Союз нерушимый

– "Дзержинцы", оставайтесь тут. Альфа, за мной!
– скомандовал я, и никто не решился перечить.

– Живее, живее, - снова вышел на связь Палыч.
– Время дорого, там же...

– Если ты не будешь отвлекать!..
– первый робот, раненый в грудь, из-за чего стала заедать левая рука, выбил дверь и тут же пал под шквальным пулемётным огнём - его буквально раздробило на блестящие мелкие металлические кусочки. Я забросил в помещение с десяток гранат разом: как простых, так и светошумовых.
– ...То всё пойдёт намного быстрее! У Конторы же есть глушилки, почему их не задействуют?!

Четвёрка "спецов", прикрываясь щитом, ворвалась внутрь и принялась давить группу солдат, спрятавшихся в коротком коридоре за наваленной баррикадой из статуй, бюстов, кресел с жёлтой обивкой из искусственной кожи, знамён и гранитных тумб.

По щиту били пули, заставляя бойца, который его нёс, пятиться и упираться ногами, чтобы не быть отброшенным.

– Используют их! Используют! Но мощность слишком уж... Ах-х-х...
– шеф издал длинный стон.

– Может, перерубить все каналы связи? Кабели, электричество, всё?

– Ты...
– Палыч с трудом говорил, - ты совсем там, что ли? Это же Дворец Советов! Там сервера всех министерств, центр Сети и ещё бог знает что! Экономика рухнет в каменный век, связь накроется!

– Но мы по крайней мере выживем!
– грубо оборвал я начальника. Меткая очередь, пущенная одним из моих роботов, расколола одному из клонов голову вместе со шлемом. На гранитный пол и красную ковровую дорожку брызнуло нечто серое и алое, с кусочками текстолита.
– Прикажи хотя бы заминировать!

– Раскомандовался, - просипел Палыч и добавил, забыв отключить связь: - Ох, не депутаты ему были нужны, ох, не депутаты...

Лестницы, залы, переходы. Офисы, приёмные, кабинеты, переговорные, технические помещения. Пули, осколки, гранаты. Крики, кровь, ярость. Перестрелки на кинжальной дистанции. Я не чувствовал усталости, зато "Альфа" явно начала сдавать: мужики часто подставлялись под пули, двигались медленно и грузно, жесты стали чересчур размашисты - и я осознал, что мы идём уже очень долго.

К счастью, чем выше, тем меньше нам оказывали сопротивление. Если раньше приходилось давить целые баррикады по несколько десятков солдат при пулемётах, то сейчас против нас выступали по два-три человека, да и те - раненые, контуженные.

– Держитесь, ребята!
– подбодрил я спецназ.
– Последние резервы. Скоро всё... Давайте, мужики, давайте!

И ребята "давали", превозмогая и боль, и усталость. Но всё равно слишком медленно, раздражающе медленно. "К чёрту", - подумал, наконец, я и, посадив на плечи роботу своё биологическое тело, помчался дальше как можно быстрее.

– Ты удивишься, - ожил мрачный и поразительно тихий Палыч.
– Но тут и так всё заминировано. При желании вообще можно снести нахрен половину Москвы. Так что, в случае чего...
– замялся Палыч, - ... мы готовы. Но я надеюсь, что обойдётся, потому что последствия...

– Да знаю я о последствиях!
– стальные тела, на одном из которых восседало моё биологическое, неслись по полутёмной пожарной лестнице - пыльные ступени, которыми никто не пользовался, какое-то барахло, вроде старых метел и полуразобранных роботов-пылесосов, кое-где в углах валялись окурки. Вверх, вверх, вверх. Этаж за этажом, без усталости, выбивая стальными ступнями бетонную крошку из лестниц и едва не обрушивая их из-за синхронного топота, я взбирался всё выше и выше. Пару раз приходилось встречать сопротивление солдат, но это было несерьёзно - их просто раскатали тонким слоем, не дав сделать ни одного выстрела. Впрочем, будь хотя бы у одного из них граната, получился бы другой разговор.

– Товарищ майор, - детский голос.

– Я... Мне нужны ресурсы. Слишком сильная атака, не могу...

– Яша?!
– вскрикнул я, в этот раз настоящий, биологический я. Машина подо мной сделала ещё несколько шагов по инерции и рухнула. Я больно шлёпнулся на лестницу и тут же был придавлен тяжёлой стальной тушей, чуть не размазавшей меня по ступенькам.

– Яша!
– прорычал я, отбрасывая робота в сторону и поднимаясь на ноги. Всего лишь на две ноги. Это оказалось чертовски неудобно - к хорошему вообще быстро привыкаешь. Голова кружилась, ощущался дискомфорт из-за невозможности управлять сразу несколькими телами и делать десять дел одновременно, поэтому пришлось какое-то время постоять, опираясь на перила и адаптируясь к тому, что я опять обычный человек.

Попытки вызвать Яшу успехом не увенчались: он не отвечал, поэтому я выбрал себе оружие - автомат с подствольным гранатомётом, снял пальто, намародёрствовал броню, что была слишком великовата, и солдатский пояс с полными подсумками, после чего глубоко вздохнул и начал восхождение.

Пять этажей. Десять. Пятнадцать. "Бедные мои ноги".

Лестница оборвалась в мрачном сером помещении, простиравшемся вверх на огромную высоту. Трубы, кабели, арматура, пыль и запустение, мешки с цементом, какие-то тележки и инструменты, а в вышине, насколько хватало глаз, крутые металлические лестницы, этажи, представлявшие собой решётчатые технические мостки. На одном из них я рассмотрел ярко-жёлтый дизельный генератор.

Дорога наверх обещала быть очень трудной, особенно если учесть, что я и без того запыхался, - но делать было нечего.

Автомат стал неестественно тяжёлым, воздуха не хватало, но я всё равно старался подниматься как можно быстрей; ни Палыч, ни Яша, ни кто-либо ещё не выходили на связь - и это могло свидетельствовать как о том, что проблемы с имплантатми усугубились проблемами со связью, так и о том, что случилось нечто жуткое. Например, Москва представляет собой огромное кладбище - некрополь, населённый людьми с дымящимися шеями без голов. А может, и не только Москва.

Шаг, шаг, шаг, ступенька, ступенька, ступенька, гремят подошвы, ноги чугунные, непослушные, со лба стекает пот. Но надо. Надо, чёрт побери...

Спустя минуты, показавшиеся вечностью, я миновал лестницу и очутился перед входом в голову Ленина. Чёрно-желтые автоматические ворота с кодовой пластинкой были распахнуты и покорёжены, от оборванных проводов и заклинивших петель летели искры. По полу змеились обрывки толстых чёрных кабелей.

Я взял оружие наизготовку, дослал патрон, с усилием захлопнул подствольник, с характерным щелчком проглотивший гранату, и осторожно заглянул внутрь.

Тут и правда находилась целая куча всякого оборудования: голова статуи изнутри представляла собой огромный куполообразный зал, набитый электроникой, мониторами, понатыканными тут и там гудящими серверными шкафами, антеннами, пультами, терминалами и паллетами, на которых громоздились коробки и мешки. Провода свисали сверху, как лианы, переплетаясь в причудливых комбинациях - настоящий кошмар системного администратора.

На голом бетонном полу, усеянном следами сапог и ботинок, возле стен лежали со связанными за спиной руками и простреленными головами оставшиеся депутаты народного собрания Союза. Рядом с ними темнели обгоревшие безголовые тела, идентифиуировать которые можно было только по броне и остаткам амуниции. Солдаты.