Сойкина Ворона

– Это круто, конечно. Только я вот тоже погонял в голове и понял, что принять решение и не чувствовать что-то – вообще не одно и то же. – Какой-то звук, похожий на едва слышное мяуканье, заставил меня повернуть голову и прислушаться. – Короче, думаю правильнее будет, если мы станем говорить, если припечет или покажется что-то, чем молчать и станет копит…

– Тш-ш-ш! – я сдернула шапку, силясь расслышать странное мяуканье снова.

– Что-то услышала? – моментально забыл о личном Сойка, став похожим на сделавшую стойку подружейную легавую.

– Там, похоже, – указала я вправо, и мы торопливо двинулись от стены.

Однако, впереди визуально не наблюдалось абсолютно ничего, под чем мог бы спрятаться человек или даже животное. Просто слегка волнистое снежное полотно и единственные следы на нем – цепочки крошечных птичьих.

– Мила-а-а! Мила, отзовись! – в который раз за сегодня крикнул Миша, отходя от меня на несколько метров.

Мы замерли, прислушиваясь, чтобы скрип собственных шагов не заглушил слабый отклик, но прошло около минуты, прежде я его действительно услышала и прореагировала крайне глупо, тут же забыв все инструкции Сойкина. Кинулась на слабый голос и не подумав обследовать сначала все щупом.

Нога внезапно поехала, лишая меня равновесия и только чудом каким-то или же благодаря все же многолетним тренировкам, я умудрилась нелепо растопыриться, уцепиться и не провалиться в черную дыру открытого люка, которую совершенно невозможно было увидеть стоя и в шаге, из-за немного нависающей наклонной бетонной плиты с высокой снежной шапкой.

– Я в порядке! В порядке! – заорала, услышав какой-то нечеловеческий рев, что издал Сойкин, и уловив внизу всхлип, глянула в темное нутро и продолжила: – Мила тут! Иди осторожно!

Мила, зареванная, грязная, испуганная насмерть и обсыпанная снегом, сброшенным моими заслугами на нее, смотрела вверх, сидя на какой-то поперечной одинокой трубе, а прямо под ней плескалась неизвестной глубины мутная лужа с массой всякого мусора. Рехнуться можно, на улице мороз какой, а в трех метрах ниже уровня земли – лужа. Миша подбежал, буквально за шиворот меня оттащил от люка, рыкнув сквозь зубы матерную угрозу прибить, но дома, и наклонился над провалом.

– Мила, привет! Я – Миха, – заговорил он своим обычным чудодейственным «все было, есть и будет хорошо» тоном. – Че, давай вылезать? Я тебе сейчас веревку кину, ты обвяжи вокруг талии, и будем тебя тянуть, ок?

– Я не могу, – слабым голосом ответила бедняжка. – Пальцы не гнутся – замерзли, и я кажется ногу сломала.

– Ладно, фигня делов, сейчас все решим! – заверил ее Сойка и вскочил.

Сорвал с плеч рюкзак, достал веревку, одновременно быстро сообщая в рацию:

– Пострадавшая обнаружена! Запрашиваю помощь для эвакуации. Люк у северной стены объекта «заброшка номер два». Идите на голос. – И, сунув мне рацию, он скинул свою куртку, распинал снег, находя торчащую арматурину, привязал к ней один конец веревки и велел, подходя к люку и усаживаясь на край: – Встань вон там повыше, Жень и кричи нашим, чтобы нашли поскорее.

– А ты?

– Спущусь и подготовлю Милу к подъему и эвакуации, – ответил и скользнул вниз, скрываясь от моего взгляда.

Хлюпнуло, донесся вопль Миши, и я кинулась к люку с обмирающим сердцем.

– Ты в порядке?

– Вода, пипец, какая холодная! – хохотнул он снизу. – Жень, я что сказал делать?

Поймала его взгляд, такой светлый, теплый, и сердце внезапно заболело так сильно, с обреченной честностью извещая меня, что все, я пропала. Мотнула головой и подалась назад, не время сейчас начинать страдать над свершившимся и неизбежным. (1c50f)

Остальным поисковикам понадобилось минут пятнадцать, чтобы собраться у места происшествия и начать действовать. За это время Сойкин успел влить в Милу горячего кофе и заболтать до того, что до меня стал доноситься ее смех. Вниз спустили еще три веревки, из которых Миша сплел нечто вроде сиденья, и Милу, все еще изможденную и заплаканную, но уже широко улыбающуюся, подняли очень аккуратно, не тревожа поврежденную ногу, и сразу же торопливо понесли к машинам, меняя друг друга. Сойкина извлекли мокрым по пояс и он застучал зубами, принявшись стаскивать штаны и берцы, а потом подхватив все свое добро, просто подмигнул мне и рванул с места бегом, как был – босым по снегу, под которым черт знает что валяется, в одних боксерах и свитере, крикнув:

– Женька, погнали домой!

Он ненормальный! Если бы я не знала его, то ни за что бы не поверила, что такие бывают.

Глава 24

Сойка

Утро вышло то еще. Сначала я прям очканул от заявления Вороновой о какой-то там долбаной оценке собственных способностей потянуть отношения со мной. Нет, ну серьезно что ли? С чего вдруг? Я тут ошалевшей от счастья белкой кручусь, стараясь произвести впечатление – какой я весь из себя всемогучий, рукасто-х*ястый, и на тебе. У нее сходу сомнения в собственных силах. То есть перестарался я чуток?

Но фиг бы с ним. Еще и Ленка эта… Я же с ней, как и с другими девчонками-поисковиками общался, чисто по-дружески, а она взбрыкнула так, словно я вчера ее обесчестил, жениться коварно пообещав, а сегодня с другой появился.

И в ямине этой вода такая холоднючая оказалась, что я за малым не заверещал как девчонка, рюхнувшись в нее по самые колокола. Вот это прям вообще было бы кино, если бы не сдержался. Тоже мне, крутой самец и соблазнитель, что голосит как гимназистка, которую в переулке пощупали за булки.

Но, в общем и целом, круто все сложилось. Если удается найти человека живым, то это такой приход чистой эйфории, с которым мало что сравнится может. Разве что секс с моей Вороной, но это же только в последнее время происходить стало. Жаль, что не всегда так везет. Мила вообще умница. Упала в эту душегубку, ногу повредила, но каким-то чудом умудрилась зацепиться за трубу, не рухнув в воду. Если бы бухнулась в нее – вряд ли мы успели бы. Я двадцать минут постоял всего в этой пакости ледяной, и то уже мышцы ног окаменели, а бедные шары небось внутрь втянулись с перепугу. Потому и ломанулся бегом оттуда. Во-первых, согреться и вернуть подвижность как можно скорее, во-вторых, я же не псих передом в мокрых боксерах к Женьке поворачиваться. Увидит моего ужавшегося до размеров малютки-червячка от холода бойца и потом до конца жизни без смеха не вспомнит. А я типа героем же хочу перед ней выглядеть, а не парнем со смешным сморщенным хозяйством.

Пока Женька меня догнала, я уже успел избавиться от мокрых трусов и запрыгнуть в валявшиеся в багажнике треники. Обуви, правда, сменной не было, так что шнырнул в салон, завел движок прогреваться и натянул хотя бы сухие носки. Так доеду, ничего страшного.

– Живо двигайся на пассажирское и пей свой кофе! – строго велела Женька, появившись около машины. – Домой я поведу. Или нам еще куда-то нужно заехать?

Так, минуточку! Пустить ее за руль моей ласточки? Вот так запросто взять и отдать?