"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Конечно. Поднимись ко мне завтра, когда приведешь сына.

– Так и сделаю. Впрочем, это чистая формальность…

У меня закралось нехорошее подозрение. Разводы, скрининг на рак кишечника и смертные казни – это тоже чистые формальности.

Дома я заново просмотрел документы Бориса – как его адвокат, большую их часть я держал у себя, – чтобы обнаружить другие возможные связи между ним и Куртом. Но ничего не обнаружил. Курт фигурировал только в договоре аренды коммерческой недвижимости своей компании по прокату электросамокатов.

В любом случае я должен был рассказать Саше об этой связи. Детский сад к этому времени уже закрылся. Я позвонил Саше:

– Можешь меня выслушать хоть вполуха?

– Если честно, даже четырьмя целыми.

– Ты о чем?

– Ну… Только что звонил Вальтер. План по взаимному отрезанию ушей пошел немного наперекосяк.

– Насколько немного?

– Наверно, нам надо самим посмотреть.

Резиденция фирмы Вальтера располагалась в неприметном здании неизвестного назначения на окраине города, примерно в двадцати минутах езды от детского сада. Мы с Сашей отправились туда на моем «дефендере». За нами следовали телохранители. По дороге я рассказал Саше об обеде с Куртом. Так же как и я, Саша не знал, зачем Курту заставлять нас увечить Бориса. В любом случае было непонятно, в чем причина ненависти Курта к нам или к Борису.

Вальтер лично встретил нас в подземном гараже. Выглядел он слегка озадаченным.

– Парни, я не понимаю, зачем мы на самом деле повязали этих мальчиков в парке. Мне-то без разницы – мои люди просто повеселились, наводя порядок. И я понятия не имею, случаен ли тот факт, что двое из этих лузеров с детской площадки – из семьи Хольгерсон. И мне без разницы, потому что эти типы в комнате для допросов – довольно-таки мерзкие придурки. Еще меньше я понимаю, почему одному из них надо отрезать ухо. Правда, мне и это без разницы, потому что подход к решению данной проблемы я счел очень креативным. Заставить типов, которые околачивались с наркотой на детской площадке, употребить их же дурь – это прямо-таки освежает.

Мой внутренний ребенок радовался такой оценке его подхода к решению проблемы. И отношению Вальтера к наркотикам на детских площадках.

– Во всяком случае, когда речь идет о чужих дилерах, а детская площадка на нашей территории, – очень по-деловому продолжил Вальтер, отчасти утратив симпатию к себе, только что зародившуюся у моего внутреннего ребенка.

– Только вот, к сожалению… – заключил Вальтер, – и поэтому я хотел, чтобы вы заехали лично, – к сожалению, эта задумка с потреблением собственной наркоты сработала не совсем так, как мы ожидали.

Что бы и как бы там ни сработало, один момент Вальтер мне своей речью уже прояснил: он был тот еще хитрец. Как и все офицеры драгановского клана. По крайней мере, те, что еще были живы. Я осознал, что нам следует как можно скорее сказать ему, чтобы он отозвал телохранителей. И притом до того, как сотрудники Вальтера смогут, основываясь на собственных наблюдениях, ответить на его законные критические вопросы по поводу смысла всего этого действа.

Впрочем, здесь и сейчас я не ставил себе задачу за несколько минут приобщить Вальтера к тому, что я узнал за несколько недель работы с моим внутренним ребенком.

Вместо этого я попытался осознанно отнестись к заботам Вальтера и с полным пониманием разделить их.

– Вальтер, я благодарен тебе и твоим ребятам за нашу охрану в эти два дня. Я точно так же, как и ты, удивлен результатами. Если бы это не было распоряжением Драгана, я бы тоже усомнился по каждому отдельному пункту. Но Драган видит в Хольгерсонах угрозу. И он хочет ответить на нее своей угрозой. Путем отрезания уха. Чтобы поставить Хольгерсонов на место. Ты ведь знаешь Драгана, и тебе известно, каким он может быть жестоким. Чем быстрее Хольгерсоны поймут, что они должны отыграть назад, тем быстрее мы покончим с этим вопросом. Так что это дело с ухом служит исключительно для того, чтобы избежать эскалации насилия. Так считает Драган.

Еще полгода назад Драган, с его иррациональным поведением и склонностью к эскалации насилия, игнорировал желания моего внутреннего ребенка. Как я понял с тех пор, он был уничтожен в том числе и из-за этого. Мною. Не прошло и шести месяцев, как его поведение и взгляды радикально изменились – таким образом, чтобы послужить предлогом и оправданием для действий моего внутреннего ребенка. Характер человека может очень даже измениться после смерти. Что в данном случае играло мне на руку.

– Но, – продолжал я, – мы ведь собрались здесь определенно не для того, чтобы обсуждать смысл распоряжений Драгана. Как мы знаем, это пустое. Итак, что пошло не так в нашем плане?

– Идемте со мной.

Вальтер повел нас через пожарный выход в подвальный этаж своего главного офиса. Двое охранников остались в подземном гараже. В конце прохода располагалось звукоизолированное помещение для допросов. Перед ним была комната наблюдения с односторонним зеркальным стеклом. Нас привели в эту комнату, там стояли еще два сотрудника охранной фирмы. Вместе с ними мы посмотрели через большое окно размером два на три метра в так называемую переговорную.

В центре помещения стоял прямоугольный стол, за которым могли бы с удобством пообедать четыре персоны. Но за столом сидели только две персоны. Каждый на своем торце стола. «Сидели» – не совсем верное описание. Действительно, задницами они сидели на стульях и как бы что-то ели. Правда, не ртом. У того и другого торс лежал на столешнице. Предплечья были зафиксированы на столе скотчем. Торсы тоже. И головы были зафиксированы на столешнице клейкой лентой – так, что одна щека касалась стола, а нос как бы неподвижно завис в воздухе всего в паре сантиметров от поверхности.

Рты у них тоже были заклеены. На столе рядом с каждым носом лежали пластмассовые прищепки для белья.

У того и у другого на верхней губе, точнее, на клейкой ленте виднелись отчетливые следы белого порошка. Маленькие горки этого порошка были насыпаны под носом. Оба парня не шевелились. У того, что слева, был однозначно припухший глаз. У того, что справа, – вроде бы разбитая нижняя губа.

Впрочем, главное сходство между ними нельзя было не заметить: оба были мертвы.

Опять два покойника.

И все потому, что я повелся на идею моего внутреннего ребенка.

На какие-то минуты мои мозг и сердце утратили согласованность между собой. В то время как сердце разогналось, будто на холостом ходу, и исступленно колотилось, мозг был абсолютно спокоен. Я попытался не впадать в панику из-за двух новых трупов, а разглядеть в этой ситуации что-нибудь позитивное.

Эти два Хольгерсона больше ничего никому не расскажут.

Мне не придется больше ломать голову, как поступить с ними в будущем.

Эти два Хольгерсона не окажут сопротивления, когда дело дойдет до отрезания уха.

Вальтер никогда не узнает, что эти два господина лишь по чистой случайности оказались в парке возле моего дома.

В общем, позитивного было довольно много. Неистовое сердцебиение у меня замедлилось до нормального ритма.

Пока эти мысли проносились в голове, я молча и с непроницаемым лицом смотрел через стекло. Саша первым нарушил тишину.

– Славная картина, – обратился он к Вальтеру и обоим его сотрудникам.