"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
– Хватит! – резко обрывает его Александр. – Я убил мальчишку.
Он встает, потрясенный комиссар остается сидеть.
– Я убил мальчишку, – холодно повторяет Гомес. – И мне нет оправдания.
Вот только убить я хотел самого себя.
Смерть – дама нелегкого поведения. Она отказывает тем, кто ее хочет, и отдается тому, кто ее отвергает.
Гомес снова садится, прислоняется ноющим виском к стене. Вот если бы его череп взорвался или схлопнулся. Размазав мозги по серым стенам проклятого коридора.
Маяр колеблется несколько секунд,
– Только, пожалуйста, не сорвись. Твои люди сейчас приедут, им еще этого не хватало.
Хлоя по-прежнему сидит на кровати. Она даже не оделась и не выпила кофе. Смотрит, как минуты на часах сменяют друг на друга. Красные цифры, которые больше не имеют значения.
Он приходил, пока я спала.
В конечном счете она остановилась на этом. Может, менее страшный, чем безумие.
Он пришел сюда, ко мне в спальню. Когда я была здесь. В отключке из-за снотворного.
Может быть, он меня трогал.
Конечно, он меня трогал.
Нескончаемая дрожь леденит ее кожу. Чудовищное чувство.
Чувство изнасилования.
Изнасилования у себя дома, в средоточии ее интимной жизни. Изнасилования ее ночи, ее снов.
Она даже не подумала проверить, пусто ли в доме. Она инстинктивно уверена, что его здесь больше нет. Что он ушел до того, как она проснулась. А еще она знает, что он вернется. Что он на этом не остановится. Она только не знает, чего же он хочет.
Выбить ее из колеи? Убить ее?
Она достает пистолет, держит его на коленях. Теперь она не расстанется с ним, не забудет положить ночью под подушку. Если только здесь не будет Бертрана, разумеется.
Ну да, он будет здесь.
Последняя надежда.
Хлоя вдруг вспоминает, что у нее есть работа. Что ее где-то ждут.
Но она не может вспомнить, откуда берутся силы, чтобы туда пойти. А потому остается здесь, пленницей в своей спальне.
Пленницей Тени.
Пленник больницы, этих бесконечных коридоров, Гомес так и не смог вернуться домой. Как если бы, оставив Лаваля, он подписал ему смертный приговор.
В любом случае он теперь не знает, куда идти.
К себе в кабинет? Вина и стыд помешают ему переступить порог комиссариата.
Домой? Но даже собственная квартира кажется ему сомнительным убежищем.
Единственное убежище, о котором он мечтает, это ее руки. Но ее больше нет. Улетела с дымом.
Все, чем она была, свелось к этому. Все, что они пережили, кончается вот так.
В сущности, это нормально. Смерть – единственная финальная точка, пока не доказано обратное.
Просто ее смерть пришла раньше, чем предполагалось.
Где-то недалеко от него сражается Пацан. Сопротивляется. Он хочет жить, Александр это чувствует. Как будто их связывает невидимая нить. Но о его шансах врачи высказываются пессимистично. Множественные травмы, одна из которых черепно-мозговая, открытые переломы ног, продавленная грудная клетка. Не считая перелома двух позвонков,
расплющенных внутренних органов… Чудо, что он еще жив.Или гнусность, возможно.
Потому что если он избежит компании мертвецов, то станет скорее овощем, чем человеком.
Гомес проглатывает купленную в магазинчике при приемном покое жидкость, которую почему-то называют кофе.
Ему пока что не дали повидать Пацана. Может, оно и к лучшему.
Снова усаживаясь на скамью, в конце коридора он замечает своего заместителя. Капитан Вийяр, не здороваясь, устраивается рядом.
– Какие новости?
– Никаких.
– Его сестра будет завтра, – сообщает Вийяр. – Она живет в Новой Каледонии, сядет на первый самолет.
– А родители? – спрашивает Александр.
– Отец умер, а мать в больнице… Альцгеймер. Она о нем даже не помнит.
Гомес осознает, что практически ничего не знает о Лавале.
Я последняя сволочь. Настоящий мерзавец, в конечном счете не лучше Башкима.
– У него была подружка?
– Думаю, нет, – отвечает Вийяр. – Во всяком случае, он нам ни о ком не говорил, и никто пока не проявился.
Гомес вспоминает о красивой любовной истории, рассказанной в пабе за парой кружек пива. Байка, конечно, придуманная, чтобы доставить ему удовольствие. Потому что Пацан думал о нем. Он был великодушным. Умным и забавным.
Он был хорошим парнем. И я убил его.
– Тебе стоит поехать домой, – добавляет капитан.
Он не предлагает вернуться на работу. Он им больше не нужен.
– И что там делать?
– А здесь ты сидишь, чтобы что делать? Думаешь реанимировать его, плесневея в коридоре?
Александр стискивает зубы, лицо каменеет еще больше.
– Оставь меня в покое.
И сразу же, без предупреждения – прямая атака. Та, которой Гомес ждал с самого начала.
– Что на тебя нашло вчера вечером, почему ты полез на них при таком раскладе? Почему не вызвал нас? Ты полный псих или что?
На этот раз у майора сжимаются кулаки.
– Я всегда был психом.
– Возможно. Но раньше ты не играл жизнями своих людей.
– Пошел вон.
Вийяр встает, смотрит на шефа с гневом, смягченным грустью.
– Ты слетел с катушек, Алекс.
– Убирайся, говорю тебе.
Гомес тоже встает, нависая над противником. Понимая, что они с майором в разных весовых категориях, Вийяр отказывается от борьбы. Так или иначе, если он заедет ему кулаком в морду, это не воскресит Лаваля.
– Я вернусь завтра. Мне нужно заниматься текучкой. Если будут новости, позвони. Даже если будет плохая новость и середина ночи.
– Конечно, – соглашается Гомес.
Он смотрит вслед уходящему заместителю с желанием остановить его, попросить прощения. Сказать, как плохо ему самому.
– Майор?
Александр поворачивает голову к неслышно подошедшему врачу.
– Вы можете увидеть его, если хотите, но очень ненадолго.
Его сердце подпрыгивает. Ведь он считал, что Пацан уже мертв.