Совсем другая любовь

— Хм-м… — Джеймс задумался, будто вопрос оказался неожиданно сложным. — Да нет, — в конце концов решил он. — Мы одновременно друг к другу потянулись. Потому что ну невозможно было уже, — он обезоруживающе улыбнулся, будто это все объясняло. — Ты просто не представляешь, как мне хотелось его поцеловать…

— Черт возьми, Джеймс, — рассмеялся Майкл, на миг остановив взгляд на его губах. — Это уже второй раз за сегодня, когда ты заставил меня задуматься над тем, как ты целуешься!

— Что?! — возмутился Джеймс. — Ты смеешь упрекать в этом меня? Это ты заговорил о поцелуях! А я совсем не виноват, что у меня, оказывается, талант рассказчика. И я понятия не имею, как я целуюсь, знаешь ли! — фыркнул он и продолжил мечтательно: — Но зато могу рассказать, как целовался Валентайн — как ни одна девушка на свете. Это вообще две совершенно разных вещи, поцелуй с девушкой и поцелуй с мужчиной. Их даже сравнивать сложно, по крайней мере, мне.

— Ты мне лучше расскажи, как вы до постели дошли, — хмыкнул Майкл. На то, как в этот момент загорелись его уши и щеки, он почти не обратил внимания. В конце концов, причиной вполне мог быть и коньяк, а не табуированная и, к его удивлению, весьма волнующая тема.

— Как-как… — протянул Джеймс со смешком. — Ногами! С трудом, правда, но дошли — всё же не настолько мы были пьяные, чтобы уснуть по дороге. И да, секс был ещё хуже, чем поцелуй, — заявил он почти радостно. — Это уже потом мы узнали обо всех хитростях и тонкостях, а поначалу я чувствовал себя девственницей на жертвенном алтаре. Никакая порка не сравнится.

— Поначалу? — переспросил Майкл. — Лично я вообще не понимаю, как он этого можно тащиться. Это же элементарно больно, — он поморщился, вспомнив, как даже простая клизма была для него целой трагедией. Так это ее кончик — маленький и тонкий, а не целый пульсирующий в заднице член. — Я бы себя чувствовал, будто меня на кол сажают.

— О, поверь мне, нет, — загадочно улыбнулся Джеймс. — Если всё делать правильно, то ты кончишь, вообще забыв о том, что у тебя есть член. И никакой боли.

— Поверю на слово, — хмыкнул Майкл, с удивлением обнаружив, что от этого разговора внутри начало екать. Впервые после смерти Селен. — А рассказчик из тебя и впрямь первоклассный, — выдохнул он, стараясь урезонить давно забытое волнение.

— Не понимаю, о чем ты, — лукаво протянул Джеймс. Он чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее, сложил руки на подушке и положил на них голову. — Вот теперь я точно не усну, — пожаловался он, закрывая глаза вопреки сказанному. — Буду думать про поцелуи и секс. Но лучше уж про них, чем про горелое мясо… — он вздохнул.

— Джеймс, а ты веришь в рай? — задумчиво спросил Майкл. — Эй, не спи только! Рано еще, — спохватился он, посмотрев на так и лежащего с закрытыми глазами Маклейна. Недолго думая, он дотянулся до его плеча и осторожно его потряс.

— Чтобы верить в Рай, нужно верить в Богов, — отозвался Джеймс слегка сонно и с трудом открыл глаза. — А какие, к черту, Боги в моей жизни? Сам подумай…

— Вот потому и спросил, — Майкл горько усмехнулся. — Похоже, мы с тобой прямо совсем в одной лодке, — выдохнул он и, вместо того, чтобы убрать руку, сжал Джеймса за плечо сильнее, а затем погладил его по руке. — И я бы сказал тебе, что все будет хорошо, тебе еще повезет, и ты обязательно будешь счастлив, — начал перечислять он, но, переведя дыхание, остановился, — да не буду… Сам не верю в такой исход. Во всяком случае для себя.

Джеймс грустно улыбнулся и накрыл его руку своей.

— Счастье — оно разное, — сказал почти шепотом. — И никто не знает, где найдешь, где потеряешь. Я вот всё-таки верю в лучшее.

Он приподнял голову и посмотрел на Майкла в упор.

Тоска в глазах Джеймса была такой явной, такой ощутимой, что сердце Майкла на миг замерло, затем защемило, а самому ему одновременно захотелось и закричать, и заплакать. А еще хотелось, чтобы в этих самых глазах никогда не погасла надежда.

"Буду думать про поцелуи и секс. Но лучше уж про них, чем про горелое мясо…"

И решив, что так действительно будет лучше, Майкл накрыл его ладонь второю рукой, переплел пальцы, крепко зажмурился, и будто перед прыжком в пропасть набрал в легкие воздух. Ему достаточно было чуть наклониться вперед, чтобы губы Джеймса оказались совсем рядом. Один единственный дюйм — и придуманный поцелуй станет реальным, но отчего-то преодолеть именно этот дюйм оказалось слишком сложной задачей. Проклиная свое сумасшествие — ведь иначе желание совершить подобный поступок никак и не назовешь, а затем и свое малодушие, Майкл снова зажмурился и застыл.

Но не дольше, чем на секунду. Тихий вздох Джеймса будто сдернул пелену с глаз и расставил все по своим местам. Распахнув глаза, Майкл выдохнул и потянулся к чужим губам, накрывая их неожиданно жадным поцелуем.

Джеймс ответил с заминкой, будто не сразу поверил в происходящее. Но стоило ему ответить, как Майкл сразу понял, что говоря о совсем разных женских и мужских поцелуях, Маклейн нисколько не преувеличивал. Жестковатые сухие губы, искусанные сегодня во время наказания, умели становиться то твердыми, то мягкими, и совсем не были привычно уступчивыми, а на языках — одинаково настойчивых и смелых — был вкус алкоголя.

Джеймс сдавленно простонал ему в рот, и первым желанием Майкла было отпрянуть, а потом извиниться за свои опрометчивые действия. Но в мозгу одновременно с этим желанием зародилось и второе — оно же и победило. Ответив таким же стоном — оказывается, стоило всего лишь отпустить себя — Майкл разомкнул сплетенные пальцы и положил ладонь Джеймсу на затылок, притянув его к себе и получив возможность контролировать глубину поцелуя.

Целовался Джеймс до умопомрачения хорошо. Точнее не так — Джеймс целовал так, что хотелось поскорее найти точку опору и, не думая о головокружении, целовать его еще глубже, еще более голодно и жадно.

В палате вдруг стало невыносимо жарко. Майкл украдкой расстегнул китель, а потом на секунду приоткрыл глаза и в ужасе отшатнулся.

Прямо за койкой Джеймса стояла Селен и грустно улыбалась.

Джеймс растерянно моргнул, облизнул покрасневшие губы и посмотрел на Майкла с удивлением. Впрочем почти сразу недоуменный взгляд сменился понимающим.

Он проследил за взглядом Майкла, обернулся, пытаясь рассмотреть что-то за своей спиной, и тихо сказал:

— Привет, Селен.

Селен внимательно посмотрела на Джеймса, а потом перевела взгляд на Майкла.

— Я понимаю… ему сейчас это нужно, — прошептала она одними губами. — Но скажи мне… это ведь понарошку? Не по-настоящему ведь?

Майкл долго на нее смотрел, совсем не зная, что должен ей ответить. Конечно, он любил Селен всем сердцем, и один поцелуй не в силах изменить этого. Но и солгать, назвать его ненастоящим язык не поворачивался.

Поняв, его молчание по-своему, Селен закрыла глаза, а по ее щеке побежала слеза. И сердце Майкла не выдержало:

— Конечно, милая, — он поспешил заверить сникшую Селен. — Тебе не о чем переживать.