"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Можешь разглядывать меня в бинокль, если у тебя от этого встает. Я не боюсь тебя.
Так или иначе, я больше ничего не боюсь.
Он мог бы нарисовать план больницы с закрытыми глазами. Все мерзкие закоулки этого заведения отпечатались в его извилинах, как на качественной кинопленке.
Он часами бродил по коридорам, и серые стены пропитались его тоской. Теперь он часть обстановки. Мимо него проходят, не замечая.
После недолгого визита к стеклянной перегородке и тихой мольбы, обращенной к Лавалю, Гомес решил все же
Его удивило, что снаружи уже занялся день. Что земля продолжает вращаться. Он готов был поклясться, что все замерло на месте в эту ночь кошмара.
Он потерял представление о времени.
Он все потерял.
Он прикуривает сигарету, садится в машину и какое-то время пытается припомнить, куда ехать.
Дорога мелькает все быстрее. Веки так и норовят закрыться. Ведь он не спал уже очень давно, разве что урывками по несколько минут на той проклятой скамейке.
Веки норовят закрыться. Окончательно.
Потому что он больше не может видеть, во что он сам превратился.
Вдовец. И к тому же мокрушник.
Нет, просто убийца. Это было совершено непредумышленно, господин прокурор.
Наконец он подъезжает к дому. Не имея сил искать свободное место, бросает машину во втором ряду, опускает противосолнечный козырек, на котором большими белыми буквами написано ПОЛИЦИЯ.
Вызывает лифт, потому что не способен подняться на пару этажей. Ключ поворачивается в замке, его встречает гробовая тишина, ухмыляясь в лицо. И добивает его.
Какое-то мгновение он неподвижно стоит посередине гостиной. Как среди развалин. Потом тащится в ванную, стаскивает одежду и забирается в душевую кабину.
Он не спал, не ел, не мылся.
Живой мертвец.
Горячая вода не сможет смыть все, что он натворил. Его преступление.
Пацан пока жив. По-прежнему в коме.
Ему двадцать пять лет. У него осталась одна нога и, скорее всего, лишь несколько часов жизни.
Приговорен к смерти или к существованию овоща.
Гомес бьет кулаком по кафелю. Еще раз. Все сильнее и сильнее.
Потом начинает биться о стену головой.
Вода становится красной. У его ног и в мозгу образуются водовороты.
Но это приносит облегчение. Вымотаться, поранить себя, наказать – от этого легче.
Он предпочел бы бить Башкима, разнести ему череп, размозжить ноги. Но Башким далеко. Тогда пусть будет стена. Этот кафель выбирала Софи, и он напрасно старается его разбить.
Он опускается на пол кабинки, одуревший от боли, и смотрит, как течет его кровь.
Потом ложится на кровать покойной. Скорчившись голым на матрасе. Умирая от усталости, холода, стыда.
Просто умирая.
И засыпает через несколько минут, убаюканный ее запахом, которым все еще пропитана комната.
Наступает ночь, Хлоя выходит из агентства.
С Пардье они в течение дня больше не виделись. Он забился в свой кабинет, как будто боялся встретить в коридоре монстра.
Холодного монстра, победившего смерть.
«Мерседес» выезжает с подземного паркинга. Хлоя машинально смотрит в зеркало заднего
вида. Но машин так много… В которой из них сидит он?«Вальтер» рядом, на пассажирском сиденье. Ждет своего звездного часа.
Километры и километры по автостраде. Едет на малой скорости, тормозит. Опять трогается с места. Наконец показывается съезд. Скоро это мучение закончится.
Хлоя замечает, что она выбрала направление на Кретей. Направление к комиссариату.
Да, именно так и следует поступить. Вернуться туда и убедить их.
Последняя попытка. Чтобы доказать себе, что у нее нет другого выхода, кроме как таскать повсюду пистолет в своей дорогущей модельной сумочке.
Она паркует «мерседес», прячет оружие в бардачок.
Если они ее не выслушают, пусть сами потом отвечают. Если они ее не выслушают, то сделают из нее убийцу.
Александр открывает дверь комиссариата и замирает.
Это она. Та незнакомка, встреченная на берегу Марны.
Идет прямо на него, как и в первый раз.
Он заходит, она выходит. Они чуть задевают друг друга.
На ее лице такая тоска… А в глазах столько гнева.
Она удаляется, он смотрит вслед и не может оторвать взгляда.
Потом направляется к стойке, спрашивает дежурного:
– Женщина, которая только что вышла, кто она?
– Приходила подавать жалобу. Она была у лейтенанта Дюкена, майор.
– Спасибо.
Вместо того чтобы подняться к себе на этаж, Гомес сворачивает к маленьким кабинетам, где принимают жалобы. Дюкен занят, Гомес делает ему знак. Тот извиняется и выходит к Александру в коридор.
– Как Лаваль?
– Живой, борется, – кратко отвечает Александр.
У него едва поворачивается язык, чтобы выговорить это.
– Тем лучше. Чем могу помочь, майор?
– Женщина, которая только что вышла из твоего кабинета… высокая, с длинными каштановыми волосами. Зачем она приходила?
Лейтенант возводит глаза к небу.
– Какая-то сумасшедшая, чтоб ее…
– Объясни, – велит Гомес, хмуря брови.
Лейтенант вдруг белеет.
– Вы ее знаете? – спрашивает он с опаской.
– Не бери в голову. Говори.
– Она уже второй раз приходит. Говорит, какой-то тип следит за ней повсюду, заходит к ней, когда ее нет. Мол, наблюдает за ней, когда она у себя в кабинете… ну и все прочее в том же духе. Только нет ни писем, ни анонимных телефонных звонков. И никакого взлома. Ничего. На нее не нападали, не угрожали. Думаю, у нее паранойя.
Гомес слушает, не говоря ни слова.
– В тот раз она мне даже принесла мертвую замороженную птицу! Представляете? Птицу, которую нашла на коврике у двери… Утверждает, что этот загадочный преследователь подложил ее на порог! Говорит, что он наполнил ее холодильник, когда ее не было, что отключил электричество… Говорю вам, она сумасшедшая. Жаль, такая красотка!
– Она живет одна?
Дюкен кивает.
– Ты спросил, у кого еще есть ключи от ее дома?
– Конечно! У домработницы и ее парня. Но она категорически отрицает, что они могут быть к этому причастны.