"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
– Это ты тот, кто называет себя Данте Торре?
– Кто говорит? – повторил Данте.
Мужчина на другом конце провода, казалось, замялся.
– Мне не следовало звонить, и ты даже не должен был узнать о моем существовании, – наконец произнес он. – Но я не удержался. Не мог не позвонить, когда узнал о тебе. О том, что с тобой произошло. Я только хотел сказать, что рад, что у тебя все хорошо. Я был потрясен, узнав, что ты еще жив.
Сначала Данте принял мужчину за одного из названивавших ему психов. Кто знает, как этому ненормальному удалось раздобыть его номер. Но голос незнакомца звучал так искренне, что он не смог повесить трубку.
– А почему это тебя так волнует? – спросил Данте.
Мужчина опять замялся и наконец тихо, словно боясь, что его услышат, ответил:
– Потому что я твой брат.
В трубке раздались короткие гудки.
Я поменял некоторые аббревиатуры, соответствующие наименованиям
Еще больше вольностей я допустил в отношении географии и топографии Рима и Кремоны. Дом, где живет Сантьяго, не существует, как не существует и Комелло, хотя описанное место напоминает виденный и изученный мной водоем неподалеку. Плоскогорье Пратони-дель-Виваро также было приспособлено для моих нужд. В других случаях я лишь поменял названия – упомянутые мной места реальны и узнаваемы.
О проекте «МК Ультра» написано множество книг, в числе которых «ЦРУ и контроль над Разумом. Тайная история науки управления поведением человека. В поисках „маньчжурского кандидата“» Джона Маркса и «Массовый контроль: конструирование человеческого сознания» Джима Кита. Также на эту тему существует масса информации в Сети. Разумеется, некоторые утверждают, что все это чепуха. Судите сами. В любом случае «итальянский филиал» экспериментов ЦРУ – чистая спекуляция с моей стороны. Сложно сказать, насколько моя выдумка правдоподобна, учитывая, что семьдесят процентов официальных документов, касающихся проекта «МК Ультра», было намеренно уничтожено во время Уотергейтского дела, а замалчивание тайн является давней итальянской традицией. Я хочу поблагодарить своего издателя Карло Караббу и агента Лауру Гранди за участие в завершающих этапах написания романа: если бы не они, эта книга не увидела бы свет. Благодарю Джулию Икино за то, что она первой прочла роман, Эмануэлу Кокко – за проверку фактов, Лючию Троизи – за то, что объяснила мне, как погружаться в гидрокостюме, Дино Аббрешию – за советы по поводу трейлеров, главного редактора отдела художественной литературы издательства «Мондадори» Фиболу Рибони и редактора Паолу Джеревини – за бережную заботу о тексте, Пьеро Фрабетти – за ценные указания, арт-директора Джакомо Каллу и его команду – за чудесную обложку и, наконец, Сабрину Аннони за то, что настойчиво меня поощряла.
Сандроне Дациери
Зло, которое творят люди
Моей сестре Стефании, которая всегда принимала меня таким, как есть
Переживает нас
То зло, что мы свершили, а добро
Нередко погребают с пеплом нашим.
Рейд. Наши дни
Когда началось чистилище, Амала сидела в автобусе, выезжавшем из Кремоны. За окном домишки из одного-двух этажей, стоявшие тесными группами, чередовались с полями кукурузы, разросшейся больше обычного из-за сильной жары, что продолжалась весь сентябрь. В автобусе держалась духота, хотя большинство набившихся в него школьников мало-помалу сошли на предыдущих остановках.
262
Акт I, сц. 2, перевод М. Столярова.
Провинциальная дорога пролегала еще через пару селений – каждое меньше предыдущего и дальше от своих собратьев – и после нескольких полей приводила в Читта-дель-Фьюме, который, вопреки названию [263] , представлял собой средневековый поселок с тремя сотнями жителей, состоящий из зданий красного кирпича и сообщающихся дворов. Семья Амалы (чье имя произносилось с ударением на вторую «а»), однако, предпочла еще более уединенный особняк, расположенный в роще в километре от центра. Амале совершенно не нравилось жить в деревне, и она досадовала из-за того, что не могла объяснить это друзьям. Если она жаловалась, что нашла в шкафу дохлую мышь или что в сливе одного из туалетов застряла лягушка, – причем не один, а несколько раз! – ее считали избалованной.
263
Citta (ит.). – город. – Здесь и далее примеч. перев.
Когда у тебя знаменитые родители – хотя, если честно, ее предки не такие уж и знаменитые, – все думают, будто они еще и богаты. На самом деле ее мать за последние пять лет не выпустила ни одной книги, а отец-архитектор терял один заказ за другим, потому что
строил из себя художника, что Амале казалось ужасно кринжовым для пятидесятилетнего мужчины.Амала сошла на единственной поселковой остановке, перепрыгнув через выбоину. Небо, пересекаемое светлыми облаками, постоянно меняло цвет. К счастью, облака были сухими – в дождливую погоду ее дом становился холодным и сырым. В тридцатые годы, когда особняк спроектировал архитектор, которого отец Амалы с гордостью величал еретиком, еще не было ясно, как работает термоизоляция. Вдобавок форма здания, по ее мнению, была настолько нелепой, что вместо виллы Кавальканте, как его переименовал отец, все называли дом «Утюгом».
С Maneskin [264] в наушниках Амала миновала колоннаду небольшой площади, пересекла каменный мостик и вышла на проселок, ведущий к ее дому. По длинному пути к «Утюгу» вела еще и асфальтированная дорога, но в хорошую погоду Амала никогда ею не пользовалась.
Свежий ветерок отдавал пшеницей и ромашками, а еще какой-то дикой ядовитой черникой, которая воняла ногами. Прямо на перекрестке с грунтовкой, прислонившись к задней двери чистенького белого фургона, стоял какой-то тип и курил мятую сигарету. Он был высоким и толстым, с седыми волосами, завязанными на затылке, в темных очках и медицинской маске. Амала наугад дала ему лет шестьдесят с небольшим, хотя сказать наверняка было невозможно.
264
Maneskin (с 2016) – итальянская рок-группа, победители «Евровидения-2021».
Она ухватилась за фонарный столб и, сделав полупируэт, благоразумно перепрыгнула на другую сторону дороги. Во время этого маневра она на мгновение взглянула мужчине прямо в лицо, и ее поразила восковая бледность той его части, которая оставалась неприкрытой.
Ускорив шаг, чтобы побыстрее пройти мимо, она направилась по тропинке между свежескошенными полями люцерны с последними рулонами сена, готовыми к сбору. Посторонившись, чтобы пропустить шумную и очень медленную механическую борону, она воспользовалась случаем и бросила взгляд на перекресток: фургон исчез, мужчина тоже. Испытав иррациональное облегчение, Амала сделала музыку погромче и прошла несколько сот метров до участка своей семьи, видневшегося за кипарисами.
Участок площадью около десяти гектаров был обнесен стеной и живой изгородью из бирючины; на его задней стороне, обращенной к сельской местности, находилась электрическая калитка. Амала достала из рюкзака связку ключей, но когда вставила ключ от калитки в замочную скважину, тот застрял на середине. Ключ не входил до конца и не вытаскивался, и после нескольких попыток она нажала на кнопку видеодомофона. Огоньки камеры не зажглись.
В августе из-за постоянно работающих кондиционеров электричество несколько раз отключалось, и Амала подумала, что случился один из таких сбоев. Она выключила музыку на мобильнике и поискала номер матери, надеясь, что творческий транс не помешает той взять трубку.
В этот момент на нее упала тень, и Амала поняла, что уже не одна.
Сандей потребовался час, чтобы заметить, что Амала слишком долго не возвращается. Обычно она прибегала домой голодная как волк, но случалось и так, что она останавливалась поболтать с друзьями и теряла счет времени. Сандей послала ей сообщение, а затем вернулась к написанию статьи, понимая, что не следовало соглашаться на этот заказ. Предстояло дать рецензию для New Yorker на роман, который ей не понравился, однако по личной причине она не хотела разносить произведение в пух и прах, хотя и превозносить тоже не собиралась. Среди постоянных читателей журнала, помимо костяка из стареющих ньюйоркцев, принадлежащих к высшему обществу, были все самые влиятельные критики и множество коллег, которые не простили бы ей плохого стиля – особенно после пары лет пандемии, отрезавших ее от Соединенных Штатов и от reading [265] .
265
Чтения (англ.).
К тому времени, когда она снова подняла взгляд от экрана компьютера, прошло еще сорок пять минут. Дочь так и не ответила на сообщение. Сандей попыталась позвонить ей, но услышала только механический голос: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Страха она не почувствовала, по крайней мере не сразу, – только знакомый спазм в животе, который испытывала каждый раз, когда понимала, что кровь от ее крови больше не ее придаток, а мыслящее существо, путешествующее по миру, – впрочем, как и она сама. Уроженка народа йоруба, двадцать лет назад она вышла замуж за Танкреда в Нью-Йорке, куда иммигрировала ее семья; за годы брака они так и не стали по-настоящему близки.