Союз трех

Серджо вновь сосредоточился и буквально заставил себя ощутить пустоту внутри. Дыхание. Покалывания под кожей. Руки. Кончики пальцев. Сердце как будто перенеслось в ладони и запульсировало в фалангах. Теперь Серджо почувствовал тепло, и его накрыла невидимая волна статического электричества, словно желая отгородить подростка от внешнего мира, затем она скользнула по рукам…

Вытянув их в направлении моста – туда, где был разлит бензин, всего в метре над ним, он словно нырнул в собственное тело, и в следующее мгновение мощный разряд искр вылетел из него, заставив потерять сознание.

В это же самое время армия циников почти добралась до конца моста, и лысый великан уже собирался броситься на Мэтта, когда многочисленные огненные языки расползлись у циников под ногами. Появился дым, и, охватив солдат с обеих сторон, пламя взметнулось к небу. Меньше чем за десять секунд мост накрыло огнем, возникшим как по мановению волшебной палочки.

Циники завопили от страха – неужели эти мальчишки действительно обладают какой-то силой? – и кинулись в воду, не собираясь ждать своей гибели. Едва они оказались в черной воде, как доспехи и оружие стали тянуть их ко дну. Чтобы выплыть на поверхность и спастись, им необходимо было сбросить с себя все тяжелое. И тогда вперед выступил юный Билл; сосредоточившись, он присел на корточки. В свои двенадцать лет Билл был одним из самых сильно изменившихся за последние полгода пэнов, он все время забавлялся тем, что за завтраком или ужином вызывал водовороты в стаканах у своих приятелей. Все шесть месяцев Билл ловил рыбу или строил вдоль берегов небольшие запруды, то есть постоянно контактировал с водой.

Почти сразу солдаты, пытавшиеся вылезти на берег, были вынуждены удвоить усилия – их подхватил мощный поток воды. Закрыв глаза, Билл старался сделать так, чтобы они не смогли плыть. Адреналин от предвкушения битвы превратился в чудесную энергию, удесятерившую его силы. Билл думал, что не сможет управлять подвижной водой, но теперь… он создал бурный поток на расстоянии нескольких метров от себя! Правда, ненадолго: качнувшись, мальчик, как и Серджо, упал в обморок, совершенно опустошенный своим необычайным усилием.

На другом берегу в течение нескольких минут сорок циников, в ужасе наблюдавшие за происходящим, собирались с духом и готовились к стрельбе. Зазвенели луки, и целый дождь стрел затанцевал в воздухе, обрушиваясь на пэнов. Наступила очередь Светланы продемонстрировать свою силу. Девушка подняла руки. Легкого дуновения ветра оказалось достаточно, чтобы отклонить стрелы от целей; они падали в реку или улетали в лес. Лучники циников, растерянно глядя на результаты своего залпа, выстрелили снова – с тем же успехом. Полностью измученная Светлана пошатнулась. Полгода она подметала паркетные полы в домах, предпочитая это занятие другим, и все это время проклинала сквозняки, разносившие только что собранные кучки мусора. Тысячи раз она думала, как здорово было бы научиться управлять сквозняками в коридорах, заставлять их дуть в правильном направлении, пока ее фантазия не стала реальностью. Но, как и Билл с Серджо, она тоже быстро почувствовала, что силы покидают ее.

Наблюдавшие за сражением Эмбер и Тобиас заметили, что большую часть солдат, растерянных и испуганных, уносит течение. На противоположном берегу, также пребывая в совершенном замешательстве, топтались лучники.

Теперь, когда первый приступ был отбит, Митч подумал, что пришло время напасть – прежде чем враг успеет опомниться. Циников следовало прогнать. И он приказал своим лучникам занять позицию, а затем крикнул:

– Огонь!

Тобиас прицелился в одного из циников, но его стрела даже не долетела до противоположного берега. Они стреляют вверх! Так выходит дальше! Вторая стрела взмыла к небу и воткнулась в землю у ног солдата, отпрянувшего назад. Десятки стрел вонзились в тела и доспехи вражеских лучников, значительно расстроив их ряды.

Митч одновременно наблюдал за противоположным берегом и горсткой храбрецов, не прыгнувших с моста в воду. Ему показалось, что он мысленно поймал взглядом все детали сражения, абсолютно все. Настоящее чудо. Результат происходящих в нем изменений. Внимательный рисовальщик, он научился замечать все, даже не отдавая порой себе отчета. Он овладел искусством одновременно держать в поле зрения несколько участков местности и поэтому сейчас мог отдавать правильные приказы.

Это Митч заметил адскую фигуру, спрыгнувшую с моста на остров.

Мэтт наблюдал за битвой с вершины своей скалы, не сводя глаз с врагов, пытавшихся выбраться из воды на противоположный берег. Потом он увидел, как Клаудиа пытается оттащить Билла в укрытие.

Справа раздался крик Митча:

– Мэтт! Прямо перед тобой!

Мэтт не стал терять драгоценные секунды на то, чтобы разглядеть опасность, он просто прыгнул вбок и покатился по земле, почти сразу поднявшись и держа в руках меч.

И тогда он увидел лысого великана, объятого пламенем. Тот крутил свои секиры, вопя от боли и бешенства. Зрелище было таким ужасным, что Мэтт на мгновение остановился. Колебался он недолго.

Это уже слишком.

Секиры засвистели, устремляясь к его голове.

Эмбер и Тобиас тоже услышали крик Митча. Они заметили бросившегося на Мэтта человека, больше похожего на демона в огненном плаще. Тобиас натянул лук и повернулся, чтобы прицелиться в главаря циников и успеть выстрелить, прежде чем тот обезглавит Мэтта. Стрела взлетела вверх. Если Тобиас промахнется – лысый разрубит Мэтта надвое.

Выстрел оказался неточным.

Закричав от отчаяния, Эмбер вытянула руку вслед за стрелой, изо всех желая, чтобы та поразила цель. Тобиас промазал. Сейчас Мэтт умрет.

В последний момент, направляемая железной волей девушки, стрела изменила траекторию и вонзилась цинику в горло. Эмбер и Тобиас оцепенели. Тобиас первым пришел в себя и почти сразу выстрелил снова, потом еще и еще, а Эмбер направляла его стрелы – теперь уже в других циников. Самый необычный дуэт на острове десяток раз успешно поразил цель.

Мэтт видел, как стрела пробила противнику горло. Получив необходимую отсрочку, он отпрыгнул в сторону, чувствуя, как секира проскользнула вдоль спины, и снова выпрямился, готовый к нападению, подняв меч над головой. Лезвие рассекло темноту. Левая рука циника, сжимающая огромную секиру, упала на землю. Нечувствительный к боли циник продолжил атаку. Он сделал невероятной силы выпад в сторону Мэтта, и подростку пришлось отпрыгнуть назад. На сей раз секира прошла рядом с лицом, и Мэтт ощутил запах металла. Подхваченные ветром языки пламени на секунду ослепили мальчика.

Циник наносил удары, не глядя, с безумием человека, умирающего в ужасных мучениях, и это спасло Мэтта – пока он моргал, пытаясь понять, где находится враг, секира просвистела в сантиметрах над его головой, срезав прядь волос.

Мэтт воспользовался тем, что его противник раскрылся после удара, и с криком обрушил меч на циника. Кричал он потому, что знал: сейчас он пробьет насквозь доспехи и убьет человека, пусть даже тот совершенно отвратителен. Он рубил плоть ради жизни.

Почти сразу же после удара Мэтт опустил меч: кровь врага забрызгала его лицо. И тогда Мэтт снова закричал, но уже от ужаса.

Пошатнувшись, объятый пламенем циник наконец-то упал, захрипев с облегчением – так показалось Мэтту.

В растерянности подросток отступил назад.

Еще один циник выскочил из воды прямо перед ним, держа в руках дубину. Мэтт следил за его приближением, как во сне, почти бесстрастно. Подросток поднял меч, когда циник был уже в двух шагах.

Дубина не успела взлететь, а Мэтта снова обрызгала кровь врага.

Горстка солдат все же добралась до острова и попыталась наброситься на пэнов. Мэтт заметил, как двое из них напали на Гвен, старавшуюся послать им навстречу электрические разряды, но у нее это не получилось. Мэтт помчался туда. В этот миг он уже не испытывал никакого сочувствия, словно в нем внезапно умерли остатки человечности. Остались только горькие, болезненные вопросы. Зачем они это делают? Зачем продолжают атаковать, ведь пэны хотят лишь одного: чтобы их оставили в покое.