Созданы для любви

– Не зажила, но я буду пользоваться левой.

Кеннет знал, что левой рукой Фелтон владеет хуже, в себе же он не сомневался и хотел десятикратно отплатить этому ублюдку.

– Стойте!

Кеннет повернулся на звук знакомого голоса. К ним через двор бежала Мария. Гордость все еще мучила его, и потому он не показал, насколько был взволнован. Мария была в плотном плаще, но не только по причине прохладной погоды. Кеннет подозревал, что она не хотела показывать свою беременность.

– Наконец-то, – проговорила она. – Я ждала тебя.

Возможно, эти слова произвели бы на Кеннета совсем другое впечатление, если бы он не увидел за ее улыбкой беспокойство. Кеннет подозревал, что Мария давно наблюдала за происходящим, хотя и сделала вид, что только сейчас увидела их. Легкий румянец окрасил ее щеки.

– Наверное, я помешала вам, – проговорила она, как бы извиняясь.

Она все видела и отлично знала, чему помешала.

Кеннет понимал, что она не хотела, чтобы он дрался с Фелтоном. Легенда про раненую руку казалась столь естественной, что Мария боялась за мужа. Внезапно она заметила Дэвида и, переводя пристальный взгляд на Фелтона, проговорила:

– Надеюсь, что вы не возражаете, если я заберу сына. У нас срочные вопросы по делам наследства.

Фелтон отвесил ей галантный поклон:

– Конечно, миледи.

По ядовитому взгляду сэра Джона Кеннет понял, что тот догадался о причинах такой спешки. Должно быть, Фелтону даже польстило, что его считали здесь лучшим рыцарем.

– Мы можем закончить когда угодно, – добавил он.

Кеннету же еще сильнее захотелось проучить этого хвастуна.

– Дорогой, пошли, – сказала Мария, тронув мужа за плечо.

Эта робкая просьба смутила Кеннета, и он, стиснув зубы, подчинился. И действительно, не стоило делать из сэра Джона еще большего врага, хотя, сказать по чести, именно сейчас ему очень не хотелось отступать.

Смерив Фелтона пристальным взглядом – не все, мол, еще закончено, – Кеннет удалился. В молчании они поднялись по лестнице башни в свои покои. Мария бросила плащ в сундук перед кроватью. Руки ее дрожали от возбуждения, и в течение нескольких минут она ходила по комнате, опасаясь встречаться взглядом с Кеннетом. Тот же недвижно, словно изваяние, стоял у двери.

Наполнив вином кубок, Мария поставила его на стол и, пододвигая к мужу, спросила:

– Будешь?

– Нет, – ответил он.

Лишь когда Мария повернулась боком, Кеннет увидел, что округлая выпуклость под складками ее шерстяного платья стала еще больше. А ведь прошла только неделя. Он понимал, что еще немного – и их общий секрет уже не скрыть ни платьями, ни плащом. И тогда ему придется отослать ее…

Откашлявшись, Кеннет проговорил:

– Наш малыш… Хм… у тебя все хорошо?

– Да, хорошо. – Мария удивленно посмотрела на мужа.

В комнате воцарилась тишина, и Кеннет – ему вдруг ужасно захотелось прикоснуться к жене – со вздохом подумал: «Ну зачем она дала мне знать, что все это только ради меня?»

Кеннет понимал, что сейчас ее лучше оставить одну.

– Ты говорила что-то о наследстве, – сказал он.

Мария вспыхнула, закусив губу.

– Не было вопроса наследства, – призналась она. – Просто я шла в зал и увидела тебя с сэром Джоном. Мне очень не понравился его взгляд.

Мария на мгновение замолчала, и было видно, что она мелко дрожит.

– Что бы ни происходило между вами, – тебе лучше держаться от него подальше, – добавила она.

– Но это невозможно. – Кеннет пристально посмотрел на жену.

– Почему же нет? – спросила Мария, в мгновение ока меняясь в лице. – И почему он смотрел на тебя так, словно собирался убить на месте?

– Тебе следует больше верить в мои силы.

Мария невольно вздохнула:

– Я верю, но… твоя рука все еще не зажила.

Кеннет вдруг почувствовал, что дело было не только в его руке. Неужели она знала?!

– Тебе не о чем беспокоиться. Я не имею ни малейшего желания скрестить мечи с Фелтоном.

– Неужели? – насмешливо спросила Мария.

Кеннет улыбнулся, стараясь не представлять, какой глупой, должно быть, получилась его улыбка.

– Я так просто вдовой тебя не оставлю.

– Я не об этом, – нахмурилась Мария.

Кеннет в ответ лишь пожал плечами. Он очень хотел, чтобы Мария верила в него, и был искренне удивлен тем, насколько сильно хотел этого. Прежде с ним такого не случалось, но теперь… А может, он был рожден для того, чтобы прожить жизнь с одной женщиной, и просто не знал об этом?

– Вы ведь спорили о Дэвиде, не так ли? – продолжила Мария. – Я была очень взволнована и хотела поговорить о нем с тобой.

– Оставь в покое мальчика. Он сам должен справиться с этим.

Мария в тревоге посмотрела на мужа.

– С чем именно? – спросила она. – С ним и так происходит что-то непонятное. В последнее время он очень странный. Может быть, это из-за сэра Джона или кого-то из мальчиков? Если ты знаешь что-либо, то должен сказать мне.

Кеннет вдруг подумал, что о нем, своем муже, она не заботится так, как о Дэвиде. Безусловно, она станет хорошей матерью их ребенку, однако материнская забота – это совсем не то, в чем нуждался сейчас Дэвид.

– В таком возрасте с детьми уже не нянчатся.

– Я знаю, – кивнула Мария.

– Ты ему еще понадобишься в свое время, – успокоил ее Кеннет.

Он уже собирался уходить, но Мария остановила его:

– Подожди, ты куда? Снова уезжаешь?

– Хотелось бы, но нет. Перси ждет от меня доклада, – ответил Кеннет, выдерживая пристальный взгляд жены. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. – Мария отвела взгляд.

– Я могу вернуться поздно, так что не жди меня.

Странное выражение появилось на лице Марии и тут же исчезло. Что это, разочарование? Кеннет не знал. К тому же у него было достаточно собственных переживаний. Чувствуя, что не может находиться с ней в одной комнате, он стремительно вышел из комнаты. Он не знал, как проживет ближайшие четыре дня, не говоря уже о тридцати трех днях, остававшихся до Пасхи.

Глава 21

Мария понимала, какую ошибку совершила. Даже неделю спустя после того тяжелого разговора с мужем приступы раскаяния жестоко мучили ее. Прошло уже почти сорок дней, как она отказала ему в любовном ложе, и с тех пор больше не было ни лент, ни цветов, ни пончиков. Не было и поездок. Да и говорил он с ней мало и безразлично. Теперь она сама устраивала себе ванны, правда, уже могла не отчитываться за отлучки из замка.

Все чаще и чаще она вспоминала, как была замужем за графом Атоллом, и теперь уже находила больше сходств, чем различий. А однажды Кеннет почти приполз домой поздно ночью и мокрый до нитки, словно искупался в реке, и от него разило винным перегаром.