"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Наверно, поэтому ни разу и не пришла! – говорю я, открывая еще одну банку.

– Как ты думаешь, почему Тама вас сдала? Планировала убежать с тем козлом?

Грег снова возвращается к этой теме, бьет в больное место. Самое больное место. Как будто ему нравится меня мучить.

– Может быть. Но какая разница почему. Она меня предала, изменила. И заплатит за это своей жизнью.

Каждое слово Изри – как нож в сердце. Каждое слово ранит меня все больше.

У меня текут и текут слезы, я уже не могу дышать.

Изри меня ненавидит.

Изри хочет меня убить.

100

Когда Тайри проснулась ближе к вечеру, то сразу стала искать глазами Габриэля. При слабом свете прикроватной лампы она разглядела его в кресле.

– Долго я спала?

– Несколько часов, – ответил он. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю… По крайней мере, спокойнее. В голове меньше бардака!

– Тем лучше.

Некоторое время она молчала, находясь в плену нового потока образов.

– Я была маленькой, когда приехала во Францию, – сказала она.

– Где ты родилась?

– В Марокко. Это я помню.

– Ты приехала с родителями?

– Нет. С женщиной…

– Какой женщиной?

Она не ответила, словно вспоминать об этом было слишком тяжело. Габриэль решил не торопить и дать ей выговориться.

– Ее звали Межда.

– Она была из твоей семьи?

– Нет! Она… Она меня купила.

– «Купила»? – повторил Габриэль.

– Дала денег моему отцу! Мы сели в самолет и… помню, что мы обе прилетели в Париж. Потом я… Не знаю. В какой-то комнатке, кажется. На полу плитка, раковина… Слышу, как Межда кричит на меня! Так сильно кричит…

Тайри снова погрузилась в свое прошлое, морщина на лбу, глаза закрыты. Похоже, это было ужасное испытание, и Габриэль почувствовал, как трещина прошла сквозь его сердце, выкованное из гранита Севеннских гор. Он встал и подошел к кровати:

– Я зажгу огонь в камине.

– Ты вернешься потом?

Она впервые обратилась к Габриэлю на «ты», вызвав в нем странное чувство.

Казалось, ее пугала сама мысль, что он может бросить ее, отчего в нем снова шевельнулось то же странное чувство.

Рассчитывать на кого-то. Как давно с ним этого не было.

– Я вернусь сразу же, – успокоил он ее.

Покинув комнату, Габриэль обнаружил, что рядом с камином закончились дрова. Он натянул куртку и вышел на улицу, Софокл за ним. Габриэль обогнул дом, спустился в подвал, где хранил дрова. Он закидывал поленья в большой ящик, когда вдруг наверху зарычал пес.

Габриэль замер, прислушиваясь, и различил звук чьих-то шагов, а затем скрип входной двери. Выключив свет и схватив топор, он проскользнул наружу. Это точно была не Тайри. Кто-то только что проник в дом. Кто-то незнакомый Софоклу.

Пока Габриэль пробирался к входу, дог стал безудержно лаять. Приблизившись к лестнице, Габриэль увидел, что дверь в дом приоткрыта. Он услышал позади себя легкий шум и резко обернулся. Он успел заметить массивную фигуру, но в тот же миг его сильно ударили в живот. Габриэль согнулся пополам и упал на колени; дыхание перехватило.

Затем дуло пистолета уткнулось ему в макушку.

– Не шевелись, придурок. А то пристрелю.

101

Сегодня холодно. Но я до сих пор на улице, сижу перед домом Грега. Я провел здесь часть дня, наблюдая, как небо постепенно проясняется.

Небо, по которому я так скучал, пока был в тюрьме.

В конце дня мы съездили на склад, где я кое-что забрал. В основном шмотки. Увидев вещи Тамы, мне захотелось сжечь все коробки.

Сжечь свое прошлое.

На обратном пути я пытался позвонить Василе, но она не ответила. Мне бы помог разговор с ней, надо бы увидеться при возможности.

Я отказался идти в ресторан, и Грег пошел купить жратвы. Не хочу выходить, но и внутри сидеть не хочу.

Просто хочу прижать к себе Таму.

Пока она не задохнется.

Любовь и ненависть сливаются в одно, и эта странная смесь бежит по моим венам. Может, я прикоснусь к ее губам в последний раз, прежде чем убью.

А может, и не смогу.

Почему, Тама? Почему ты так со мной поступила?

Встаю, прогуливаюсь немного по двору. Упираюсь руками в дверь старого сарая. Затем упираюсь в нее лбом.

Я хочу снести эту дверь, хочу разрушить мир.

Грег возвращается с полными сумками.

– Заходи, – говорит он. – Такой дубак!

Я вижу, что он накупил еды на целую роту. Одна дрянь, но это не важно. А еще спиртное, много спиртного.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату, пока еще держусь на ногах!

Мы идем по коридору, и он включает свет в дальней комнате. Диван разложен, уже готов. Я кладу сумку в шкаф и за коробкой из-под обуви замечаю старую куклу Тамы. Странно, что она не взяла ее с собой…

Я запираю дверь, кладу ключ в карман джинсов.

– Тама здесь спала?

– Да…

Я на секунду закрываю глаза, пытаясь скрыть охватившее меня смятение.

– Но я могу уступить тебе свою комнату, если хочешь.

– Нет.

– Я поменяю белье!

– Не надо, спасибо.

Холод пронизывает меня до костей.

Изри проведет здесь ночь, вероятно, в моей бывшей комнате.

Изри проведет здесь ночь, а я буду в пятидесяти метрах от него. Невидимая, несуществующая.

Изри проведет здесь ночь, ненавидя меня, а я – любя его.

Завтра он уедет, и все будет кончено.

Если только Грег не убьет его во сне. Эта мысль вызывает во мне еще большую дрожь. Всякий раз, когда Изри был в опасности, я делала все, чтобы спасти его. Я рисковала жизнью ради него. Я убила, чтобы он не умер.

А этим вечером я ничего не могу.

Никогда я не была так одинока, как сегодня.

Я все еще хочу верить в Бога, о котором мне говорила Афак. Молиться Ему изо всех сил. Просить Его пощадить человека, которого я люблю.

Человека, который намерен меня убить.

Грегу удалось заставить меня пару раз улыбнуться. А может, это из-за выпивки.

Должен сказать, что мой друг прилагает немалые усилия, чтобы его ошибки забылись. И к концу вечера я уже даже готов его простить.