, если позволите, — вежливо перебил поручик Беранек. — У тебя, Михал, было не очень много времени, а я несколько часов сидел у той лестницы. По тропинке, где это произошло, ходят мало, поскольку она ведет к лестнице, огибает ее и снова вливается в главную дорогу. Это ответвление, обходной путь. Ну кому взбредет в голову идти по ней вечером? Если кто возвращается из «Лесовны» в Опольну, то, понятное дело, идет низом, напрямик вдоль ручья.

— Итак, — капитан Экснер принялся загибать пальцы, — убийца ждал Рамбоусека, заведомо зная, что он ходит домой именно здесь. Он знал его привычные маршруты. Можно продолжать?

— Можно, — согласился Беранек.

— Итак, преступник спрятал тело, забрав не только кошелек и документы, но и ключ. Орудие преступления он унес с собой. Предполагаю, что сперва он оставил топор у лестницы. Потом пошел в квартиру, где мы теперь сидим, взял деньги, если они здесь были — а надо полагать, они действительно были, — и совершил следующее преступление: устроил тут разгром. Мотив?

— Неясен. Пока неясен, — вставил Влчек. — Но об этом поздней. Продолжай...

— Затем убийца вернулся в парк, забрал топор и пошел домой. Дома он положил орудие преступления на обычное место, где его впоследствии нашел поручик Шлайнер, и лег спать. Он был по обыкновению выпивши и воскресенье проспал. А в понедельник вышел на работу.

— А топорик, — кивнул поручик Беранек, — лежал себе и лежал. И никто не обращал на него внимания.

— Допустим, — сказал Экснер.

— И вот здесь самое слабое место нашей версии, — Надпоручик Влчек потянулся за трубкой, нахмурился. — Михал, у тебя нет сигареты? Есть? Спасибо. — Он закурил. — Именно здесь наша версия теряет смысл и логику, Меня это не убеждает.

— Ты не одинок, — сказал Беранек, — Только вот не слишком ли капитан пытался нас убедить?

— Нет, — возразил Экснер. — Я всего лишь беспристрастно изложил факты.

— Я бы спокойно отпустил этого Коларжа, — заметил Влчек. — Это напрашивается само собой,

— Не надо торопиться, — решил Экснер. — Пусть отдохнет от пьянки и от жены, а его жена, или сожительница, отдохнет от него. Я скажу надпоручику Чарде, чтобы он переговорил с прокурором. Речь идет о нескольких днях.