"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Странно понимать, что только психопат держит веревку, не дающую ему сорваться в бездну.
Он натягивает куртку, достает «зиг-зауэр» и ключи от «пежо», потом гасит свет. Пока он спускается по лестнице, держась за перила, в мозгу, пропитанном алкоголем, звучит голос Софи.
Это еще не причина позволить ей умереть, любовь моя…
Гомес садится в машину, заводит мотор.
– Твоя взяла, дорогая, я снова выхожу на охоту. Я должен прижать ублюдка. Если не ради этой истерички, то ради Лоры.
Нетрудно
В жизни есть насущные потребности. Главные, изначальные. Которые напоминают нам, что мы по сути своей лишь животные.
Среди прочих это потребность в месте, где чувствуешь себя в безопасности. В укрытии, убежище. Норе, пристанище.
Когда такого места больше нет, ты становишься загнанным зверем, которым движет поселившийся в теле страх.
Когда ты больше нигде не чувствуешь себя в безопасности, ты превращаешься в простую дичь. В добычу, которая убегает, беспрестанно оглядываясь и не зная отдыха.
Теперь Хлоя это осознает. И это больно. Чудовищно больно.
Без цели и надежды проездив около часа по унылым и скользким дорогам, она вернулась домой. В исходную точку. Всегда приходится возвращаться.
Можете собрать чемоданы и бежать…
Бросить работу, отказаться от поста генерального директора. От всего, что она выстроила.
Исчезнуть, испариться в тумане холодного утра…
Она сидит в своей гостиной с «вальтером» под рукой.
Почему он мне его оставил? Он же мог забрать его, пока я была без сознания. Пока он… Он даже не опасается, что я его раню или убью. Он чувствует себя всемогущим.
Наверняка потому, что так оно и есть.
Разные почему сталкиваются в бешеном ритме. Друг за другом они скачут у нее в голове, натыкаясь на ноющие стенки черепной коробки. А главное из них, скорее всего, почему я?
Ритуальный вопрос, возникающий всякий раз, когда обрушивается беда и ты кажешься себе единственной ее мишенью.
Потому что я красива, конечно. Привлекательна. И я важная персона. А раз я преуспела, то вызываю зависть и вожделение.
Я, безусловно, редкий деликатес. Вызов, желанный приз. Или наваждение.
Каждый успокаивает себя чем может. Поиском причины, мотива.
Этот коп меня бросил. Как Бертран до него. Но я ведь старалась как могла. Я ведь попросила прощения.
Обычная сволочь.
В одном он прав, она должна обратиться в охранное агентство или к частнику. Взять наемника, крепкого парня, который будет всю ночь спать на коврике у двери. Хорошего сторожевого пса с крепкими клыками.
Звонок в дверь чуть не разрывает ей сердце. Однако Тень никогда не предупреждает о своем появлении.
Хлоя сует пистолет в карман шерстяного пуловера и медленно идет
в прихожую, зажигая перед собой весь свет. Прикладывает ухо к двери, спрашивая себя, кто бы мог заявиться к ней в гости.– Да?
– Гомес.
Удивление не имеет границ. Хотя… Хлоя нервно улыбается и поворачивает рычажок замка. Первое, что она видит, – его глаза, в которых отражается свет лампочки над входом. Две смертоносные амбразуры, уходящие в адские глубины.
– А если бы это был не я? – бросает коп.
– Простите?
– Откуда такая уверенность, что это действительно я?
– Я узнала ваш голос, – находится Хлоя.
– Правда? По одному-единственному слову?
Хлоя запирает дверь и идет впереди него в гостиную. Там он скидывает куртку и устраивается в кресле.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Я уже пьян.
Хлою пробирает дрожь, она пытается скрыть свои чувства. Глубокое облегчение и утробный страх. Она и не знала, что они могут уживаться.
– Лучше сделайте мне кофе, – велит Гомес.
Она уходит в кухню, первым делом избавляется от «вальтера», пряча его на полке за банками с консервами. Потом торопливо готовит кофе. На губах то и дело мелькает девчоночья улыбка.
Он вернулся. Я победила, я лучшая.
Я не должна бояться его, это нелепо. Он лает, но не кусает.
Она ставит кофейник, чашку и сахарницу на журнальный столик, садится напротив. Пока он наливает кружку доверху, Хлоя пристально его разглядывает. Он не кажется пьяным, хотя утверждает обратное.
– Вы должны были удостовериться, что это я, прежде чем открывать, – заводит он ту же песню, накладывая сахар в кофе. – Завтра скажите слесарю, чтобы вставил глазок.
– Хорошо… Спасибо, что переменили свое решение.
Она сказала это триумфальным тоном. Это не благодарность. Скорее констатация факта.
Я победила, вы уступили.
– Я передумал не из-за вашей жалкой попытки. И если я соглашусь заниматься вашим делом, то на определенных условиях.
Улыбка Хлои испаряется. Она вспоминает о своем предложении, пресловутом плане Б; сейчас он попросит денег. Она прикидывает, какие суммы лежат на накопительных счетах, решает, какую максимальную выплату может себе позволить. Как если бы ее жизнь не стоила всего, что у нее есть.
– Слушаю вас, – говорит она.
Александр прикуривает сигарету, поглубже устраивается в кресле.
– Вы никогда больше не будете со мной разговаривать как сегодня утром, и вы будете слушаться, не задавая вопросов.
У Хлои ощущение, что она проглотила сортирный ершик.
– И все?
– Если у вас получится, будет уже неплохо! – усмехается коп.
– И вы не хотите денег?.. Любая работа должна быть оплачена!
– У меня уже есть зарплата. Я в отпуске, а не безработный. И повторяю, я не продаюсь.
Решительно, он не желает пользоваться ситуацией.
Решительно, он не монстр. Скорее хороший мужик.