"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
30. Раздражение
Креативность вашего внутреннего ребенка может растревожить других людей. Впрочем, так было и с изобретением колеса.
– Ничего себе. – Саша явно был впечатлен. – Этому учат адвокатов?
– Нет, это из справочников. Долгая история. Ты смог бы написать соответствующее письмо Вальтеру?
– Почему бы нам просто не поехать прямо к Вальтеру?
– Я договорился сейчас пообедать с возможным клиентом.
– С
– С братом Лауры.
– Лауры?
– Лаура Фрилинг. Мать Макса. Моя заместительница в родительском комитете группы «Немо».
– Симпатичная врачиха? Ты подбираешься к брату, чтобы заполучить сестру?
Я не хотел втягивать Сашу в мой супружеский кризис.
– Чисто профессиональный интерес. Новый клиент, – увильнул я.
– Я думал, ты не берешь новых клиентов. К тому же такого законченного идиота, – сказал Саша.
Очевидно, мой внутренний ребенок был не одинок в своем сомнении по поводу этого нового клиента.
– Ты что, знаешь этого Курта?
– Ясное дело. Он раз в неделю забирает Макса. И регулярно опаздывает. И иногда приезжает на своем дурацком электросамокате. На позапрошлой неделе он явился через час после закрытия детского сада. И как-то так глупо получилось, но никто не заметил, что Макса еще не забрали. Наверно, он спрятался, когда воспитательницы уходили. Макс мог делать что угодно. Пока этот Курт не позвонил ко мне. Хорошо, что я тут живу.
Начиная с позапрошлой недели Макс рассказывал о Губном монстре, о чем я в последние полчаса вообще позабыл в пылу дискуссии об ушах. Позапрошлая неделя. Когда Борис слышал в подвале детский свист. Я рассказал Саше, что, видимо, это Лаурин сын Макс первым нанес визит Борису в подвале.
– У Макса была возможность в пределах того часа сходить в подвал? – спросил я.
Саша задумался:
– Не могу сказать. Но… это не исключено. Дверь в детский сад не была заперта. Дверь в подвал тоже. Ведь кроме нас, тут никто не живет. Когда этот брат ко мне позвонил, мы обнаружили, что Макс в полном одиночестве играет в группе «Немо». Где он был после ухода воспитательниц и до этого момента, не могу сказать.
– Курт об этом знает?
– Этого опять же я не знаю. – Саша пожал плечами. – Но этот парень кажется мне абсолютно несерьезным. Может, и неплохая идея – прощупать его на предмет истории с Губным монстром. Я имею в виду, сестра выглядит круто, но настолько ли круто, что ты хочешь иметь брата в клиентах? Ну, ты взрослый человек, в конце концов.
Вот бы и Катарина была столь же толерантной. Во всяком случае, теперь я знал, что Курта следует очень пристально рассмотреть с очень многих точек зрения.
Мы уже находились на нашей улице, когда под конец разговора решили бегло обсудить результаты наших поисков связей между детским садом и Борисом. Результаты были более чем скромные.
Я составил список, Саша тоже.
Со стороны драгановского клана отношение к детскому саду имели два офицера. У сестры Вальтера, который нас уже охранял, сын был записан в детский сад «Как рыбка в воде». И новая подружка Станислава, драгановского офицера, водила свою дочку в группу «Флиппер». Но ни у того, ни у другого не было никакого мотива мстить Борису, Саше или мне. Они не имели ни сведений о Борисе в подвале, ни интереса нам навредить.
Что касается «цивильных» родителей, то о тесной связи Саши и меня с мафиозным кланом определенно знали двое: Петер
Эгманн, комиссар, и господин Бройер, глава строительного управления. Еще троим родителям мы предоставили места в детском саду для их детей по упоминавшемуся выше принципу «способности-родителей-ребенка». Эти родители хотя и имели некоторое представление о структуре детского сада, но о существовании Бориса – ни малейшего.– В настоящий момент эти списки нас никуда не продвинули, – заключил я.
– К сожалению, нет. Шантажист должен иметь отношение и к Борису, и к детскому саду. Я попробовал составить еще один – к сожалению, с тем же успехом.
Саша протянул мне еще один список имен.
– Я тут подумал, кто из родителей мог иметь доступ к рецептурному снотворному, которым усыпили Бориса.
– Хорошая идея. Она нам что-то дала?
– Тоже не особо. Двое управляют аптеками. Четверо врачи и могли бы выписать рецепт.
Я просмотрел список. Лаура в нем тоже была, как врач. Но она никоим образом не была связана с Борисом. Она лишь полгода назад переехала в наш город. Борис тогда уже сидел в подвале. Ни у кого другого из этого списка тоже, насколько было известно, не имелось никакой связи с Борисом.
Между тем мы подошли к детскому саду. Для того чтобы обсудить темы заседания родительского совета, у нас не оставалось времени. Но это я еще наверстаю. Мы попрощались в холле, и я вовремя оказался в своей квартире, чтобы ожидать звонка Курта. На улице мы еще быстренько поинтересовались у наших охранников, не следил ли кто за нами. Нет, не следил.
31. Переработка
Не все в жизни приятно. Не все приятно даже в пределах одного дня. Но от нас зависит, как мы распределяем свое время между приятным и неприятным. Не откладывайте неприятные обязанности. Переработайте неприятное и распрощайтесь с ним, тем самым освобождая пространство для приятного.
Курт, однако, позвонил не в половине первого, как мы договаривались, а в двадцать минут второго. И спустившись на улицу, я отметил, что Курт явился не пешком – как я ожидал, основываясь на словах Лауры, – а в лимузине S-класса из местного сервиса по прокату автомобилей. С водителем. Курт сидел на заднем сиденье при открытом наполовину окне и потягивал электронную сигарету. Одну из этих штуковин, которые выглядят так, будто инсулиновый шприц и бензиновая зажигалка в пьяном угаре произвели на свет ребенка.
Впрочем, это устройство подходило Курту. Он и внешне был противоположностью своей сестры. Под пятьдесят. Нескладный. Бледный. Рыхлый. Начинающий лысеть. Килограммов двадцать лишнего веса. Курт не вылез из машины, когда я приблизился. Он подождал, пока я сяду к нему на заднее сиденье.
Все остальные детали его облика не изменили моего первого негативного впечатления об этом человеке. На нем были дорогие кроссовки, дизайнерские джинсы, слишком обтягивающая футболка и очень дорогой пиджак. Максимальное несоответствие между количеством денег и наличием вкуса. Как раз такой сверхдорогой спортивный прикид чрезмерно, до неловкости, подчеркивал абсолютную неспортивность человека, надевшего все это.