"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Франческу охватило ощущение нереальности происходящего. Не может быть, чтобы она позволила такому человеку, убийце, вовлечь ее в свою игру. Однако она знала, что Джерри опасен, с первого дня их знакомства. И оставалась с ним только из чувства вины, которое ему удалось пробудить. Но почему Джерри позволил ей встретиться с Ренато, если существовал риск, что она все узнает? «Возможно, для него это уже не имеет значения; возможно, я следующая». Вдруг ее осенило: «Или же он хотел, чтобы я приехала сюда».

– Вы даже не взглянули на списки, которые я принесла.

Ренато пожал плечами:

– Те же списки лежат в ящике стола, за которым вы сидите. Джерри попросил меня раздобыть их месяцев шесть-семь назад, когда мы занялись Джадой.

– Он вел себя так, будто не хотел, чтобы я их прочла… – Франческа осеклась, начиная понимать, как Джерри ею манипулировал. – Он хотел, чтобы я впустую потратила на них время… И чтобы я пришла к вам. Он делал вид, что не хочет, чтобы мы с вами познакомились, однако все было с точностью до наоборот. Но почему?

– Сегодня что-то случилось?

– Сегодня я хотела сдать его в полицию.

– И он не хотел, чтобы это произошло.

– Вы его покрываете! Вы должны были заявить на него.

– На каких основаниях? Для всех это несчастные случаи или самоубийства.

– Вы не сделали этого, потому что согласны с ним! Потому что считаете, что то, что он делает, справедливо!

– Fiat iustitia et pereat mundus [319] . Эта шайка ублюдков годами безнаказанно покрывала серийного убийцу. Более того, покойники, за исключением тюремщика, сделали блестящую карьеру. Если бы существовал другой способ покарать их за содеянное, я бы согласился с вами. Не то чтобы Джерри спрашивал мое мнение.

319

 Да свершится справедливость, даже если мир погибнет (лат.).

– Вы несете такую же ответственность, как и он. Если не юридически, то морально.

– Попаду ли я в ад? Вероятно. Но я всегда считал, что рай – скучное место.

Франческа вскочила:

– Я не могу этого принять, даже ради моей племянницы.

– А ведь я советовал вам бежать…

В этот момент послышался звук открываемой двери и радостный лай.

– Теперь уже слишком поздно, – добавил Ренато.

53

Джерри вошел в кабинет с сэндвичем в руке:

– Ну как, подружились?

Он благоухал гелем для душа и выглядел таким спокойным, будто отлучался только на прогулку. Но Франческа в это не верила.

– Джерри… – начала она. – Мне нужно в контору. Давайте встретимся позже, чтобы…

– Чтобы меня арестовали. Вы узнали о Нитти и остальных. – Он сел на пуфик; собаки прыгали вокруг него.

– Значит, их действительно убили вы?

– Да. Получение информации имеет свою цену.

– А теперь убьете и меня?

– Зачем? Ваше дело – правое.

– Но я знаю, что вы совершили.

– Знать и доказать – не одно и то же; вы ведь юрист, не мне вам об этом говорить. И, по совести, вы все равно не смогли бы меня остановить. Если бы я допросил их и оставил в живых, это создало бы проблемы.

Его тон был таким, словно он рассказывал об обычном дне в офисе. И возможно, именно это заставило Франческу уступить.

– Ладно. Меня это не касается. Я не собираюсь заявлять на вас в полицию. Отпустите меня.

– Вы вызвали бы полицию, едва повернув за угол. Я позволю вам это сделать, но сначала мы должны закончить начатое.

– Я не могу. Я злюсь, меня тошнит от всего этого, и я боюсь вас.

Джерри разорвал сэндвич пополам, прежде чем откусить.

– Я дал вам слово, что ничего вам не сделаю. Не то чтобы я никогда не причинял вреда другим людям. Но я никогда вам не лгал, потому что не лгу тем, кого уважаю.

– Но вы обманом заставили меня приехать сюда. И вы прекрасно притворялись.

– Я думал, что легко смогу отделаться от вас, чтобы поехать на похороны Нитти, но после того, как «Цапля» раскрыла мое прикрытие, мне пришлось импровизировать.

Франческу охватило тревожное ощущение, затмившее даже страх.

– Джерри, вы способны испытывать раскаяние?

– Не совсем.

– Любовь, сопереживание…

– Я не лишен чувств, но они устроены иначе, чем ваши. Мне потребовалось много лет, чтобы осознать, что кто-то чувствует нечто еще, помимо гнева и скуки. Но даже сегодня для меня это все равно что слушать кого-то по радио сквозь сильные помехи. Иногда передача не проходит, иногда проходит с большим опозданием, а иногда я выключаю радио. Однако я научился притворяться, это помогает другим людям чувствовать себя спокойнее.

– Вы психопат.

– Это всего лишь ярлык. К психопатам относят самых разных людей, большинство из которых никогда не причиняли никому вреда и не желают этого делать.

– В отличие от вас.

– Я не получаю удовольствия от насилия. Это всего лишь средство. Я не навешиваю на себя ярлыки. Я – это я.

– Я не хочу иметь с вами ничего общего.

– Мы заключили договор: если вы хотите, чтобы я выполнил свою часть, вы должны выполнить свою – открыть двери, которые я не могу вышибить.

– Вы убиваете людей! Возможно, пока вас тут не было, вы убили кого-то еще! Это так, верно? Кого?

– С сенатором Маццей произошел несчастный случай в душе.

Франческа сжала кулаки, чтобы не закричать.

– Я не знаю, кто это!

– Бывший шеф Италы. Сенатор, – пояснил Ренато. До этого момента он молча наблюдал за их разговором. – Тебе нравится убивать стариков, – обратился он к Джерри. – Когда ты сбросишь с балкона меня, Ганнибал?

– Не хочу пачкать тротуар.

– Вы оба – чудовища, – потрясенно сказала Франческа. – Я ухожу.

Джерри проглотил последний кусочек сэндвича.

– Не принимайте поспешных решений. Я знаю, кто Окунь.

Франческа оцепенела:

– Я вам не верю…

– Я уже сказал, что не лгу людям, которых уважаю. Умалчиваю и увиливаю – да, но не лгу.

Франческа боролась с побуждением поверить ему. Она уже знала, что Джерри необычайно хорошо умеет притворяться.

– Это парадокс: если вы меня не уважаете, а у меня нет оснований в это верить, то можете солгать мне и сказать обратное.