"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Мне очень жаль, — промолвил жандарм. — Я знаю, что они гадко с тобой поступили, но…
— Они? А ты?
— Записки — это не я! — стал защищаться Матье. — Я к ним отношения не имею!
— Ну и что? Ты же присоединился к их своре! Даже если ты не писал гадостей, я что-то не припомню, чтобы ты меня поддержал!
Он сел рядом с ней, стрельнул у нее сигарету.
— Ты права, — признал он. — Я ничем их не лучше… Впрочем, если ты даже и лесби, это никого не касается… Но здесь надо соответствовать, иначе тебе каюк.
Его
— Ладно, забудем… Да у меня и выбора-то особенно нет. Я должна оставаться здесь, поэтому лучше не обострять ситуацию.
— Все правильно, — с облегчением вымолвил Матье. — Знаешь, я хотел предупредить тебя… Лапаз хвастался, что спал с тобой.
— Ну и что? На это тоже косо смотрят? Совсем с ума сошли, хотите сделать из меня монахиню! У нас что, казарма или монастырь?
— Нет, не в этом дело… Я просто хочу, чтобы ты знала. У этого типа здесь отчаянная репутация.
— Что значит — отчаянная репутация?
— Все женатые люди его боятся! — усмехнувшись, произнес Матье. — Впрочем, свободные девицы не представляют интереса для Венсана… Говорят, так он мстит за то, что жена ему изменила. Его интересуют только приключения без продолжения…
— Вот и чудненько: меня тоже! Я не хочу ни замуж, ни вить свое гнездо. Я еще слишком молода для этого.
— Но ты заслуживаешь большего…
— А ты что, ревнуешь?
Напрасно он это отрицал; Серван почувствовала, что попала в точку. В эту минуту вдалеке показался внедорожник Венсана, очень вовремя, как раз чтобы вытащить ее из деликатной ситуации, куда она угодила.
— О, а вот и он! — произнесла она, вставая. — Хорошего тебе вечера!
Она прыгнула в пикап и без всяких околичностей чмокнула Венсана в щеку. Заметив, что Матье за ними наблюдает, проводник понял причину ее приветственного поцелуя. Он немедленно увеличил скорость, и машина помчалась вдоль крепостных стен.
— Я была вынуждена, из-за Матье…
— Я понял… Однако вчера вечером ты могла и остановиться после одного раза!
Он думал об этом всю ночь, но сейчас пытался принять равнодушный вид.
— А это для полного правдоподобия! — рассмеялась она.
— Понимаю! — ответил он, скрывая разочарование.
— Мы едем сразу в горы?
— Да, не стоит задерживаться, уже довольно поздно… Ты уверена, что хочешь пойти со мной?.. Это та самая тропа, где ты сорвалась вниз.
— Знаю, но с тех пор я многому научилась!
— Согласен… К тому же в начале туристского сезона смотрители укрепили тропу… Теперь там можно пройти без проблем.
— А я надеюсь, что в этот раз ты не дашь мне упасть!
— Если будешь послушной, я даже возьму тебя за руку…
— Но там, наверху, нас никто не увидит! Так что бессмысленно играть во влюбленных!
Венсан, конечно, предпочел бы, чтобы это не было игрой…
Сосредоточившись на дороге, он старался думать о том, с чем он столкнется в приюте Талона. Нельзя допускать, чтобы мозг его выгорал, не находя выхода из создавшегося
положения. Нельзя загонять себя в тупик.Всю ночь он тысячу раз задавал себе вопросы о Пьере, о Жюльене, об Эмелин… И о Серван. Уставившись в зеркало, он громко и отчетливо произносил: Я ее не люблю! Нет, я ее не люблю… Однако чаще всего звучало: Я не должен ее любить.
Он не хотел страдать. Не хотел потерпеть фиаско. Он должен смотреть на нее как на друга, не более; это вопрос силы воли.
А у него всегда была стальная воля.
Пикап ехал быстро. После 15 августа туристов стало меньше, и в горах дышалось легче. Дорога полностью принадлежала им.
Непосредственно перед въездом в Аллос открывался длинный прямой участок шоссе. На ровном асфальте скорость стала увеличиваться, словно машина решила показать свой нрав.
— Венсан?
Он спал!
— Венсан! — завопила Серван, хватаясь за руль.
Он сразу проснулся, и вовремя: успел выправить траекторию. На волосок от автокатастрофы.
— Остановись! — приказала молодая женщина.
Машина остановилась на пыльной разделительной полосе. Закрыв глаза, Венсан уперся затылком в подголовник.
— Извини меня, — едва слышно произнес он.
— Ты же смертельно устал! Давай я поведу машину… А туда мы съездим в другой день.
— Нет, сегодня вечером… Это пустяки, просто накатила усталость.
Серван вздохнула:
— Это может подождать до завтра! Ты что, совсем ничего не понял? Если бы ты ехал один, ты бы уже свалился в реку!
— Мы поедем туда сегодня вечером, — упорствовал проводник. — Потому что иначе я снова не засну ночью…
При этих словах она почувствовала, как велика его печаль, как его гложут сомнения, мешая обрести покой. Вот уже много недель, много месяцев. А ведь он каждый день водил туристские группы. С начала сезона пройдены десятки, если не сотни километров. Конечно, он смертельно устал. Он как натянутая струна.
— Дай мне повести машину хотя бы до начала грунтовки, — мягко попросила она. — Ты сможешь немного подремать…
Они поменялись местами, и Серван поехала дальше. Но Лапаз больше не спал. После такого выброса адреналина сердце его отказывалось биться спокойно.
— Надо вместе со мной любить опасность! — произнес он. — Падения, пожары, контролируемые заносы…
— Слипшуюся пасту…
— Слипшуюся пасту? Неужели я осмелился подать тебе разварившиеся спагетти?
— Да, но это случилось всего один раз.
Они рассмеялись, выпуская наружу свой страх. Ничего не поделаешь, вместе им хорошо. Их соединяло нечто неосязаемое, не поддающееся определению.
— Слушай, твоя тачка так классно слушается руля! Гораздо лучше, чем служебный джип жандармерии!
— В своем завещании я отпишу ее тебе, — пообещал Венсан.
— Тогда она уже ничего не будет стоить! Отдай мне ее сейчас…
— А я что буду делать? Конечно, я люблю ходить пешком, но…
— Я спихну тебе свою «мазду»!
— Ну это мы еще посмотрим! Зачем мне женское авто?